Кларисса присоединилась к ним, маленькими глоточками отпивая минеральную воду, и Леонора представила ее.

Мистер Леба жестом фокусника достал из кармана два пригласительных билета.

— Прошу вас принять эти приглашения на бал, мисс Винсент и мисс Ворт.

Леонора вежливо поблагодарила его, пообещав быть на балу.

— Вашего двоюродного дедушку очень любили в Бате, и я уверен, что многие пожелают познакомиться с его внучкой. Разумеется, это не мое дело, — церемониймейстер заколебался, — но известно ли вам, что лорд и леди Челстоук тоже здесь?

— Нет, — призналась она. — Мы не поддерживаем отношения. И давно мои дядя и тетя приехали сюда?

— С неделю или около того. Вероятно, они перебрались в Бат, надеясь получить наследство, и жестоко разочаровались в своих ожиданиях.

— Я узнала о кончине дяди Чарлза лишь от его душеприказчика и не видела лорда и леди Челстоук на похоронах, — пояснила Леонора.

— Так вас даже не пригласили на оглашение завещания?

— Нет. Наверное, никто не думал, что дедушка составил завещание в мою пользу. Даже его поверенный не знал об условиях завещания, пока оно не было оглашено. Ему пришлось разыскивать меня. Дело в том, что мистер Винсент вручил своему поверенному запечатанный конверт со строгим наказом вскрыть завещание только после похорон.

— Весьма необычное решение. Надо полагать, у него на то были свои причины.

Зная, что по своей должности мистер Леба не замедлит посвятить всех знакомых и незнакомых в ее семейные дела, Леонора не хотела откровенничать.

— Да, — коротко подтвердила она.

Судя по всему, Чарлз настолько хорошо знал своего племянника и его жену, что постарался скрыть до поры до времени имя своей наследницы. За что Леонора была ему всем сердцем благодарна.

— Я должна обязательно навестить тетю. Где они остановились? — спросила она мистера Леба.

— Они сняли дом на Королевской площади. — Церемониймейстер назвал ей точный адрес.


— Я хотя бы оставлю им визитную карточку, — сказала Леонора. Отчаянно уставшие, они шли домой, желая лишь одного: присесть у огня и выпить чаю. — Если же дядя и тетя не захотят меня видеть, я не стану им навязываться.

— Но почему они сами не навестили тебя? — недоумевала Кларисса.

— Ты не знаешь мою тетку! Она завидует моему счастью, — объяснила Леонора. Без сомнения, подруга не станет болтать.

Вздохнув, она коротко поведала Клариссе, как унижали ее двоюродные сестры и братья, когда мать Леоноры умерла, и она какое-то время жила у Челстоуков, которые относились к девушке немногим лучше, чем к прислуге.

— Все ясно, — сочувственно кивнула Кларисса. — Тогда тебе, конечно, намного лучше жилось в Торнстон-Парке.

— Ты права. В семье Фарлингов меня, кажется, полюбили, — снова вздохнула Леонора. — Но я не собиралась быть гувернанткой всю жизнь. Я думала… — Она тихо рассмеялась. — Впрочем, ты знаешь, как трудно встретить приличного джентльмена в тех краях.

— Мне ли не знать! Я ведь чуть не обручилась с мистером Эрденсби.

— С помощником твоего отца? — Леонора вспомнила высокого, унылого человека и покачала головой. — Ты не была бы с ним счастлива, Кларисса.

— Вот поэтому я и передумала. В конце концов, я поняла, что не смогу прожить с ним до конца моих дней.

— И со мной то же самое, — призналась Леонора. — Я скорее соглашусь остаться старой девой, чем выйти замуж за мужчину, который мне неприятен.

В этом подруги были совершенно единодушны.


Дворецкий дома на Королевской площади провел Леонору и Клариссу в гостиную и отправился узнать, принимает ли ее светлость леди Челстоук.

Спустя несколько минут он вернулся и провел их по узкой лестнице — едва ли не уже, чем лестница черного хода в Моррис-Хаус, — на второй этаж.

Леди Челстоук ожидала гостей вместе со своей дочерью Аделиной, девушкой лет девятнадцати, которой было явно холодно в белом муслиновом платье.

Мать и дочь лишь склонили головы, молча, приветствуя Леонору и Клариссу.

— Спасибо, что согласились принять меня, тетушка, — вежливо заговорила Леонора. — Это моя компаньонка, мисс Кларисса Ворт.

И тетя, и двоюродная сестрица с неприязнью смотрели на свою дальнюю родственницу. В последний раз они видели Леонору на похоронах ее матери и запомнили девушку как на редкость бесцветную сиротку в дешевеньком траурном платье.

И вот теперь эта скромница, когда-то дерзко отказавшаяся поселиться в имении Челстоук-Парк, где она могла бы быть весьма полезной большому семейству, превратилась в полную достоинства, уверенную в себе молодую даму, одетую по последней моде.

— Ну что же, мисс, — проговорила леди Челстоук, не скрывая раздражения, — значит, вы приехали в Бат за наследством. — Она взмахнула унизанной кольцами рукой. — Садитесь же, прошу вас. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, что заставило мистера Винсента написать подобное завещание.

