Я не могу сдержать самодовольной ухмылки.

— Он хорош... очень-очень-очень Х.О.Р.О.Ш.

— Могу поспорить, что он чёртова трахающая машина в постели. Я права?

— Эйвери! Следи за языком. Я думала, что ты здесь, чтобы увидеться с Кейденом?

Она смеётся.

— Да-да. Но, Господи, Сэм. Лотнер просто Адонис, а эти его глаза...

— Грёбаные глаза Медузы, — заканчиваю я за неё, уставившись пустым взглядом на свой стакан.

Эйвери хихикает.

— Хорошее определение.

— Ммгм... Так когда ты собираешься обрадовать Кейдена?

— Скоро. Он работает только до полудня по пятницам. Но сначала я хотела увидеться с тобой.

— Правда? — спрашиваю я, не веря своим ушам.

— Правда.

Она встаёт и неторопливо идёт к фойе. Взяв свои вещи, она поднимается наверх.

— И мне нужно освежиться и одеться во что-то более сексуальное после такой долгой поездки.

Конечно же, ей нужно.

Эта пятница такая живописная, что я упаковываю своего нового четвероногого друга в машину и еду фотографировать.

Национальный парк «Редвуд» я сфотографировала со всех углов, которые только можно представить. Я стараюсь находиться больше у флоры, потому что Сворли, являясь не самой ценной находкой для фотографа, постоянно пытается гоняться за представителями дикой природы. Мне нравится играть со светом и разными фильтрами. Легко забыться с объективом, когда тебя окружают такие чудеса природы.

Я фотографирую себя в обнимку с деревом и отправляю Лотнеру. Это он у нас маленький любитель природы, поэтому, думаю, он оценит. Я пишу:

«Думаю о тебе!»

После того, как я загружаю Сворли и камеру в машину, играет «In your eyes», и я поднимаю трубку.

— Эй, ты не обязан мне перезванивать.

— Взял небольшой перерыв на обед. Мне понравилась фотография и её грязный намёк, — голос Лотнера низкий и сексуальный.

— Грязный намёк? О чём ты говоришь? Я просто имела в виду защитников природы.

Он смеётся.

— Да, думаю, это тоже имелось в виду, но мне больше нравится моя интерпретация.

— И какая же? — я пристёгиваюсь и завожу машину.

— Ты скучаешь по моему большому стволу.

— О боже! И тебе позволяют работать с детьми? Ты такой извращенец.

— Так ты не скучаешь по моему большому стволу?

— Чт... ты где вообще? Тебя слышат люди? Мне стыдно за тебя, — вздыхаю я.

— Расслабься, я уселся в углу кафетерия, и я тут один. У меня есть ещё приблизительно пять минут, так что давай продолжим. Что на тебе?

— Что ты имеешь в виду, что на мн... божее, я не собираюсь заниматься сексом по телефону, пока ты находишься на работе, а я сижу в машине вместе со Сворли.

— Дело твоё, но просто помни, что ты это начала, Сид.

— Охх, я отключаюсь, пока.

— Сидни?

— Да?

Секундная тишина, после которой следует:

— Я буду скучать по тебе.

Убейте меня. Сейчас же.

— Увидимся позже, — шепчу я и нажимаю отбой.

Уже после полудня я заканчиваю фотографировать, а Сворли уже пора спать. Повернув на подъездную дорожку, я удивляюсь, когда вижу белую «Хонду Пилот» Эйвери, припаркованную у дома. Я осторожно вхожу, надеясь не застать порнографическую сцену с участием Эйвери и Кейдена, развернувшуюся у бассейна. И вздыхаю с облегчением, когда вижу Эйв, сидящую на лежаке у бассейна. Одетую. Что-то не так. Она не надела купальник и пила пиво, которое пьёт только, когда злится и от которого её потом долго тошнит.

— Привет, Эйв.

Слова вырываются у меня прежде, чем я дохожу до неё, спускаясь к бассейну. Огромные солнечные очки скрывают почти всё лицо, но они не могут скрыть слёз, которые катятся по щекам, и также не могут скрыть раскрасневшийся нос, которым она периодически хлюпает.

— Я такая дура, — всхлипывает она.

Я сажусь у неё в ногах и сжимаю её руку.

— Что случилось?

— Еб*чий Кейден случился, а точнее еб*щий Кейден, — она вытирает слёзы на щеках и снова хлюпает носом.

— Я не понимаю.

— Я... Я появилась на его пороге, а он... он трахал какую-то др... другую девку! — её тело дрожит при каждом слове, и мне так больно за неё.

Утихомирившаяся мать во мне снова бушует на всю катушку, и я уже готова пойти войной на того, кто обидел мою младшую сестру. Сначала надеру ему зад, а разбираться будем потом.

— Что он сказал?

— Думал, что мы просто развлекаемся. Боже! Не могу поверить, что влюбилась в эту игру в хорошего парня. По крайней мере, с большинством парней я знала, что это всего лишь на одну ночь. Они не звонят и не пишут мне, и не остаются на целые грёбаные выходные у меня дома! Они не рассказывают мне о своей семье и не представляют своему брату с синдромом Дауна. Они не рассказывают, как скучают по мне и как бы они хотели, чтобы я жила поближе.

Я не знаю, что сказать. Я в ярости и в полной готовности ехать к Кейдену, чтобы оторвать его бубенцы и превратить их в пыль с помощью туфель на десятисантиметровой шпильке.

