Огнетушители? О нет! Только не это… Аманда задрала голову и посмотрела на потолок – там должны быть датчики. Но лучше бы их не было…

Она принялась как попало хватать картины и протягивать их Дэвиду, забыв о том, что на нем нет перчаток.

– Скорее! Их надо вынести отсюда. На потолке огнетушители… Если на картины попадет вода, они пропали. Помоги!

С потолка полила струя воды, и Аманда метнулась за очередным холстом… Боже! Здесь плоды ее многолетних трудов… Им ни за что не удастся вытащить все картины. Она прижала руки к груди. Ей показалось, будто из легких выпустили воздух.

Взяв по две картины, они побежали к выходу. С потолка лила вода. Аманда понимала: им никак не удастся спасти все.

Они выскочили через боковую дверь и невольно зажмурились от яркого солнечного света. На парковке стоял управляющий и смотрел на здание, очевидно отыскивая дым.

– Где горит? – спросил Дэвид.

– Не знаю, – ответил управляющий. – Но вам лучше туда не входить. Пожарные уже в пути.

Аманда прислонила картину к стене. После того как они вынесут все, что можно, надо будет поискать для хранения место получше.

– Нет, я пойду обратно, – возразила она. – Пока я не чувствую запаха дыма.

Она побежала назад. Дэвид, следовавший за ней по пятам, схватил еще две картины.

– Чем их прикрыть? Может, пленкой… У нас не хватит времени вынести все.

С потолка продолжала разбрызгиваться вода. Скоро Аманда промокла. Вода проникала повсюду. Она сунула Дэвиду две очередные картины, а еще две вытащила сама. Они работали слаженно. Каждая следующая ходка оказывалась труднее предыдущей: в прихожей на полу образовалась лужа, и надо было идти очень осторожно. Аманда поскользнулась в своих лодочках на плоской подошве, и Дэвид, чьи руки были заняты картинами, подставил ей плечо, чтобы она не упала. Его ботинки были на резиновой подошве и не скользили. Увидев, что она выпрямилась, он побежал дальше.

Горевать о потерях она будет позже. Сейчас они спасут все, что могут, то есть немного. Даже то, что они успели вынести, наверное, будет испорчено. Подумать только, все ее работы… Сначала у нее отняли накопления, теперь – картины… Тот, кто за всем стоит, знает, как заставить ее страдать. Когда они выбежали на улицу, из ее груди вырвалось рыдание.

– Ни о чем не думай, – велел Дэвид. – Позже все уладим.

Аманда кивнула, и ей стало чуть легче. Она не одна! С ней Дэвид. Он ей помогает. На площадку с завыванием поворачивали пожарные машины. Из первой выпрыгнул пожарный и раскинул руки в стороны:

– Прошу прощения, но туда нельзя!

– Дыма нет. Там мои картины. Прошу вас!

– Извините, мэм. Я не имею права пускать вас туда.

Дэвид обнял Аманду. Ее глаза наполнились слезами. Наконец все мучения последних дней прорвались с потоком слез. Месяцы, годы работы… все погибло.

– Мне так жаль, – сказал он. – Вспомни, твои картины застрахованы?

Страховка! Ну конечно! Ей немного полегчало.

Каждую картину она аккуратно оценивала и вносила в реестр, который потом пересылала в страховую компанию. Она выплачивала огромные взносы – и, как оказалось, не зря. Ее предусмотрительность оправдалась.

Сирена затихла, и Аманда резко выпрямилась. Пожарные бродили по парковке; никто из них никуда не спешил.

– Нет там никакого пожара, – заключила она.

Дэвид подошел к пожарным, поговорил с ними и вернулся с сообщением, что это был ложный вызов. Просто кто-то включил сигнализацию. И как раз в то время, когда там оказались они!

– Тот, кто этим занимается, систематически портит мне жизнь.

– Невероятно! Кто-то проследил за нами.

– А знаешь что? – Она жестом показала на машину Дэвида, куда он отнес картину для миссис Дайс. – Мне еще не конец. Одна картина уцелела. Кроме того, в моей студии есть несколько неоконченных работ… Я доделаю их и пополню запас. Тому, кто за всем стоит, придется очень постараться, чтобы сломить меня!

Глава 11

Аманде никак не удавалось заснуть. Если бы она была у себя дома, то пошла бы в студию и работала до тех пор, пока усталость наконец не взяла бы свое. Одно из преимуществ того, когда живешь и работаешь в одном месте.

Здесь, в гостевых апартаментах в доме Хеннингсов, она была лишена такой роскоши. Что ж, придется потерпеть…

Снаружи послышался какой-то шорох или скрежет. Как будто двигали металлический стул. На таком стуле вчера сидел Дэвид… При мысли о том, что вчерашний вечер можно повторить, сердце ее забилось чаще.

Высунув голову на балкон, она посмотрела налево. Должно быть, Дэвид услышал, как она ходит, и подвинул свой стул. Его освещал такой же лунный свет, что и вчера. Правда, сегодня он надел водолазку и спортивные брюки. Даже в темноте она заметила, что он улыбается.

– Вот, собирался прокатиться на своем байке, – сказал он. – Сегодня подходящая ночь для таких прогулок. Но потом я передумал. Я надеялся, что увижу тебя.