— Я тоже не ожидала наследства, мадам, — серьезно сказала Леонора. — Я всегда буду благословлять за это дедушку Чарлза. Помимо своего состояния он оставил мне дом, а это, признаюсь, для меня дороже любых сокровищ.

— Полагаю, вы вполне довольны своей жизнью, — предположила леди Челстоук.

Леонора наклонила голову, признавая истинность ее слов.

— Сейчас меня огорчает лишь то, что часть дома арендует лорд Келси. Однако я надеюсь, что в скором времени весь дом будет в моем распоряжении, и я смогу устроиться, как мне будет угодно, благо наследство дедушки Чарлза позволяет это.

— Вот как… — протянула тетка.

— До тех пор, — продолжала Леонора, — боюсь, все, кто пожелает навестить меня, должны подниматься по лестнице черного хода. Однако я буду рада видеть вас у себя — если, разумеется, вы застанете меня дома. К сожалению, вам придется подняться и постучать, если только моя служанка, Долли, не окажется в это время внизу.

— Так у вас есть служанка, — прокомментировала леди Челстоук.

— Две, мадам, Долли и Джульет, моя горничная. Мисс Ворт, как я уже говорила, является моей компаньонкой. Лестница черного хода в Моррис-Хаус ничуть не хуже, чем парадная лестница в этом доме.

— Узкие, крутые лестницы… — пробормотала ее светлость. — Как же я их ненавижу!

— Понимаю, мадам, — согласилась Леонора. — Я хорошо помню широкую дубовую лестницу в Челстоук-Холле. У моего дяди эрла превосходный дом. Не сомневаюсь, что дела у него идут хорошо. Могу ли я надеяться увидеть дядюшку сегодня?

— Не думаю. Скорее всего, сейчас он находится в доме, который вы называете своим. Лорд Челстоук — завсегдатай клуба «Витус».

— В самом деле? — изумилась Леонора. Она помнила дядю как весьма доброжелательного человека. Может быть, она сумеет переманить его на свою сторону?

Леди Челстоук расправила оборки нарядного утреннего платья и впервые за время разговора улыбнулась.

— Как же вам не везет, Леонора! Ваш дом вам не принадлежит, и в нем обитает такой негодник!

— Лорд Келси вовсе не негодник, мама! — шепотом возразила Аделина.

— И думать забудь о Блэзе Дэнсере! — приказала дочери леди Челстоук. — Все поместья его отца заложены, маркиз нисколько не занимается своими финансовыми делами, а его сынок знай себе просиживает дни и ночи за карточным столом да увивается за замужними дамами! Может быть, твой отец и считает возможным общаться с ним в своем клубе, но ты не смей даже разговаривать с ним, слышишь, Эдди?

— Слышу, — капризно отозвалась Аделина. — Ну, конечно, ты мечтаешь о том, чтобы я вышла за лорда Рэнсома. А он стар, уродлив и, скорее всего, совершенно бессилен!

— Эдди! — ахнула леди Челстоук. — Попридержи язык, дитя мое! Как ты можешь так выражаться, тем более на людях! Передай мне мои соли! Боже мой, мне сейчас станет дурно! И все из-за тебя!

Аделина равнодушно принесла флакончик с нюхательными солями и молча, надув губы, подала его матери.

Леди Челстоук вдохнула, закашлялась и вытерла слезящиеся глаза.

— Если ты не будешь осмотрительна, все в обществе решат, что моя дочь не умеет вести себя! — воскликнула она. — И даже лорд Рэнсом не захочет на тебе жениться!

Опустив голову, Аделина села на свое место возле матери. Леоноре внезапно стало ее жаль.

После короткого молчания Леонора поинтересовалась, не в силах сдержать любопытство:

— Так отец Келси — маркиз?

Леди Челстоук вполне оправилась от расстройства и подняла брови так высоко, что они почти исчезли под кружевом ее чепца.

— А вы не знали? Ну да, он — наследник Уиттонби. Отец Келси, если я не ошибаюсь, уже давно разорился, так как очень неудачно вложил куда-то все свои деньги.

Судя по всему, Келси махнул рукой на такое сомнительное наследство. Теперь Леонора почти презирала его. Ему следует стараться поправить дела семьи, а не проматывать последнее в Бате!

— Вот поэтому, — обратилась леди Челстоук к дочери, — тебе, дитя мое, он не подходит. Папа никогда не позволит своей дочери стать женой бедняка, каким бы громким ни был его титул.

— А лорд Челстоук часто бывает в клубе? — спросила Леонора.

— Слишком часто. Он не хотел ехать в Бат, но я убедила его, так как это полезно для Эдди.

— И долго вы еще пробудете тут?

— До конца следующей недели. Насколько я успела заметить, кроме лорда Рэнсома, здесь почти нет приличных джентльменов.

Он уже просил руки моей Эдди, — самодовольно призналась леди Челстоук. — Перед отъездом мы объявим о помолвке. Он богат и знатен, чего, к сожалению, не скажешь о многих молодых людях в наши дни.

— А еще стар и слаб здоровьем, — фыркнула Аделина.

— Тем лучше, девочка. Через год-другой ты, если повезет, станешь очень богатой молодой вдовой.

Аделина задумалась, что-то, явно просчитывая про себя.