Рэчел вздохнула.

— Можно подумать, я и не подозревала, что он содержит женщину, — пробормотала она.

— Но ты не встречалась с ней, — уточнила Каролина.

Рэчел пристально взглянула на подругу:

— Ты совершенно права.

Она повернулась и уставилась на дверь, ведущую в приемную мадам де ла Пёр.

— Пойдем, — торопила Каролина, держа Рэчел за руку и направляясь с ней к коляске, ожидавшей их в нескольких шагах от входа в ателье. Садясь в коляску, Рэчел на мгновение задержалась и еще раз взглянула на входную дверь. Она увидела, что подле нее остановился легкий экипаж, запряженный парой прекрасных гнедых лошадей. Возница, высокий стройный мужчина, соскочил на землю и помог вышедшей из ателье мадемуазель дю Лак сесть в экипаж.

Подсаживая ее, мужчина повернул голову и оказался лицом к лицу с Рэчел.

Минуту Мэтью потрясено взирал на нее, затем, ответив на какой-то вопрос спутницы на том же беглом французском, на каком говорила она сама, вскочил на свое место, натянул вожжи, и экипаж исчез за углом.

Рэчел опустилась на плюшевое сиденье коляски и закрыла глаза.

— Давай не будем сегодня заезжать к Колберну, хорошо? — спросила она у Каролины. — Я вдруг почувствовала, что ужасно устала.

— Если хочешь, мы можем поехать в книжный магазин завтра, — согласилась ее подруга.

Весь путь они проделали молча. Выйдя из коляски, девушки остановились на мощенном кирпичом тротуаре, каждая перед своим домом.

— Если ты захочешь поговорить… — начала было Каролина.

— Спасибо большое, но нет. Тут нечего сказать, не так ли?

— Тем не менее…

Рэчел подняла щеколду кованой железной калитки, ведущей к парадному входу. В отличие от креолов, строивших дома тыльной стороной к улице, американцы и другие обитатели этой части города предпочитали, чтобы их дома выходили на улицу фасадом. Раскидистые орехи и магнолии отделяли здания от проезжей части.

— Я признательна тебе за участие, правда признательна, — твердо сказала Рэчел, — но в нем нет необходимости. Я просто хочу побыть одна.

— Как хочешь, — уступила Каролина. Она нежно обняла подругу и направилась к собственному дому.

Рэчел повернула стеклянную ручку на входной двери и вошла в прохладный холл. Прислонившись спиной к двери, она пыталась собраться с силами до тех пор, пока из внутренних комнат не появилась Лизль.

— Что-нибудь не в порядке, мисс Рэчел? — спросила она и поспешила к девушке, чтобы помочь ей снять жакет.

Рэчел развязала ленты своей шляпы, облизнула губы.

— Мне ужасно жарко, вот и все, — сказала она, чтобы объяснить, почему она столь стремительно скинула жакет. — Можно мне немножко твоего холодного лимонада?

— Конечно, мисс Рэчел. Прислать его к вам в комнату?

Рэчел на минуту задумалась:

— А мама дома?

— Она поехала покататься вместе с вашим батюшкой, больно уж вечер хорош. Вскоре после вас они и уехали.

— Тогда, — распорядилась Рэчел, — пусть его принесут в библиотеку.

— Как желаете, мисс, — ответила Лизль, принимая из рук Рэчел шелковую шляпу.

Рэчел медленно пересекла холл и вошла в комнату, служившую библиотекой. Когда-то это была вторая гостиная, но вскоре после переезда в этот дом Кэтлин превратила ее в библиотеку. Книги находились повсюду вперемежку с цветами в разнообразных вазах и изображениями лошадей. Комната ничуть не походила на холодные торжественные библиотеки аристократических домов, она была простой и удобной. Книги, принадлежащие главным образом Рэчел и ее матери, внимательно прочитывались и представляли собой, как правило, романы и поэзию. Приехав в Америку, Рэчел заинтересовалась литературой своей новой родины, и многие находившиеся в библиотеке романы были совсем недавно присланы из книжного магазина Колберна. Вышитая сатиновая закладка все еще лежала в только что прочитанной ею книге Натаниэля Готорна «Блудная буква».

Буква стыда.

А блудная женщина? Испытывает ли она стыд?

По мадемуазель дю Лак этого не чувствовалось. Напротив, она выглядела счастливой и уверенной в себе.

Опустившись на набитый конским волосом диванчик, Рэчел расстегнула несколько верхних пуговиц своей муслиновой блузки. Любит ли Мэтью эту женщину? Мысль об этом пронзила болью все ее существо. Рэчел сидела, сжав руки и кулаки и не в силах думать ни о чем другом, пока не появилась Лизль со стаканом лимонада.

— Вам точно ничего больше не нужно, мисс Рэчел? — с тревогой спросила Лизль.

Рэчел заставила себя улыбнуться.

— Абсолютно ничего. У меня немного разболелась голова, вот и все.

Она протянула руку и взяла бокал с холодным лимонадом. Она отпила глоток и сказала с деланным облегчением:

— Замечательно! Это именно то, что мне нужно!

Из открытого окна донесся отдаленный раскат грома. Рэчел поднялась со своего места и выглянула наружу.

— Похоже, что приближается гроза, — сказала она вслед удаляющейся из комнаты служанке.