Сердце у нее в груди затрепетало. Она вышла и осторожно прикрыла дверь. Он взял ее за руку, и Аманде показалось, будто ничего нет приятнее. Почему бы и нет? Они провели столько времени вместе, он знает о ней больше, чем некоторые из тех, с кем она знакома много лет.

Аманда, не сопротивляясь, позволила ему подтянуть себя ближе и усадить к себе на колени. Она вздохнула:

– Если бы я знала, что ты ждешь меня, я бы вышла гораздо раньше!

– И осчастливила бы меня.

Он наклонился, взял со стоящего рядом стула одеяло и накрыл их обоих. Она прижалась к нему. Его ладонь медленно и ласково гладила ее по спине – снизу вверх. Ей захотелось остановить мгновение, потому что она наслаждалась от всей души. Хотелось сидеть так вечно, окруженной темнотой, ночной прохладой… и чтобы ее обнимал Дэвид Хеннингс. Она любовалась им и радовалась тому, что между ними происходит.

– Аманда, что, если я предложу перейти в мою комнату?

Его способность читать ее мысли продолжала ее изумлять.

– Я скажу «да». У меня была ужасная неделя, и вот первое, что кажется мне невероятно, неопровержимо правильным с тех пор, как все началось.

Он ухмыльнулся:

– Мне нравится ход твоих мыслей.

Он выглядел таким самодовольным, самоуверенным и восхитительным, что внутри ее словно произошел взрыв. Если у них потом ничего не получится, ей будет больно. Она знала точно. С ним ей придется пойти на риск. Большой риск. С другой стороны… хотя ее привычная жизнь разбилась вдребезги, ему все время удавалось успокоить ее. Ничего подобного она раньше не переживала.

Он встал, без труда увлекая ее за собой.

– Погоди…

Радуясь тому, что происходит, она обхватила его руками и ногами:

– Я даже прокачусь!

– О, детка, ты прокатишься. Даже не сомневайся!

Его низкий, рокочущий голос заставил ее затрепетать. Он понес ее к двери, покрывая поцелуями ее шею, водя своими великолепными губами вверх и вниз, под воротом ночной рубашки и покусывая чувствительное место на ключице. Она отзывалась на его ласки всем телом.

Не выпуская ее, он осторожно одной рукой закрыл за ними дверь: все-таки не стоит будить родителей. Боже, какой он сильный! Ведь она совсем не пушинка.

Она страстно целовала его, прижимаясь к нему всем телом, ей хотелось слиться с ним в одно целое. Их языки сплелись, их дыхание смешалось. Пламя, разгоревшееся в них, запылало во всю мощь.

Не выпуская ее, он прижал ее к стене, его руки, казалось, были везде и всюду одновременно, а она дергала его за рубашку, потому что хотела его сейчас же, немедленно! Быстро, страстно… грубо!

Прижимая ее бедрами к стене, он стянул с себя рубашку, и даже в слабо освещенной комнате она залюбовалась порослью жестких курчавых волос на его груди и бугристыми мускулами на плечах.

Он снова поцеловал ее, и растущая выпуклость в паху не оставила сомнений: он хотел того же, что и она. Целуя его, она ощущала вкус корицы. Он прижался к ее уху губами, не переставая тереться о нее бедрами.

– Скажи, чего ты хочешь!

О, этот голос! Она услышала его впервые по телефону и немедленно стала фантазировать, представляя себе его обладателя. Ей хотелось сразу многого: ощущения безопасности, страсти и горячего секса. Эмоции сплелись в один огромный вихрь. Она хотела одновременно остаться в зоне комфорта и вырваться из нее. Ей хотелось всего и сразу. С ним. Сейчас же.

Она схватила его за плечи, выгнула спину и закрыла глаза, представляя себе этот первый миг…

– Я хочу тебя.

Всегда!

– Аманда, кто бы мог подумать, что ты такая ведьма? – поддразнил он.

«Уж точно не я», – подумала она, снимая рубашку и носки и приподнимаясь на локтях в ожидании Дэвида. При виде его совершенно обнаженного возбужденного тела в ней проснулось что-то первобытное, грубое.

– Это ты разбудил во мне ведьму. Впервые в жизни…

Ему понравился ее ответ, и он снова улыбнулся, не переставая пожирать ее взглядом. Она угадала, что ее ответ заставил его гордиться собой. Он понял, что благодаря ему она стала другой – дикой, необузданной.

Он подхватил ее под колени и подтянул ближе к себе.

Оба они распалились. Впервые в жизни Аманде не хотелось быть благоразумной. Не хотелось устанавливать границы или слишком беспокоиться. Ей хотелось брать и отдавать до тех пор, пока не останется ничего – ни беспокойства, ни боли, ни сдержанности.

И все же, когда он стремительно вошел в нее, она ахнула от неожиданности.

Он остановился, и она едва не закричала от досады.

– Тебе больно?

– Нет! Чудесно… Не останавливайся!

Они двигались в унисон, захваченные бешеной волной желания. Они никак не могли насытиться… Аманда подумала: так они, чего доброго, сломают кровать. Но сейчас ей хотелось именно этого.

Он крепче обхватил ее бедра, впившись в них пальцами, удерживая ее, проникая в нее все глубже и все сильнее. Он запрокинул голову, закрыл глаза, и ей захотелось крепче обнять его, такое выражение радости застыло у него на лице. Он ненадолго открыл глаза, их взгляды встретились, и она крепче обхватила его ногами в предвкушении финального взрыва.