Анастасия Медведева - Неудачница

Ответа нет, — какая неожиданность.

— Милка… — Лена тихо прокрадывается в кабинет, озираясь назад, — Это что сейчас было?

— Это был крах моих последних надежд на место в нашей компании, — честно ответила я, всё-таки снимая злополучную туфлю со своей больной ноги.

Как только сняла, посмотрела на неё злыми-презлыми глазами и зашвырнула её за дверь кабинета.

Судя по звуку, она обо что-то ударилось… И, судя по звуку, обо что-то совсем не напоминавшее стену моей приёмной.

Лена медленно отходит от двери, ожидая худшего, — я её понимаю. Сама бы ждала от судьбы того самого «худшего», если бы не знала — хуже уже просто быть не может!

В кабинет моего начальника медленно входит Бондарёв младший, и я понимаю — может…

Мужчина держит в руках мою обувку и смотрит мне прямо в глаза, затем опускает свой взор на мою босую ногу.

— Это ваше, — без интонаций, абсолютно отстранённым голосом произносит, словно разговаривает с призраком, затем ставит туфлю на пол и выходит, потирая свой затылок.

— Я — самая большая на свете неудачница! — прошептала спустя пару секунд.

— Я даже спорить с этим не буду, — соглашается подруга, глядя во все глаза на опустевший проход.

Весь оставшийся день прошёл под лозунгом «а смысл суетиться, когда мосты уже сожжены?». Хоть комп мне и починили, и, более того, я смогла в срок переслать все письма своего несуществующего начальника Станису Баратеону, — я четко понимала: всё это уже не имело значения. После того, как меня, в столь фривольном виде, смогла лицезреть вся верхушка нашей компании, терять мне уже было просто нечего: документы о моём увольнении либо уже подписаны, либо сейчас подписываются. Ленка смотрела на меня с такой грустью, что в конце дня даже я сама начала себя жалеть — хотя очень это не любила. В итоге, решила устроить самой себе прощальный вечер и заказала нашему курьеру, который тайно сох по Ленке, пронести к нам на этаж пару бутылок шампанского из магазина напротив здания. Увидев меня в прозрачной блузке, да с распущенными не по уставу волосами, да с ярко подведёнными (перестаралась, когда красилась после сеанса слезо-пускания в туалете) глазами, да с шальным взглядом, — курьер решил, что пары бутылок будет мало, а потом ещё намекнул, что он свободен и вообще, если мне будет одиноко темной ночью… ну, дальше я слушать не стала, просто похлопала его по плечу и отправила за алкоголем. Как-то так получилось, что весть о моей прощальной (уже) вечеринке разнеслась по всему этажу, и, уставшие от долгого трудового дня, коллеги решили, что провожать меня надо с музыкой и песнями, и вообще! Алкоголя надо больше! Так я узнала, что на одном уровне со мной, в помещении, разбитом на отсеки с кабинами, которые я всегда про себя звала сотами, работали самые лучшие люди на свете! За три недели своего «секретарства», я не удосужилась познакомиться и с половиной из них… А как, оказывается, вкусно умеет готовить канапе из всего подряд менеджер Катя, с которой я даже словом не обмолвилась с момента прихода в компанию… А сколько готов выложить на «горячительное для дам» менеджер Слава, которого я даже в глаза не видела… Короче, как-то так получилось, что мой прощальный вечер перерос в шумную вечеринку на этаже, с караоке (неизвестно кем принесённым), целым баром из алкогольных напитков и легкой закуской самого разного вида. Нет, я понимала, что в такой пирушке моей заслуги почти не было — всё дело было в нервах: многие из работающих на моём этаже, осознавали, что и их сокращение не за горами, а потому решили спустить пар. Тем более, охранники внизу были ребятами понимающими, а всё руководство уже покинуло здание, — и мы могли кутить столько, сколько хотели, ведь завтра была суббота!

В итоге, где-то к двенадцати ночи я стала замечать на этаже и вовсе незнакомых мне людей — это были друзья с других отделов компании, которых наш подвыпивший коллектив вызвонил в бурный пятничный вечер! Пока я танцевала с бокалом шампанского в центре круга, успела заметить среди присутствующих даже помощника главного бухгалтера — всегда спокойного мужчину с тихим характером и одними числами на уме.

Всем нужен был отдых…

Когда быстрая композиция сменилась медленной и печальной, я вышла из своего импровизированного круга и двинулась к столику с закусками. Настроение было отличным, вечер явно удался — я смогла натанцеваться вдоволь и теперь с лёгкой улыбкой наблюдала за тем, как долговязый парень из отдела по продажам пытался подкатить к той самой Кате, что готовила канапешки, — приглашая её на танец. Смешные… Я опрокинула в себя содержимое бокала и двинулась, было, к дамской комнате, как вдруг наткнулась на взгляд холодных зелёных глаз.

Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт!

Начинаю пятиться к ай-паду с колонками, но Бондарёв младший, неизвестно какими силами сюда принесённый, медленно качает головой, давая понять, чтоб оставалась на месте. Своими холодными глазами он запрещает мне как-либо давать понять всем этим людям, что их застали с поличным… плохо… очень плохо…

Сын гендиректора обводит танцующих и веселящихся людей долгим взглядом, в котором не было ни грамма одобрения, зато был холодный расчёт — запомнить всех виновных в лицо, — разворачивается и скрывается из виду.

