Гейл Линк - Неугасимое пламя

«Дорогая Рэчел!

Произошла совершенно потрясающая вещь. Чудо. Человек, которого мы все считали погибшим, вернулся домой. Живым».

Прочитав эти строки, Рэчел почувствовала, что ее сердце вот-вот выскочит из груди.

«Посылаю тебе вырезку из сегодняшнего номера „Дейли кресчент“.

Мэтью наверняка скоро свяжется с тобой. Ну разве все это не удивительно?»

Рэчел взглянула на дату, стоявшую на письме. Оно было написано около трех недель назад. Глубоко вздохнув, Рэчел развернула газету.

По удивительному стечению обстоятельств, Мэтью Деверо, отпрыск известной семьи из Луизианы, оказался в живых. Более двух лет назад было распространено сообщение, что он, бывший капитан юнионистской армии, казнен как шпион и предатель.

В действительности же, насколько можно судить, Деверо был взят в плен и томился в специальном лагере на Бермудских островах, а затем был перевезен в андерсонвиллскую тюрьму в штате Джорджия, где провел последние два месяца войны.

Мэтью жив!

Рэчел застонала, острая боль пронизала ее насквозь. Газета выскользнула из ее похолодевших пальцев, она сидела неподвижно, безмолвная, оцепеневшая.

Мэтью вернулся, а она замужем за другим!

Почувствовав запах горелых бисквитов, в кухню вошел Баррет. Он увидел жену, сидящую у стола, бледную, с остановившимся взглядом. Он поспешил вытащить из духовки противень, взял полотенце и, обмотав им руку, снял с противня и побросал в раковину обуглившиеся комочки.

— Рэчел, — спросил он, — что случилось?

Он опустился перед ней на колени и тут заметил на кирпичном полу газетный листок.

Рэчел не отвечала, и Баррет бросил взгляд на газету. Пробежав глазами заметку, он мгновенно осознал произошедшее. Усилием воли ему удалось скрыть охвативший его ужас и с энтузиазмом произнести:

— Какая прекрасная новость!

Рэчел в смятении взглянула на него:

— Он жив! — Слезы полились из ее глаз. — Это правда, Баррет. Он жив и возвращается домой. — Она поднесла левую руку с золотым обручальным кольцом к трясущимся губам.

Баррет сгреб в объятия жену, рыдающую о своем первом возлюбленном. Эгоистическое чувство нашептывало ему, что лучше бы Мэтью Деверо продолжал числиться погибшим. Одно дело делить жену с духом умершего и совершенно другое — с мужчиной, воскресшим из мертвых.

Рэчел ждала.

Недели шли.

Месяцы шли.

От Мэтью ни слова.

В конце концов она получила конверт со штемпелем Нового Орлеана. От Мэтью.

Она с трудом вскрыла его дрожащими пальцами. Внутри был одинарный листок почтовой бумаги с короткой запиской.

«Рэчел,

Примите мои поздравления по поводу вашего замужества. Мои родители заверили меня, что тин избранник прекрасный, достойный человек и что вы очень счастливы.

Я знаю, что у вас есть сын. Это серьезное связующее звено между мужем и женой.

Я желал бы, чтобы обстоятельства сложились иначе, но все мы должны нести ответственность за наши поступки. Остаюсь вашим покорнейшим слугой,

Мэтью Джастин Деверо».

Рэчел хорошо поняла, что означает это письмо. Мэтью своего обещания не сдержит.

Джеймс запустил одной из своих деревянных игрушек в стенку кроватки, чтобы привлечь внимание матери. Она подошла к сыну, у которого в это время как раз резались зубы, нежно прижала его к себе и начала покачивать, напевая старую ирландскую песенку. Слезы текли по ее щекам.

«Это были последние слова, полученные мною от Мэтью. В течение многих лет до меня доходили известия о нем от его матери или сестры, но непосредственно от него — никогда. Позднее он женился, завел семью.

Вспоминаешь ли ты когда-нибудь об обещании, которое ты мне дал, Мэтью? Случается ли тебе лежать по ночам без сна, как это бывает со мной, и думать о том, насколько иначе сложились бы наши жизни, если бы ты только сдержал обещание и вернулся ко мне? Представляешь ли ты себе, что занимаешься любовью не со своей женой, а со мной? Ощущаешь ли при этом, подобно мне, бремя вины?

Или ты забыл все слова, которые говорил мне? Мне было бы намного легче, если бы я смогла их забыть. У меня есть муж и семья, которые мне очень дороги, но я не знаю, что выбрала бы, вернись ты ко мне.

Но ты не вернулся и не вернешься. Я знаю это, и тем не менее жду.

Если наше время так и не наступило в этой жизни, оно должно прийти в жизни иной. Эта надежда со мной всегда».

«Он так и не вернулся!..»

Ребекка прочитала заключительную фразу и, закрыв последнюю переплетенную в кожу тетрадь, прижала ее к груди. По ее щекам струились слезы. Она достала бумажный платок и вытерла их, продолжая раздумывать о том, насколько грустной оказалась история ее прапрабабушки. Так глубоко, так преданно любить и так никогда и не соединиться с любимым человеком.

