— Я пыталась ему сказать… много раз… Самуил Викторович в курсе, как и Леша — но я запретила ему подходить к Глебу…. Я сама виновата — всё время пыталась поговорить с ним, звонила чуть ли не каждый день и уже даже как-то мысленно свыклась с тем, что Глеб никогда о ней не узнает, — Таня украдкой вытерла глаза и улыбнулась ещё шире, — Но он больше ни с кем не встречался, и я решила, что скажу ему тогда, когда получится… а потом в его жизни появилась ты, и я поняла, что его холодная стена готова пошатнуться. Он и до этого… чувствовал. Но с тобой почему-то начал пропускать эти чувства через свой идеально выработанный барьер. Ты словно подтолкнула его к тому, к чему он итак давно был готов. Ведь Глеб, по сути, такой же одинокий человек: его мать ушла от Самуила Викторовича, когда Глеб был ребёнком, а сам Бондарёв старший никогда не отличался добротой, как и проявлением чувств на людях… Я знала, что Глебу также не достаёт любви, как и Лёше, потому всегда вставала на его сторону в спорах с братом. Ты даже представить себе не можешь, насколько они на самом деле похожи… именно поэтому они так не любят друг друга — потому что чувствуют в друг друге свои собственные недостатки…

— Почему ты рассказываешь мне всё это? — глядя на землю, ровно спрашиваю я.

— Я знаю про контракт, — (у меня пульс застучал в ушах), — Самуил Викторович показал мне вчера… — призналась Таня, точно также не глядя на меня, — И я… я просто захотела тебя увидеть. И пообщаться с тобой. Хотела понять — настоящая ли ты, или просто умеешь хорошо притворяться и подстраиваться под обстоятельства.

— И какой вывод сделала? — говорю, поджав губы.

— Ты — хорошая, Мила, — мягко улыбнувшись, произносит Таня, — И теперь мне стыдно, что я подумала о тебе плохо, когда впервые увидела твой контракт. А после того, как узнала, что ты уволилась от Глеба…

— Уволилась — это громкое слово. Скорее — сбежала, — заметила я, справедливости ради.

— Я хочу тебе помочь, — твердо говорит девушка, глядя мне в глаза.

Ох, Таня! Помоги лучше себе!

Перевожу всё ещё обалдевший взгляд на ребёнка, которого заботливая няня уже отвела обратно на детскую горку… Интересно, как она собирается преподносить всё это Глебу? За чашечкой чая? Во время разговора по телефону? Да и как Глеб отнесётся к столь неожиданному для него подарку судьбы?

Сможет ли маленькая Надежда изменить его?..

Я сама не заметила, как улыбнулась, глядя на это неуклюжее, но очаровательное чудо.

Сможет. И Таня… сможет. При всей её мягкости я чувствовала в ней невероятную силу. И желание. Желание излечить Глеба своей любовью.

— Ты же сейчас наверняка ищешь работу, — аккуратно начинает Татьяна, пока я предаюсь своим мыслям.

— Нет, — уверенно качаю головой, быстро останавливая её, — Спасибо, Таня, но нет. Я хочу сама устроиться. Без чьей-либо помощи. И вообще больше не хочу ни от кого зависеть, — произношу уверенно, и также уверенно отвечаю ей взглядом, — Поэтому: спасибо за предложение, но с этой проблемой я справлюсь сама.

— Я не буду пропихивать тебя, — теперь улыбка Тани становится ещё более искренней, — Просто сейчас мой дядя испытывает трудности в поиске… кадров. Если сможешь пройти собеседование, то место в штате губернатора тебе обеспечено.

— Таня! Я только закончила университет! — в ужасе смотрю на неё, — Какое место в штате губернатора?!

— Ну, зарплата там ниже, чем у Глеба, да и требований меньше, — легко пожимает плечами это солнечное создание, — Да и все обязанности связаны с твоей специальностью напрямую: дядя давно ищет молодого сотрудника, который мог бы взять на себя воплощение социальных проектов, которые мы вместе создавали на протяжении полутора лет…

— Так! — останавливаю её жестом руки, — Таня, я тебе очень благодарна. И эта должность… ну, врать не буду — это то, чем я бы хотела заниматься. Но твоя протекция…

— Не будет никакой протекции, — отмахнулась Таня, — Сможешь пройти стажировку — останешься. Не сможешь — с тобой распрощаются. Дядя никогда не берёт в свою команду непрофессионалов. Так что тут всё будет зависеть только от тебя. Это шанс, Мила. Шанс, который выпадает не так часто. Подумай — я всего лишь рассказала тебе об открытой вакансии.

Ох, им точно с Глебом по пути…

— Это… это очень неожиданно…

Это реально со мной происходит?! Я же неудачница! Эй! Вы там, в небесной канцелярии, точно ничего не напутали?!

— Ты меня сейчас подкупаешь? — смотрю на неё прямо.

— А смысл? — искренне удивляясь, улыбается Таня, — Своим побегом от Глеба ты, сама того не ведая, доказала мне, что не имеешь на него никаких видов. Я вижу по тебе, что тебе искренне нравится Леша, но ты ни разу за наш разговор не попросила меня замолвить за себя словечко в разговоре с ним, и, напротив, просила меня рассказать тебе о нём. Ты не похожа на тех девушек, что строят планы-многоходовки по поимке богатых женихов в свои сети, а ещё… Я видела твои глаза, когда мы встретились в холле компании. Там было отчаяние. И боль. Я уверена, у тебя получится объясниться с Лёшей… И сейчас в моём лице ты приобрела союзницу. И, надеюсь, друга: в моём окружении не так много девушек, с которыми я могу вот так запросто обсудить все проблемы своей семьи…

— Да, с проблемами — это ко мне, — пробормотала я, качая головой.