— Я улажу это.

Волна злости обжигает мою кожу.

— Нет, Сэм. Он определённо этого не стоит, — Эйвери снимает очки, и моё сердце сжимается от вида её распухших раскрасневшихся глаз.

Я никогда не видела, чтобы она была так разбита из-за парня. Никогда. Она сделала попытку, и её сердце растоптали. И я знаю, что прямо сейчас она скучает по маме. Папа бы не знал, что сказать и, скорее всего, она бы наслушалась снисходительных поучений, после которых ей стало бы только хуже. Но мама. Неважно, что бы она подумала о легкомысленном образе жизни Эйвери, но она бы утешила своего ребёнка. Она безоговорочно любила своих детей.

— Тогда что я могу сделать для тебя, Эйв? — я поспешно придвигаюсь к ней и сжимаю в своих объятьях.

— Просто напомни мне, что парни хороши только для секса. Я никогда не сделаю подобную ошибку снова. По сути...

Она высвобождается из моих рук и садится обратно, вытирая глаза и делая глубокий вдох.

— Хорошие парни официально вычеркнуты из моего списка. Теперь буду только с плохими парнями. Находясь с ними, получаешь то, что видишь.

— Эйв, не все парни такие, как Кейден. Просто в будущем тебе нужно будет немного притормозить события. Не позволяй себе потеряться в вихре романтики и сказочек, которых на самом деле не существует.

— Кроме твоего случая. Лотнер бы никогда так не поступил с тобой.

Моё нутро подсказывает мне, что она права, но это неважно. Я не готова перестраивать свою жизнь, чтобы быть с ним. Я собираюсь попрощаться с ним.

— Возможно... но это не имеет значения. На следующей неделе мне нужно будет уезжать в Париж, в место, о котором я мечтала, а ты вернёшься в Лос-Анджелес, оставив Кейдена и всё это дерьмо позади.

— Девочки Монтгомери будут дерзкими, сексуальными и снова одинокими, — заявляет она, уверенно и решительно кивнув.

Я смеюсь, несмотря на боль, которую не позволяю себе показывать в присутствии Эйвери.

— Берегись, мир!

Я приглашаю Эйвери где-нибудь поужинать, чтобы она могла утопить всю свою оставшуюся печаль в любимом вине «Рислинг». От выпитых бокалов вина и полного психологического истощения, она отключилась в комнате для гостей, как только мы возвращаемся домой. Сворли составляет мне компанию, полёживая на кровати, а я копаюсь в фотографиях, которые сделала сегодня. Он спрыгивает с постели, перепугав меня, и когда я поднимаю глаза, то вижу своего сексуального доктора, стоящего в дверном проёме в небесно-голубой футболке и выцветших джинсах. Лотнер даёт Сворли его очередное угощение, с которым он сразу же уносится по ступенькам.

— Привет, — говорю я, слабо улыбнувшись.

Из-за событий сегодняшнего дня мои эмоции немного притупляются.

Он садится возле меня и прижимает свои губы к моим. Я хочу поговорить с ним о Кейдене и Эйвери, но сначала я нуждаюсь в этом. Его язык проникает в мой рот, и я с жаром откликаюсь на его поцелуй. Я беру его лицо в ладони и стону от желания. Осыпая моё лицо и шею влажными поцелуями, он закрывает ноутбук и убирает его с колен.

— Лотнер, подожди... Нам нужно поговорить.

Его руки скользят по моим голым ногам. Мышцы напрягаются под его пальцами, кружащими по внутренней стороне бёдер.

— Я и говорю. Неужели ты не слышишь, что я пытаюсь сказать? — бормочет он у моей шеи.

Лотнер владеет мной... по крайней мере, телом точно. Мысли растворяются в голове. Я подчиняюсь ощущениям. Весь мир перестаёт существовать.

— Я слышу... и святой Боже, я люблю то, как ты это доносишь до меня, но...

Он останавливается, оставив свои большие пальцы в миллиметрах от кнопки, которая бы расплавила мои мозги.

Голубые ирисы горят, и мне нужно некоторое время, чтобы восстановить дыхание.

— Ты разговаривал с Кейденом сегодня?

Лотнер садится прямо и то, что он убрал от меня руки и становится ответом.

— Он чувствует себя дерьмово.

Я впиваюсь ногтями в матрас, чтобы сразу же не скрестить руки на груди. Его взгляд падает на мои руки, пока он покусывает уголок губы.

— Ой, ну бедный Кейден. Может мне стоит прислать ему цветы завтра, чтобы приободрить его? Напомни-ка мне сделать это после того, как я отправлю утром свою сестру и её разбитое сердце в Лос-Анджелес.

Я не хочу переносить свою злость на Лотнера, но у меня не получается убрать сарказм, который так и сочится из моих слов.

— Сид, он и понятия не имел, что она собирается приехать к нему на эти выходные.

— Не в этом долбаное дело! — кричу я, уже практически не сдерживаясь.

— Боже, Сидни! — он поднимает руки вверх, сдаваясь.

Я глубоко вдыхаю.

— Извини. Но я просто так зла сейчас. Эйвери не выглядела такой сломанной с тех пор, как умерла наша мама.

Он кривится.

— Не хочу показаться бестактным или бесчувственным, но мы сейчас говорим об Эйвери?