- Тише! - зло сказала Моника. - Вы что, хотите разбудить ребенка?

Когда Моника ушла, Этьен нажал ей на пупок большим пальцем.

- Вот сюда, Анжелика, - сказал он, и для нее его усмешка была страшнее, чем все черти в аду. - Вот сюда я собираюсь посадить ребенка. Как раз сзади него.

Потом он схватил ее за подбородок, чтобы она не смогла вертеть головой, и, погружаясь в нее, жестоко искусал ей губы.

Когда все кончилось, он встал у края кровати, вытираясь полотенцем и глядя на нее сверху вниз. Ее волосы обмотались вокруг стойки, кровь выступила в уголке рта, глаза были вытращены от рыданий и начинающегося похмелья. Ее распростертое тело нисило следы его рук, а глаза были подернуты поволокой.

- Мой дорогой маленький ангел, - сказал он, - ты выглядишь в точности как прабабушка самой дешевой проститутки в мире.

На сей раз это оказалось не так просто, как в первый, и позже Анжелика не могла вспомнить, сколько раз Этьен подвергал ее насилию. Но в конце концов она снова забеременела и похоже было, что Этьен узнал об этом раньше, чем она. Он абсолютно перестал ее трогать.

- Какого черта ты делаешь?! - бешено орала Анжелика. - Ведешь квакерский календарь?!

Доктор Майлс Гордон рассмеялся.

- Я помню, что воветовал вам поторопиться, - сказал он, заканчивая осмотр. - Но не предполагал, что вы это сделаете так быстро.

- Вы должны помочь мне, - жалобно сказала Анжелика. - Я не могу так скоро рожать другого ребенка. Пожалуйста.

- Не говорите глупостей, - сказал доктор. - Я уже вам сказал, что не занимаюсь абортами. И потом повторяю: вы здоровы как лошадь. У вас не будет ни капли неприятностей.

Значит опять все сначала. Уродство, отеки, спутанные волосы и новые полости в зубах.

- Я знаю, что у тебя на уме, Этьен! - кричала этой ночью Анжелика. Ты ревнуешь, потому что я привлекательна. Потому что другие мужчины находят меня желанной. Ты хочешь сделать из меня старую уродину.

- Нет, - ответил Этьен. - Я только стараюсь превратить потаскушку в достойную жену и мать. И, клянусь Иисусом, я этого добьюсь, даже если мне придется делать тебя беременной каждые девять месяцев. Я научу тебя постепенно.

- Я убью тебя, Этьен, - сказала она.

- Попробуй, сука.

В нем совсем неосталось доброты, и он знал об этом, но ничего не мог поделать.

Почему я ее не оставил, удивлялся он в миллионный раз? Почему использовал крайние меры, стараясь удержать ее, когда было очевидно, что она не хочет, чтобы ее удерживали? Была ли это гордость? Или он боялся, что все будут смеяться над ним, зная, что он рогоносец?

Но иногда Анжелика становилась спокойной, как будто довольной, и солнце сияло в ее волосах и ее прекрасное лицо было мягким как у Мадонны, и тогда Этьен понимал, что все это неправда. Он хотел удержать Анжелику, потому что все еще любил ее.

- Дорогой братик, - смеялся Кристоф. - Ты у нас как старый жеребец? Не можешь удержаться, а? А теперь ты снова будешь папочкой.

- Это правда, - сказал Этьен, но улыбка как бы заастыла на его губах.

Симона де Монитиньи ничего не сказала. Она пристально смотрела на своего старшего сына и ей очень не нравилось то, что она видела.

Ее беззаботный, смеющийся и привлекательный Этьен превратился в безрадостного человека с провалившимися глазами и сжатыми губами. Но Симона твердо решила не вмешиваться. Когда Этьен захочет, он сам скажет ей, что его беспокоит. Он всегда говорил.

Когда Анжелика вернулась в Мемориальную больницу Миры Гордон, снова была осень. Меньше чем за два часа она родила второго ребенка, другую девочку, которую она окрестила Аланой.

- Что я вам говорил? - сказал доктор Майлс Гордон. - Видите, как это было легко? Миссис де Монтиньи, вы могли бы без всякого труда родить дюжину детей.

- Доктор Гордон, - холодно ответила Анжелика, - бывают моменты, когда я вас просто ненавижу.

Анжелика договорилась, чтобы ей дали ту же комнату, и оза ее окном в саду пышно цвели хризантемы и астры. Но в этот раз Анжелика не проводила время, воображая, что больница - это ее дом, и не вела чарующих разговоров с отцом. Теперь она лежала на кровати, мрочно уставившись в стену, а когда говорила с Арманом, то почти со страхом.

Ну, папа, что же мне теперь делать? спрашивала она.

Doucement, doucement, ma petite** **Тише, тише, малышка (фр.)** , отвечал Арман Бержерон. Мы что-нибудь придумаем.

Но я говорю тебе, это недолжно со мной снова случиться.

Конечно, нет, моя маленькая принцесса. Ты не создана для того, чтобы производить потомство как крестьянка. Мы что-нибудь придумаем.

К ужасу Этьена, Анжелика снова настояла на том, чтобы провести в больнице ровно две недели.

- Но, Анжелика, - возразил он, - сейчас мы не можем себе это позволить.

Ее глаза злобно заблестели.