Как-то всё… чуднО вышло.

— Ладно, моё время поджимает, пора возвращаться домой, — Таня поднимается со скамейки и делает знак своей няне, чтобы вела ребёнка обратно, — Я очень рада, что мы поговорили, Мила. Если ты всё-таки рискнёшь попробовать, собеседование завтра в десять утра. Где располагается здание правительства, ты знаешь, — она усмехнулась, и я хмыкнула в ответ, — Я буду держать за тебя кулачки!

— А я за тебя, — кивая на Наденьку, отвечаю ей, — Не затягивай с этим делом… — а то чувствую, Надя успеет в школу пойти, когда Таня, наконец, найдёт удачный момент…

— Поговорю с ним завтра после обеда. У нас как раз будет очередное собрание директоров, — твёрдо обещает мне девушка.

Мы киваем друг другу и улыбаемся. У меня словно камень с души свалился… Таня берёт свою малышку на руки и идёт вместе с няней к выходу из парка. А я… а я тихонько выдыхаю и разворачиваюсь в противоположную сторону. Иду некоторое время молча, слушаю звуки в парке, любуюсь на побелевшие от снега и инея деревья… достаю телефон и звоню Лине.

— Мил, а давай сегодня закажем японской еды на обед! — с ходу говорит мне подруга, — Я заеду через полтора часа!

— Тогда сама заказывай, я не дома, — ворчу на неё.

Полный холодильник продуктов, а она заказывать собирается!

— А где ты? — удивляется фея.

— Гуляю по парку, — с лёгкой улыбкой говорю ей.

— Яс-нень-ко, — тянет подруга, — Ладно, дома расскажешь — что это тебя на морозный воздух потянуло.

— Договорились, — уже вовсю улыбаюсь; я ж ей ещё про группу ничего не говорила!

— Всё, убежала работать! — заявляет Лина и отключается, а я продолжаю брести по парку и… думать…

Теперь жизнь Глеба круто перевернётся. Даже представить не могу его реакцию… Наверное, это будет шок. Как у меня. Даже хуже. Я подняла взгляд на небо и остановилась. Почему-то хотелось поблагодарить это самое небо за то, что даёт Глебу шанс — в виде его доченьки… Я не думаю, что он — плохой человек. Скорее, он сам загнал себя в ловушку… А ещё… не появись в моей жизни Глеб Бондарёв, я никогда бы не встретила Бесова.

Опускаю взгляд на дорогу и иду к остановке. Впереди — встреча с Линой, а вечером — новая репетиция с ребятами. Кажется, моя жизнь налаживается…

И я планирую найти в себе силы к концу недели связаться с Лёшей.

Да. У меня появился план, состоящий из одного пункта — нажать на его контакт и сделать дозвон. И я собиралась вложить все свои силы в его воплощение.

Чёрт, да тут прям тринадцатый подвиг Геракла намечается…

Днём рассказала Лине о своих творческих планах и в паре слов описала встречу с Таней, которая предложила попробовать сходить на собеседование… В итоге фея посмотрела на меня красноречивым взглядом и спросила в лоб:

— Мил, скажи — так, для справки, а ты когда себя стала неудачницей считать?..

— Ну, это в университете произошло… — пытаюсь припомнить, тру лоб неосознанно, — кажется, Лена тогда смогла сдать зачет, пофлиртовав с преподом, а мне пришлось два часа отвечать на вопросы письменно… Тогда она и назвала меня неудачницей. Потом ещё какая-то схожая ситуация была. А потом прозвище ко мне прицепилось, и я к нему просто привыкла.

— Ты — дурында, Мила. А Лена эта твоя… на таких «девушек» у меня обычно эпитетов не хватает. Она за счёт тебя свою самооценку поднимала. А ещё подругой тебя называла. Просто фу! — Лина поморщилась и покачала головой, — Попрошу Глеба, чтоб он её уволил.

— Не надо! — опускаю палочки на тарелку, смотрю на неё серьёзно, — Если увольнять, то только за то, что она не справляется с работой — и если она не справляется с работой. Прошу. Я не хочу мстить. Тем более… сама это допустила — сейчас очень отчетливо это понимаю. Я вообще слишком много всего допускала в своей жизни… — подняла одну палочку, поковырялась ей в васаби, — Мне пора браться за ум, Лина. Никто другой за него не возьмётся, — улыбаюсь криво.

— Я бы взялась, — заявляет эта… фея, — Но, боюсь, ты не дашь.

— Это ведь был фразеологизм, — замечаю невзначай.

— Да я как бы в курсе, — фыркает Лина.

Мы обе сидим, улыбаемся. Только почему так пахнет нашатырным спиртом?..

— Лин, а ты не чувствуешь этого?.. — принюхиваясь к характерному запаху, спрашиваю у неё.

Поднимаю глаза и вижу, как фея медленно начинает растворяться в пространстве.

Что?..

— Что происходит?! Лина?..

— Вот видишь, у тебя всё хорошо закончилось, — говорит фея, и вдруг резко размазывается; от страха сводит живот… перед глазами темнеет, голова начинает разрываться от боли… и запах… невозможно дышать… что же это за…