Как и все остальные моряки, она засунула оружие за пояс и впилась взглядом в двух капитанов. Их дуэль началась с пистолетных выстрелов. Ракидель оказался более проворным: он ранил своего противника в левое плечо. Это не помешало испанцу тоже выстрелить, но он промахнулся. Затем началась схватка на саблях. Она была ожесточенной. Противники были одинаково сильны в фехтовании. И тут вдруг у сабли Ракиделя сломался клинок. Капитан «Шутницы» остался безоружным перед испанцем, у которого в результате этого появились реальные шансы зарубить своего противника и тем самым спасти свой галеон, его груз и его экипаж. Первый помощник капитана Антуан Карро, стоявший совсем рядом с местом схватки, проворно выхватил собственную саблю и рассчитанным движением бросил ее безоружному капитану. Ракидель схватил саблю на лету за рукоятку и тут же ловко парировал ею удар противника. Схватка продолжилась на равных. При этом каждый раз, когда испанец наносил очередной удар, Сюзи замирала от страха за капитана Ракиделя – страха, который она безуспешно пыталась в себе подавить. Безусловно, от исхода этого поединка зависело, чем закончится предпринятая ею авантюра с каперством, однако теперь она даже больше переживала за жизнь самого Ракиделя.

Понадобилось целых полчаса для того, чтобы он в конце концов взял верх над испанским капитаном. Испанец – тяжело дыша, с раной на лице и в плече – упал на палубу и оказался в полной власти своего противника. Тот его пощадил, но при этом громко сказал:

– Мсье, раз уж мы вас одолели, это дает нам право распоряжаться кораблем и всем, что на нем находится, – его экипажем и его грузом.

Не теряя ни капли своего достоинства, испанский капитан – его звали Родриго Луис де Борха и де Кастре-Пинос – признал свое поражение:

– Мсье, в ходе этого поединка вы одержали победу. Мы готовы услышать и выполнить ваши условия.

– Ну что же, слушайте, мсье. Пленным будут сохранены жизни. Они будут освобождены после нашего возвращения в порт Сен-Мало. Они сохранят право собственности на личные вещи, которые, однако, мы сложим и опечатаем в отдельном помещении и будем держать там вплоть до завершения плавания. Судно и его груз, начиная с данного момента, считаются военными трофеями. По прибытии в порт Сен-Мало чиновники из Адмиралтейства примут решение относительно законности захвата вашего судна. А пока что, мсье, вы будете продолжать командовать своим экипажем и будете плыть вслед за моим судном, которое называется «Шутница».

Родриго Луис де Борха и де Кастре-Пинос щелкнул каблуками.

Ракидель тогда приказал своим людям перенести на «Шутницу» бо́льшую часть запасов продовольствия, хранящихся в трюмах галеона, и весь имеющийся на нем порох.

На обоих кораблях закипела работа: матросы перекатывали большие и маленькие бочки, перегружаемые с палубы «Нины» на палубу «Шутницы», по дощатым мосткам, перекинутым с борта одного судна на борт другого. Раздавались радостные возгласы. Трюм корсарского корабля снова наполнился продовольствием. Теперь наконец-то можно будет наесться вдоволь! А еще – наконец-таки напиться хорошей пресной воды, ибо питьевая вода на «Шутнице» уже давно застоялась, а вот на «Нине» она была еще хорошей. Кроме того, на испанском судне нашли восемнадцать бочек с крепкими напитками. Можно будет устроить попойку по поводу одержанной победы!

5

После того как была составлена опись всех захваченных военных трофеев и приблизительно определена стоимость всей добычи, моряки занялись своими ранами и ушибами. Также нужно было отделить мертвых от тяжелораненых. Мертвых уложили рядами на палубе, раненых стал перевязывать врач. Работы у него было немало! Те, кто пострадал не очень сильно, сами направились к сундукам с медикаментами, чтобы позаботиться о себе, а вот тяжелораненым пришлось ждать, когда ими сможет заняться врач.

Гамар де ла Планш суетился среди раненых, пытаясь определить, над кем из них следует поработать скальпелем. Опыт подсказывал ему, что подобные раны очень быстро начинают гнить, и иногда ему приходилось в полной мере проявлять свое мастерство хирурга. Первый помощник капитана Антуан Карро де Лере имел возможность присутствовать при некоторых хирургических операциях, проведенных этим последователем Гиппократа. Иву-Мари Ле Дили, простому матросу из бретонского городка Канкаль, раздробило правую ногу, когда упала одна из мачт на вражеском корабле. Операция обещала быть сложной, и у врача не хватало сил для того, чтобы удерживать корчившегося от боли раненого в неподвижном положении. Природное чувство сострадания заставило Сюзанну оказать врачу помощь.

Гамар де ла Планш сначала занялся матросом, раненным в висок: он обвязал ему голову длинным и узким куском льняной ткани, пропитанной целебной мазью. Затем он подошел к Ле Дили, вопившему от боли и державшему обеими руками свою раздробленную ногу.

– Заставьте его выпить вот это! – сказал врач первому помощнику капитана, которому теперь приходилось быть и его помощником.