- Послушай, ты, - ответила она, - ты хотел этого ребенка. Не я. Я носила его девять месяцев, а теперь тебе за это придется заплатить. Я останусь здесь на две недели.

Но время для нее еле двигалось. Она не могла сосредоточиться на странице и даже разговоры с друзьями, казалось, ей наскучили. Ее переполняло нетерпение, и раз или два она даже подумала, что могла бы, в конце концов, переехать домой. Но нет, она не доставит Этьену этого удовольствия. Она останется, пока не пройдут две недели.

Она слонялась по больнице, болтая с нянями и другими больными. Она даже помогала расставлять цветы и разносить почту по комнатам, и именно так она заметила дверь в конце второго этажа. На ней была надпись "Частная", она потрогала ручку и обнаружила, что дверь закрыта.

Сначала она подумала, что дверь ведет в кабинет или, может быть, в комнату, где хранятся наркотики. Но потом поняла, что эта дверь расположена точно так же, как на первом этаже, и вела на лестницу, которой, по-видимому, никто не пользовался.

Выяснить, что же находится за закрытой дверью на втором этаже, столо для Анжелики интересной игрой, способом убить время. Она исследовала лестницу за дверью на первом этаже и установила, что она ведет только в подвал. А там, где должны были быть ступеньки, ведущие наверх, находилась вторая закрытая дверь.

Как странно, думала Анжелика. Целая лестница свосем не используется.

Она спустилась в подвал и постаралась подружиться с главной диетсестрой, которую звали Мэри Стокман.

- Наверное, это так интересно - работать в больнице, - сказала ей Анжелика, улыбаясь. - Но, Бог мой, вы, должно быть, ужасно умная.

- Да, - сказала мисс Стокман, - Это интересная работа.

- Могу я вам чем-нибудь помочь? - спросила Анжелика, оглядываясь.Мне так надоело болтаться наверху. - Она походила по кухне. - Я совсем не такая ловкая, как вы, мисс Стокман, но, может быть, я могла бы что-нибудь делать?

- Мне очень жаль, - сказала мисс Стокман, и ей действительно было жаль. Мисс де Монтиньи была такой милой и хорошенькой и с ней так приятно было говорить. - Но это запрещено. Мне нравится ваше общество, но я могу потерять работу, если кто-нибудь застанет вас здесь.

- Конечно, - ответила Анжелика. - Извините, мисс Стокман. Я бегу прямо в свою комнату.

Но Анжелика увидела то, зачем приходила. В кухне было слишком много еды для того количества больных, которые размещались на первом и втором этажах. На обратном пути в свою комнату она также заметила лифт с надписью "Грузовой".

Вечером Анжелика не выпила снотворную таблетку. Она долго лежала, после того как в больнице все затихло, до тех пор, пока не услышала, как одна няня сказала другой:

- Кофе готов. Пойдем выпьем, пока он горячий.

Обе няни прошли в маленький кабинет позади главного поста, где могли спокойно выпить кофе и выкурить сигарету.

Анжелика бесшумно выскользнула из своей комнаты и прошмыгнула по коридору. Двери грузового лифта открылись, скользя как будто были смазаны маслом и, когда она нажала на кнопку, помеченную цифрой "3", раздался очень слабый щелчок. Лифт, почти неслышно поскрипывая, пошел вверх. Двери тихо открылись на третьем этаже, и Анжелика застыла внутри темной кабины. Где-то играло радио и слышался мужской смех.

Анжелика стала осторожно пробираться по коридору. Ее одетые в тапочки ноги бесшумно ступали по кафельному полу.

В комнате, расположенной на полпути к холлу, был зажжен свет, и она направилась туда, прижимаясь спиной к стене, чтобы оставаться в тени. Она заглянула в комнату и, как потом вспоминала, чуть не обалдела от того, что там увидела.

Вокруг стола сидели пятеро мужчин и играли в покер. Маленький столик был заставлен тремя или четырьмя бутылками ликера, стаканами, вазочкой со льдом и блюдом с бутербродами. Мужчины не пользовались фишками для покера; в центре стола возвышалась огромная куча денег. Анжелика внимательно посмотрела на их лица. Четверо из них ей были неизвестны, зато пятого она узнала.

Так. Так, так, так.

Она тихо пошла назад к лифту и, проходя мимо комнаты, расположенной рядом с ним, услышала сочный храп. В комнате горел ночник и дверь была слегка приоткрыта. Анжелика очень осторожно открыла ее.

На кровати спал мужчина. Он лежал на спине, и его огромный живот горой возвышался под простыней, а рот был широко открыт.

Анжелика улыбнулась. Эта личность тоже была ей знакома.

На следующий день Анжелика с нетерпением ждала обхода доктора Майлса Гордона.

- Доктор Гордон, я так скучаю, - сказала она. - Как вы думаете, можно, я сегодня поеду домой?

- Вы могли уехать домой на следующий день после родов, - засмеялся доктор. - Такая вы крепкая. Конечно, вы можете ехать домой.

Этьен был вне себя от радости, когда Анжелика позвонила ему на работу и попросила забрать ее. Что касается Моники, то она с трудом дождалась момента, когда можно будет взять на руки нового ребенка.

Как только Анжелика вошла в дом, она разделась и легла в постель. Потом она попросила Этьена принести ей все старые газеты, которые Моника так тщательно хранила.