Ой, как плохо! Иду в туалет и останавливаюсь у раковины. Понятия не имею — что делать. Прекращать вечеринку в тот момент, когда всем так весело? Или дать им возможность отдохнуть, а потом уже сказать, кто почтил нас своим присутствием?

В этот момент начинает вибрировать мой почти разрядившийся телефон, которым я не пользовалась весь день, дабы он не сдох не вовремя. Достаю смартфон из-за пояса юбки, где его хранила во время танцев, смотрю на экран — номер незнакомый.

Отвечаю:

— Слушаю вас?..

Есть у меня такая привычка — отвечать именно так.

Кажется, мой голос произвёл впечатление на звонившего — это тоже часто происходило, я уже привыкла. Я понятия не имела, почему эти мурлыкающие интонации включаются у меня на полную катушку именно во время разговора по телефону! В жизни я старалась говорить проще… Но с собственным горлом, издающим эти звуки, сложно поспорить.

— Это Мила Георгиевна? — странно знакомый голос, который я сейчас почему-то никак не могла вспомнить — должно быть, из-за алкоголя в крови…

— Да, это я, — киваю своему собеседнику в трубке — а куда торопиться? — Чем я… могу вам помочь?

И в этот момент мой телефон отключается, решив, что его заряд итак продержался рекордно долго.

— Он — монстр! — со слезами на глазах сообщила мне Катя и выбежала через служебную дверь, минуя лифт, со всеми своими пожитками.

Смотрю ей вслед, тихо поскуливая про себя.

Воскресенье. Нерабочий день. Здание компании. Выселение.

Как ни странно, наша вечеринка закончилась сразу же после моего отхода в дамскую комнату — кто-то из сотрудников также заметил младшего Бондарёва и кинул клич на побег. За мной забежала раскрасневшаяся Ленка (опять с кем-то из наших романы крутила) и забрала меня домой. Отвёз нас очередной её поклонник.

Суббота проходила в спокойствии и полном осознании идиотизма своего поступка. Зачем я начала рыть себе яму, когда меня ещё никто не уволил?! Кто мне объяснит мой алогичный поступок?..

Однако, стресс. Но хуже стало в воскресенье утром, когда меня, как и многих работников нашего этажа, вызвонила личная помощница Глеба Самойловича (о, да, у него были еврейские корни), и сообщила, что мою персону вызывают в компанию… в нерабочий день. С коробками. Пустыми.

Вот тут шутки кончились. Мне стало реально плохо. Ленка оказалась в списке тех счастливчиков, которые были вызваны на ковёр, но остались в компании, получив выговор — она успела скинуть мне эту информацию по смс, в тот момент, когда я решала, что надеть на себя перед казнью. В итоге решила ещё денёк побыть вежливой и облачилась в очередную юбку карандаш и блузку — на этот раз, всё черное. Только туфли выбрала красные — чтоб гармонировали с пролитой (фигурально) кровью… Приехала в компанию, а там массовое выселение народа! Всех де юре увольняли по собственному желанию, а де факто — по взаимной договорённости не портить трудовую увольнением по статье. Это была тотальная чистка! И, глядя на то, сколько человек покидало свои рабочие места с вещами, я поняла одну страшную вещь — их бы всё равно уволили! Просто нашли бы другой повод! Этот этаж нужен был молодому боссу для своих целей. Каких — мне неизвестно. Смысл спрашивать? Мне сейчас лучше думать о том, как прожить до конца месяца и как платить за нашу с Ленкой квартиру?.. И какую работу выбрать на ближайшее время…

Иду к своему рабочему месту — собирать свои манатки. Времени на это уходит немного, я здесь всего три недели. Краем глаза через открытую дверь вижу Ленку, тихо переговаривающуюся с каким-то своим коллегой, та замечает меня и хочет подойти, но вдруг останавливается.

Ко мне в приёмную заходит незнакомая девушка: брюнетка, с гладко убранными в сложную причёску волосами, в дорогом костюме и с очень умными глазами.

— Мила Георгиевна? — спрашивает у меня эта фея в темно сером костюме.

— Это я, — киваю болванчиком.

— Вас же просили пройти прямо к начальству.

Помню, было такое, но я что-то так перепугалась, что решила просьбу проигнорировать.

— Идите за мной, — ну, вот! Ничего не спрашивают, решают за тебя — в этом все сильные мира сего.

Что делать? Плетусь за ней следом. Меня печальным взглядом провожают все сотрудники, оставшиеся на этаже… Лифт поднимает нас на сороковой этаж и плавно раскрывает свои дверцы… Вот это… интерьер…

Я с полуоткрытым ртом рассматриваю настоящие царские хоромы (на современный, конечно же, манер) своего начальства. Дерево, стекло, опять дерево, дорогие ковры на полу, — после нашей привычной серости и пластика появиться на сороковом этаже было сродни появлению во дворце…