— Посмотри на меня, Сидни.

Кажется, будто мне вспороли грудную клетку, оставив уязвимой и абсолютно разбитой. И я чувствую себя слабой. В эту секунду он делает то, что я клялась себе, ни один мужчина никогда не сделает со мной... он завладевает мной.

Голубые ирисы...

— Я люблю тебя, — шепчет он.

И это разрушает меня полностью. Разбивает вдребезги.

Совсем не важно, что мои глаза полны слёз и что я стою и хлюпаю носом. Я никогда прежде не чувствовала себя настолько красивой и... любимой.

— Тогда ты отпустишь меня, — выдавливаю я, сглатывая поступившие к горлу рыдания.

Я физически могу чувствовать ту боль и муку, что отразились на его лице, но он всё же спас меня просто кивнув... один... раз.

Изголодавшиеся губы впиваются в меня, словно они умирали от голода на протяжении всей жизни. И мне кажется, что по непонятным причинам жизнь вела меня именно к этому моменту, и я бы отдала всё на свете за этот единственный поцелуй. Я, возможно, и уеду отсюда абсолютно опустошенной через пару недель, но это стоит того... он стоит.

Наши переплетённые тела тают на покрывалах. Время останавливается. И это совершенно не важно, что мы знаем друг друга всего лишь две недели... Я навсегда запомню его прикосновения — они в ласковом тёплом солнце, запомню его дыхание — оно в каждом дуновении ветра, его глаза — это море.

— Сидни... — я так люблю то, как он называет меня по имени. Словно обволакивая меня. Кажется, будто он заклеймил эту связь межу нами в глубинах вечности.

Он нежно касается губами моей шеи, а руками — груди. Острая нужда стать с ним одним целым всепоглощающая, но я отказываюсь куда-либо спешить. Лотнер занимается со мной любовью, и никто не делал этого со мной прежде. В этот самый момент я понимаю, что больше никто и никогда не будет заниматься ею со мной.

— Красивая... — соблазнительные губы шепчут у моего пупка.

Я зачарована. Всё, что касается его, захватывает у меня дух. Пока я перебираю пальцами его густые светлые волосы, меня награждают своим взглядом голубые ирисы.

— Если бы я завтра ослепла, то последнее, что мне хотелось бы увидеть, были бы твои глаза, — слабо шепчу я.

Он упирается подбородком в мой живот и улыбается.

— Хочешь узнать, что же ты видишь в моих глазах? То замечательное, что ты видишь?

— Что? — интересуюсь я, проведя большим пальцем по его брови.

— Твоё отражение.

И больше слов не было. Я слегка подталкиваю его своим коленом, и он охотно переворачивается на спину. Я сажусь на него, и он хватает мои бёдра. Я оголяю грудь, перекинув свои длинные волосы за спину. Он облизывает губы и улыбается в знак одобрения.

— Я на таблетках, — говорю я, жестко проведя по всей длине его члена. — Хочу почувствовать тебя внутри себя... только тебя.

Я ожидаю увидеть сомнение, которое бы отразилось на лице из-за его аналитического мозга доктора, но если даже подобные мысли и появились у него в голове, его тело никак это не показывает. Он приподнимает мои бёдра, и я сжимаю его руки, чтобы удержаться, пока он опускает меня на себя, скользя медленно, вдох за выдохом. Мои отяжелевшие веки закрываются, и я откидываю голову назад, мягко застонав. Я полностью заполнена им. Это такое острое чувство — ощущать, как его тёплая плоть движется во мне. Это настолько интимный момент.

— Сидни... в тебе так чертовски хорошо.

— Ммм, — бормочу я, всё ещё впитывая в себя это ощущение полноты. Я тяжело сглатываю и раскрываю глаза. Его пылающий взгляд направлен на меня... а затем мы начинаем двигаться вместе. Это лёгкий, томный ритм, которым мы оба наслаждаемся. В тот момент я не думаю о получении оргазма, я упиваюсь этим моментом и не хочу, чтобы он когда-либо закончился.

Я наклоняюсь к нему.

— Поцелуй меня.

Едва ощутимыми прикосновениями он проходится по моей спине и, зарывшись в моих волосах, притягивает мою голову к себе. Мы полностью соединились. Движения наших языков синхронны с движениями бёдер, а наши сердца превращаются в ритм прекрасной симфонии любви, которой мы занимаемся.

Время снова начало свой ход, когда движения наших тел стали более сумасшедшими и настойчивыми. Полнота, заполняющая мою грудь и низ живота, сочетается с пульсацией у меня между ног. Я чувствую, как Лотнер увеличивается во мне, а его дыхание становится быстрым и поверхностным. Как бы я не хотела контролировать это... сделать так, чтобы всё длилось ещё дольше, но я не могу. Его рука перемещается с моей груди на клитор. Средним пальцем он массирует мой комок нервов и врезается в меня короткими сильными толчками. Спустя три толчка, горячая жидкость наполняет меня, и на выдохе он произносит моё имя в то же самое время, как и я произношу его. Я распадаюсь на кусочки, и, двигая бёдрами, вбираю в себя всё, что он может мне дать и отдаю всё, что у меня осталось.