Небо начало темнеть. Живя в Ирландии, Рэчел любила наблюдать за бешеным разгулом стихии. Вспышки молний и удары грома, это дикое буйство необузданной природы, задевало какие-то тайные струны ее души. Здесь, в более теплом и влажном климате, воздух был, казалось, плотнее, и надвигающаяся гроза заставляла Рэчел прямо-таки физически ощущать его давление.

Надвигающаяся непогода вполне соответствовала ее внутреннему состоянию.

В ее душе, переполненной любовью к Мэтью, тоже поднялась буря. Одно дело знать, что у предмета твоей страсти есть любовница, и совсем другое — встретиться с ней лицом к лицу.

Как ей держать себя при следующей встрече с Мэтью? Сделать вид, что ничего не произошло? Что она и слыхом не слыхала о существовании женщины, находящейся у него на содержании? Ведь считается, что настоящие леди не имеют никакого понятия о подобных вещах, а если даже и имеют, то ни при каких обстоятельствах не станут говорить о них с мужчинами.

Она вспомнила слова, столь легкомысленно сказанные ею на днях в разговоре с матерью. Какой по-детски наивной казалась она себе сейчас, когда ревность запустила свои безжалостные когти в ее неопытное сердце!

Рэчел сама не заметила, сколько времени она простояла у окна, вглядываясь в быстро темнеющее небо. Несколько раз его перерезали ослепительные зигзаги молний, заставляя девушку зажмуриваться. Струи дождя представлялись ей потоком крошечных вражеских стрел. Этот бурный, стремительный ливень не имел ничего общего с мелким моросящим ирландским дождиком.

Из холла донесся какой-то шум, звуки голосов, и Рэчел решила, что ее родители вернулись домой, спеша укрыться от непогоды.

Дверь в библиотеку распахнулась, и, обернувшись, Рэчел прижала руку к губам, чтобы сдержать возглас изумления.

ГЛАВА ПЯТАЯ

«Я ожидала увидеть в дверях кого угодно, но только не Мэтью Деверо. Его появление было настолько неожиданным, что я едва не выронила стакан с лимонадом, который держала в руке.

Застигнутая врасплох этим внезапным вторжением, я почувствовала, что сердце готово выскочить у меня из груди».

Рэчел с трудом выговорила его имя, настолько она была потрясена. Тяжелый стакан чуть не выпал у нее из рук, и в последний момент она сжала его гак сильно, что грани отпечатались на ее ладони.

— Мэтью, — произнесла она еле слышно.

— Прошу прощения, мисс Рэчел, — извинилась Лизль, возникая в дверях следом за высокой мужской фигурой, — но мистер Деверо настаивал на том, чтобы увидеть вас немедленно, и не дал мне времени справиться, принимаете ли вы. — Тут она бросила на него суровый взгляд за вопиющее нарушение этикета.

К Рэчел наконец вернулся голос.

— Не беспокойся, Лизль, — ответила она, собравшись с мыслями и отходя от окна. — Я приму мистера Деверо.

Дрожащей рукой она поставила стакан на маленький мраморный столик.

— Но, мисс Рэчел… — начала было Лизль.

Рэчел прекрасно понимала, что хочет сказать их домоправительница. Она была дома без старших, наедине с мужчиной. Более того, с мужчиной, пользовавшимся репутацией распутника, — вещь абсолютно недопустимая.

Соображения приличий — Рэчел сознавала это — требовали, чтобы она отказала ему, дала ясно понять, что сегодня не принимает. Но с не меньшей ясностью она сознавала, что не в силах отказать Мэтью — ни сейчас, ни когда бы то ни было.

— Я хочу только поговорить с мадемуазель Галлагер об одном важном деле, — настаивал Мэтью, снимая свою кремовую фетровую шляпу с низкой тульей и широкими полями и аккуратно опуская ее на стопку книг, громоздившуюся на ближайшем столике.

Лизль по-прежнему маячила в дверях, ожидая указаний хозяйки.

— Я выслушаю то, что мистер Деверо хочет мне сказать, Лизль, — решительно сказала Рэчел, усаживаясь в одно из удобных мягких кресел и складывая руки на коленях в попытке скрыть их предательскую дрожь — свидетельство нервозности, охватившей ее с появлением Мэтью. Он заполнял собой, казалось, все пространство комнаты и почему-то напомнил ей большого гладкого черного кота. И он заставлял ее нервничать.

Посмотрев на нее внимательным, понимающим взглядом, Лизль кивнула.

— Я буду поблизости, на случай, если понадоблюсь вам, мисс Рэчел, — объявила она и еще раз неодобрительно сверкнула глазами в направлении Мэтью. После этого сообщения она прикрыла за собой дверь и, наконец, оставила их вдвоем.

— Я должен был вас увидеть, — сказал он.

Рэчел подняла голову и посмотрела на него. Он находился всего в нескольких шагах от нее.

Кремовый сюртук и такие же брюки прекрасно сидели на его стройной фигуре. Бронзового цвета шелковый жилет и такой же галстук дополняли его костюм. Глаза Рэчел остановились на булавке для галстука, украшенной топазом, таким же как тот, что он носил на пальце. Она уставилась на нее, найдя, что это безопаснее, чем глядеть ему в глаза.

Мэтью был, однако, иного мнения.

— Посмотрите на меня, — мягко приказал он своим глубоким, медлительным голосом.