Сюзи взяла протянутую ей большую кружку, наполненную почти до краев чистым ромом.

– Вы уверены в том, что, выпив так много, он не расстанется с жизнью… и уж во всяком случае не потеряет сознание? – спросила она у врача.

– Так уж обстоят дела в медицине: одно лечишь, другое калечишь, – ответил Гамар де ла Планш. – Нам необходимо его напоить допьяна, чтобы мне было удобнее проводить операцию. А иначе он от боли не сможет лежать неподвижно.

– Хм, я боюсь, как бы он не остался лежать неподвижно… уже навсегда.

– Такую излишнюю чувствительность оставьте, помощник капитана, прекрасному полу… И заставьте этого парня выпить кружку до дна!

Сюзи разомкнула губы матроса, лежавшего на правом боку, и он – глоток за глотком – выпил все содержимое кружки, после чего очень быстро впал в бессознательное состояние.

Оставалось только надеяться, что он пробудет в таком состоянии до самого конца ампутации ноги, которая была неизбежной.

– А теперь передайте мне вон ту пилу, помощник капитана, будьте так любезны.

Первый помощник капитана выполнил просьбу врача, а затем – когда зубья пилы с неприятным хрустом впились в кость – поспешно закрыл себе уши ладонями.

– Передайте мне нить и иглу.

Сюзи сделала и это, но отвела взгляд в сторону, когда врач приготовился зашивать культю, из которой обильно потекла на доски палубы кровь. На небольшую горелку врач еще заранее поставил горшок, в котором теперь тихонько кипела смола. Взяв деревянную лопатку, врач окунул ее в смолу и затем провел ею по ране так, чтобы смола покрыла ее и остановила кровотечение. Запах при этом был ужасным, однако первый помощник капитана сумел заставить себя его выдержать.

Он помогал врачу подобным образом весь день. Когда наступил вечер, зажгли несколько свечей, чтобы врач мог продолжать свою работу. Именно при этом свете Сюзи снова увидела и узнала Рантия. Схватка с испанцами и последовавшие за ней события сильно увлекли ее, и она забыла о том, что прямо перед этой схваткой неожиданно для себя встретила человека, которого знала почти с самого раннего детства и который на протяжении многих лет периодически появлялся на ее жизненном пути. В Париже он несколько месяцев следил за ней. Затем она увидела его в усадьбе Клаподьер, куда он приехал – а вскоре и уехал оттуда – вместе с Маливелем, профессиональным доносчиком, который, должно быть, нашел себе в лице Рантия усердного и расторопного слугу. И вот она снова встретила его в открытом море среди матросов снаряженного ею судна «Шутница»!

Получалось уж слишком много совпадений! Может, этот тип решил отомстить ей за укус пятнадцатилетней давности, след от которого все еще оставался на его руке? И, возможно, он дожидался подходящего для мести момента? Однако таких моментов было уже немало, но он ими так и не воспользовался. Почему? Этого Сюзи не понимала. И это ее пугало.

Сейчас ее враг был временно обезврежен ужасной раной, полученной им в результате того, что его икру задело пушечное ядро. Он, по всей видимости, испытывал очень сильную боль, потому что в его единственном глазу Сюзи увидела скорее мольбу, чем ненависть.

– Дайте ему порцию рома, – распорядился Гамар де ла Планш.

Сюзи уже налила ром в кружку, которую держала в руках, однако вместо того, чтобы наклониться над раненым и влить ему в рот алкоголь, она, глядя на открытый и смотрящий на нее единственный глаз Рантия, сказала:

– Нет.

Рантий застонал с душераздирающим хрипом. Сюзи тогда – к превеликому удивлению врача – наклонилась над ним и, четко выговаривая каждое слово, спросила:

– Почему ты беспрестанно меня преследуешь – сначала в Париже, затем в Сен-Мало, теперь на этом корабле?

Рантий пробормотал:

– Я слежу за тобой, чтобы… сообщать о тебе одному человеку… Пить!

– Как его зовут? – спросила Сюзи, не давая себя разжалобить.

– Граф де Бросс… пожалуйста… дай мне выпить…

Господин де Бросс! Тот самый человек, который убил Антуана Карро де Лере после того, как тот выиграл у него в карты триста тысяч ливров и высмеял его в изысканной форме! Сюзи наконец-то все поняла. Хотя она не представляла, как выглядит ее новый враг, она теперь, по крайней мере, знала его имя и мотивы, определяющие его поступки.

Врач прекрасно понял, что у этих двоих есть какие-то личные счеты. Он с уважением относился к первому помощнику капитана, а потому, не желая совать нос в его дела, решил отойти в сторонку. Однако перед этим он сказал:

– Я не буду мешать вам его допрашивать, помощник капитана, но если вы не желаете прикончить этого парня, то не заставляйте его долго мучиться, а иначе он очень скоро прикажет долго жить.

Сюзи пообещала, что постарается управиться побыстрее, и врач отошел в сторону.

– Господин де Бросс тебе за твою гнусную работу платит?

– Сполна! И он… пообещал спасти меня от виселицы, если… Пожалуйста, дай мне выпить!..

– Если что?