Адриенна Джордано - Неудержимое влечение

– Да, я. Работала по черепу. Конечно, эскиз неточен, но надеюсь, что мне удалось уловить главное. Настоящее сходство появится, когда я сделаю реконструкцию. Эскиз я обычно называю рабочим вариантом.

– Что ж, у вас получился замечательный рабочий вариант. Очень точный! С удовольствием посмотрю и другие ваши работы. Может, мы с вами о чем-нибудь и договоримся?

– Я с удовольствием. – Порывшись в сумке, Аманда протянула миссис Дайс визитную карточку. – Звоните в любое время. Если хотите, я заеду к вам и захвачу какие-то свои работы.

Решив, что они сделали то, ради чего пришли – и в виде бонуса Аманда, возможно, получила новую клиентку, – Дэвид встал:

– Не будем вас задерживать.

Аманда разглядывала жилой комплекс Дэвида из его внедорожника. Четырехэтажный кирпичный дом, построенный, если она верно угадала, в начале двадцатого века. Она вспомнила, с каким знанием дела Дэвид осматривал ее жилище, которого ее временно лишили. Его дом не слишком удивил ее. Он любит старину, ценит классический стиль в архитектуре. Старый кирпич и авангардистские скругленные углы его дома свидетельствовали и о том, и о другом.

– Мне захотелось поселиться здесь, как только я увидел дом снаружи. Фантастика! Настоящий пережиток прошлого! Кстати…

– Мой домовладелец так мне и не перезвонил.

Дэвид покачал головой:

– Если он не объявится до конца дня, за дело возьмусь я. Посмотрим, удастся ли мне их запугать и что-нибудь выяснить. Ну а пока… – Он протянул ей ключ: – Вот тебе запасной ключ. Приходи и уходи, когда захочешь.

Их пальцы соприкоснулись, и его страстные синие глаза впились в нее, отчего она одновременно напряглась и растаяла.

Куда ее заведут эти глаза?

Надо бы пригласить его зайти. Они будут сидеть на купленных вчера складных стульях и разговаривать. А может быть… и не только разговаривать.

Аманда прикусила губу, живо представив, чем еще они могут заняться, и у нее запылало лицо.

– Ты настоящая красавица, – произнес он.

– Спасибо. Но хочешь верь, Дэвид, хочешь не верь, если ты зайдешь, я не смогу работать.

Он рассмеялся. Наклонился вперед, погладил ее по щеке, медленно обводя кончиками пальцев контур щеки, подбородок. Подушечкой большого пальца провел по ее губам.

– Если ты собиралась меня отпугнуть, у тебя ничего не получилось.

Она потерлась щекой о его руку:

– Дом твой, и я не имею права указывать, можно тебе сюда заходить или нет.

Учитывая искру, которая промелькнула между ними, если он сейчас зайдет, все так просто не кончится. А она еще не готова, хотя в его присутствии и тает. Слишком все быстро… Что бы между ними ни случилось потом, спешка ни к чему. У нее есть своя зона комфорта, и пока ей не стоит ее покидать. Никаких взлетов и падений! Особенно сейчас, когда с домом и студией все непонятно.

Придется его прогнать. Даже если ее гормоны против.

– Я бы все равно не остался. – Он широко улыбнулся. – Это на тот случай, если тебе интересно. Меня ждет подрядчик.

Она распахнула дверцу, но не двинулась с места. Порыв ветра бросил прядь волос ей на лицо. Со вздохом она откинулась на спинку сиденья.

– Долгие отношения меня отталкивают. Ты мне нравишься. Нас тянет друг к другу, и мне хочется, чтобы ты был рядом. Но я привыкла быть сама по себе, поэтому у меня сейчас… смешанные чувства.

Он состроил притворно обиженную гримасу:

– Мы только знакомимся. Пусть все идет как идет. Зачем тебе уже сейчас испытывать какие-то чувства?

– Затем, что мне нелегко терять. – Ну вот, опять то же самое! В его присутствии у нее начинается настоящий словесный понос! Надо же – «мне нелегко терять»! Если он от таких слов не сбежит сию же секунду… она готова выйти за него замуж! – Я не то хотела…

– Я понял. Но… Если ты не позволяешь себе время от времени рисковать… ты не живешь по-настоящему! Так и собираешься прожить жизнь на нейтральной передаче?

Еще один порыв ветра ворвался в открытую дверцу, и она вздрогнула. От холода и его колоссального самомнения.

– Я не живу на нейтральной передаче. Я встречаюсь с мужчинами. Надеюсь, ты заметил, что я привлекательная женщина.

– Еще как заметил! Позволь задать вопрос по-другому. Когда у тебя последний раз были серьезные отношения? Я имею в виду – не случайные встречи.

Пустяковый вопрос. Серьезные отношения у нее были с немногими парнями. Каждый раз она оставалась с разбитым сердцем; воспоминаний довольно, чтобы уже не испытывать желания играть в такие игры.

– Три года назад. И я была счастлива.

– Но ты только что сама сказала, что сейчас испытываешь смешанные чувства. По-моему, сегодня твои чувства в чем-то отличаются от того, что было раньше. То, что происходит сейчас, для тебя вовсе не в порядке вещей. Если только ты не говоришь всем своим знакомым мужчинам, что тебе приятно, когда они рядом. В таком случае большинство мужчин охотно подчинятся твоей воле, и тебе придется делать в своем доме турникет вместо обычной двери.