— Какая боль, какая мука! — громко продекламировала Ребекка в пустоту дома, поднимаясь с кушетки. Начав читать дневники, она не смогла оторваться от них, пока не прочла все до конца. История, изложенная в них, настолько захватила ее, что она отказалась от уже назначенного ужина у подруги — лишь бы не прерывать чтения.

Каково это — любить так сильно? Так страстно? Познать такую любовь, которая накладывает отпечаток на всю жизнь?

В ее собственном браке подобная любовь полностью отсутствовала. Она любила Бена — а она любила его, — как любят доброго приятеля или так, как любят удобную обувь, которую легко надеть и столь же легко скинуть. Здесь не было ничего общего с глубоким, пронизывающим все существо чувством, требующим от человека полной самоотдачи.

Да, такой самозабвенной любви недоставало в ее жизни. Бен однажды заявил, что она-то знает, чего ищет. А сама Ребекка между тем блуждала в потемках, не понимая, что ищет любви. Любви единственной, неповторимой, такой, какую только может испытывать человек. Такой, какой она наделяла героев своих мыльных опер. Вневременной. Всепобеждающей. Неприемлющей поражения.

«Но вот моя прапрабабушка испытала подобную любовь, и куда ее это привело?» — раздумывала Ребекка. Всю свою жизнь Рэчел ждала, что человек, которого она любила, сдержит свое обещание.

А он этого не сделал.

Прародительница Ребекки оказалась в своего рода ловушке — ее сердце было отдано одному человеку, в то время как тело принадлежало другому.

Ребекка подбросила полено в камин и стояла, задумчиво глядя в огонь. Интересно, жалела ли Рэчел о том, что полюбила Мэтью Деверо?

Она закрыла застекленную дверь и прошлась по комнате. Зачем Рэчел хранила дневники? Ведь был достаточный риск, что кто-нибудь, например ее муж, их обнаружит? Не лучше ли было уничтожить злосчастное свидетельство любви к другому? Почему она не спрятала их более тщательно? Или она как раз и рассчитывала на то, что их найдут и прочтут?

А что же Мэтью Деверо? Образ решительного, красивого голубоглазого мужчины поразил воображение Ребекки. Раскаялся ли он когда-нибудь, что не попытался завоевать Рэчел, пусть она и стала женой другого? Намеревался ли он сдержать свое обещание, или его любовь к Рэчел просто-напросто угасла за время разлуки? Отдал ли он подобно ей, свое тело одной женщине, сохраняя в сердце образ другой? Или жил себе спокойно, нимало не задумываясь, что сталось с Рэчел?

Так много вопросов, на которые нет ответа.

Ребекка спустилась в ярко освещенную кухню и сварила себе порцию свежего кофе. Движения ее были машинальными, а мозг продолжал усиленно работать.

Снова начался легкий снегопад и, стоя у кухонного стола, Ребекка наблюдала, как крупные хлопья покрывают все вокруг пушистым ковром. Любопытно, как сейчас в Новом Орлеане? Жарко, влажно, душно?

Внезапная идея молнией пронзила ее мозг. Она пошла в соседнюю комнату, взяла свой портативный компьютер и принесла его в кухню. Расположившись за просторным кухонным столом, включила машину. Затем вставила дискету и быстро начала работать.

Несколько часов и два кофейника крепкого кофе — и основная сюжетная линия нового сериала была готова. Действие должно было происходить в Новом Орлеане и его окрестностях, в качестве главных героев будут выступать женщина-адвокат из Новой Англии и ее муж, бизнесмен-южанин. Она внимательно перечитала написанные ею страницы. Предстояла еще большая работа — распределение материала по сериям, но теперь она знала, в каком направлении двигаться. Она набросала и характеры — в сериале будет три главных семейства, два белых и одно черное. Это будет история старого и нового Юга, энергия и прагматизм янки, пересаженные на южную почву.

Решив, что вполне заслужила награду, Ребекка достала из холодильника мороженое и принялась есть прямо из коробки. Она размышляла о том, что было бы, вероятно, неплохо самой съездить в Новый Орлеан и, так сказать, почувствовать атмосферу. Дневники ее давно умершей родственницы помогли ей, стимулировали творческий процесс, но вполне возможно, что поездка на место действия будущего фильма даст ей новое видение своей работы.

А кроме того, было очень интересно, осталось ли что-нибудь от Бель-Шансон.

Ребекка взяла телефонный справочник и набрала номер местного бюро путешествий. Предварительно она с беспокойством взглянула на кухонные часы: до конца рабочего дня оставалось совсем немного времени, а ей очень не хотелось ждать до завтра.

— Можете ли вы рекомендовать мне пансион в окрестностях Нового Орлеана? — спросила она служащую бюро. Та принялась искать требуемое, а Ребекка чувствовала, как нарастает в ней желание совершить это путешествие. Ее энтузиазм достиг небывалой степени, когда она услышала, что ей могут предложить несколько подходящих вариантов, но самым лучшим, по мнению агента, является прекрасно реставрированный особняк, выстроенный еще до Гражданской войны и с тех пор находящийся во владении одной и той же семьи. Он примечателен также и тем, что его хозяин — очень популярный писатель, автор исторических романов.