Обессилившая и вспотевшая, я без сил падаю ему на грудь и прижимаюсь лицом к его шее. Успокаивающие поглаживания его пальцев на моей спине убаюкивают, и вскоре я засыпаю.

10 глава

18 июня 2010 г.

Четыре утра.

После того, как уютно устраиваюсь на груди у Лотнера, я не двигаюсь на протяжении всей ночи. Его признание всё ещё крутится у меня в голове. Самый великолепный мужчина, которого я когда-либо встречала, любит МЕНЯ. И от этого так чертовски больно. Всё чего я хочу, это тоже его любить. К чёрту магистратуру. Туда же и все глупые мечты. Ничто и никогда не сравнится с тем, что я чувствую сейчас. И поэтому я знаю, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я ослеплена любовью. И если я не найду никаких перспектив, то в итоге рухну с небес на землю, когда эта иллюзия испарится.

Я слезаю с него и беру ноутбук. Намереваясь теперь увеличить расстояние между нами, я нахожу папку с его фотографиями и решаю удалить их. Голубые ирисы смотрят на меня, пока палец зависает над кнопкой «удалить». Повернувшись к постели, я смотрю на Лотнера. Длинные ресницы тенью лежат на щеках. Пухлые губы немного раскрыты. Одна рука покоится на груди, которая медленно поднимается и опадает от равномерного дыхания. Я не могу сделать это. Такое ощущение, словно я прощаюсь. А я не готова попрощаться с ним. И никогда не буду. Но, в любом случае, я сделаю это. Только не сегодня.

Я нажимаю на другую папку, в которой находятся фотографии, которые я сделала в прошлом месяце.

— Что это? — сонный голос Лотнера пугает меня.

Он сидит на постели, облокотившись на спинку кровати.

— Привет, не хотела тебя разбудить.

Наклонившись ко мне, он проводит носом по моей шее.

— Ты и не разбудила. Мне придётся скоро уходить. Нужно ещё принять душ и переодеться прежде, чем поеду в больницу.

Я прислоняюсь лбом к его голове.

— Откуда у тебя эти картинки?

— Это мои фотографии.

— Ты серьёзно?

Я смеюсь.

— Да, серьёзно. А что такого?

Он пожимает плечами.

— Просто... они великолепные. Почему ты их сделала?

— У одной пары, у которой я следила за домом, внучка болела лейкемией. Они делали календари в качестве подарка тем, кто жертвовал деньги. Кстати, это помогло двенадцати детям с лейкемией. Один ребёнок на каждый месяц. Все, кто делал пожертвования, получали календарь. Местная типография в качестве пожертвования предоставила все свои услуги, а я сделала фотографии бесплатно.

Лотнер ничего не отвечает. Он просто смотрит на экран. На фото дети, болеющие лейкемией. Фотографии чёрно-белые, но все вещи — игрушки, шляпки, одежда — они все цветные. Большинство детей лишилось волос из-за химиотерапии, от этого они выглядят ещё более хрупкими. Но улыбки на их лицах и сияющие глаза — это настоящее удовольствие. Я помню каждого из них. Их имена, их истории. А их отвага оставила неизгладимый след у меня в душе и в сердце. Дети чувствовали себя, словно они знаменитости — разодетые и позирующие перед камерой. В тот момент они ощущали себя сверхважными. И хотя бы на один день почувствовали себя нормальными.

— Сидни, ты такая талантливая. То есть... они действительно прекрасные.

Я игриво толкаю его локтём.

— Сказал парень, который скоро станет педиатром и который определённо любит детей.

— Да, я люблю детей, но я говорю о фотографиях. Свет, углы, под которыми они сделаны, цвета, которые ты добавила, доброта, которую ты вложила в каждую из них, это так... чувственно. Ты точно уловила суть каждого фото. Эти работы, они... вау!

— Да, да. Я последовательница Энии Лейбовиц. Неважно. Это просто хобби.

Я смотрю на Лотнера, и он качает головой, сжав раздраженно губы.

— Хорошо. Извини. Спасибо. Я действительно благодарна тебе за этот комплимент. Это дорогого стоит — получить такой комплимент от человека, который сам не обделён талантами.

Смущённая улыбка появляется на его лице.

— Я хочу этот календарь. Прикреплю его в ординаторской, как напоминание о том, почему мы все здесь.

Я киваю и улыбаюсь.

— Хорошо.

Закрыв крышку ноутбука, я кладу его на ночной столик. Забравшись к нему на колени, я обнимаю его за шею.

— Не уходи, — прошу я, выпятив нижнюю губу.

Он наклоняется и прикусывает её, медленно потянув зубами.

— Я останусь, если ты останешься.

Я с намёком кручу бёдрами.

— Ммм, хорошо. Мне всё равно никуда не нужно идти.

Его пальцы сжимают мои бёдра, чтобы остановить движения. Лицо его становится серьёзным.

— Нет, я имею в виду, что останусь, если ты останешься.

Я киваю, давая понять, что понимаю, о чём он, и опускаю взгляд.

— Тогда тебе лучше идти собираться.

Я слезаю с него и спешу поскорей ретироваться, повернувшись к нему спиной и натягивая на себя одеяло. Матрас прогибается, когда он встаёт.

— Я хочу, чтобы ты осталась, — его тон мягкий, пока он стоит у меня за спиной, одеваясь.