Да, он остер на язык! Аманда живо представила, какими могут быть перепалки между ним и его сестрой.

– Ты хоть понимаешь, что только что сказал?

– Да, понимаю, хотя сам вовсе не считаю, что ты такая. Мне кажется, то, что между нами происходит, для тебя не в порядке вещей. Ты сама сказала. И для меня тоже. С последней подружкой мы расстались врагами… Это было год назад, и мне казалось, что я неплохо живу и сам по себе. А сейчас? – Он пожал плечами. – Мне приятно рядом с тобой. Почему бы не посмотреть, что будет дальше? Не поплыть по течению?

– Потому что тогда мне придется поверить в то, что ты не разобьешь мне сердце. Что взлеты не будут слишком крутыми, а падения – слишком резкими. – На минуту она замкнулась. – Дэвид, у моей мамы постоянно чередовались взлеты и падения. Ее состояние мучило и ее саму, и нас, ее близких. Середины не было. Никакой, как ты выражаешься, нейтральной передачи! Я не хочу жить в состоянии вечного стресса. Моя жизнь меня вполне устраивает. Я не несчастна. Я не одинока. Я независима и вполне могу о себе позаботиться!

– Может быть, и так. – Он пожал плечами. – Но я не хочу, чтобы ты постоянно держала меня на расстоянии, потому что боишься страданий. Вот сейчас, сидя рядом, я точно знаю, что завтра хочу снова увидеться с тобой. Мне нравится пламя, которое разгорается во мне. Мне хочется броситься в него с головой. Правда, для этого тебе придется захотеть того же самого.

Она смотрела на него в упор. Его жар передавался ей. Почему все, что он говорит, кажется ей правильным, хотя сейчас ей меньше всего этого хочется? И вместе с тем она умирала от желания целовать этого мужчину. Попробовать его губы на вкус, чувствовать его дыхание, гладить его кожу.

– Давай же, Аманда, расслабься немножко.

– Я тебя ненавижу, Дэвид Хеннингс!

– Знаю.

Он быстро склонился к ней и поцеловал в губы.

Она потянулась к нему, скользнув ладонями по плечам его мягкой кожаной куртки. Ноздри уловили его мускусный, очень мужской аромат. Свободной рукой он зарылся в ее волосы, а рот завладел ее губами и языком. Аманда тихо застонала от удовольствия, и ей показалось, что она сейчас растает, как мороженое.

Так жарко. Так… поразительно.

– Знаешь, это… очень стимулирует. Может, ты тоже заметила?

– Да, заметила. Особенно в машине и среди бела дня.

Он пожал плечами:

– Ну и что? В любое время, когда захочешь повторить, я к твоим услугам.

На следующий день Дэвид стоял посреди пустой гостиной, а Лекси расписывала преимущества темно-коричневой краски, которой она мазнула на стену в виде образца. Оттенок назывался как-то вычурно; ему же краска казалась просто коричневой.

– Аманда! – крикнул Дэвид. Через минуту она высунулась из гостевой спальни, в которой устроила свою временную студию. – Что ты думаешь об этой краске?

– Мне нравится. Цвет мужской и в то же время нейтральный. С ним будут хорошо смотреться малиновый, оранжевый и желтый… а также красный.

Хм… ему бы ничего подобного и в голову не пришло!

Прежде чем Аманда снова скрылась, Лекси подняла руку:

– Что там с твоим домом?

– Пока точно не знаю. Мой домовладелец пытается все выяснить.

После того как Лекси ушла, Дэвид прислонился к дверному косяку и стал смотреть, как Аманда прикладывает к облепленному глиной черепу что-то вроде узких резиновых полосок. Потом она поставила череп на постамент и вставила в глазницы стеклянные протезы – карие глаза. Что-то в груди Дэвида дрогнуло. Все это время они говорили о черепе как о предмете, но сейчас, хотя Аманда еще не воссоздала лицо, череп начал превращаться в человека.

В жертву.

– Что это такое? – Он вошел в комнату.

– Маркеры, так называемые маячки толщины мягких тканей. С их помощью можно определить толщину кожных покровов в каждой области лица. Маркеры созданы на основе таблиц, разработанных антропологами-криминалистами. После того как я расставлю маркеры по местам, начну накладывать глину до нужной толщины…

– Круто! А почему глаза карие?

– Кое-что я угадываю. Рядом с черепом нашли черные волосы. Хотя черные волосы не всегда свидетельствуют о карих глазах, но так бывает чаще всего. Я прислушалась к своему чутью.

Ее доводы казались разумными. Дэвид встал у нее за спиной.

– Твоя работа – просто чудо! Из ничего постепенно появляется лицо.

– Это и правда чудо! Все равно что наблюдаешь за тем, как складывается головоломка из пяти тысяч кусочков. – Она взяла еще один маркер. – Я поговорила с детективом Макколом. Мой эскиз передали во все местные газеты и на два федеральных новостных сайта. Если уж жертву и опознают, то, скорее всего, по трехмерной реконструкции…

Он нагнулся и поцеловал ее в плечо.

– Не хочешь сделать перерыв в работе?

– Нам что, по шестнадцать лет? Уходи. У меня работа. Кстати, напоминаю, работа, которую оплачиваешь ты!