Я лишь мельком видела Джеймса. Александр и вовсе был на совещании совета директоров. Перед слиянием у обоих дел было невпроворот.

В среду я отправилась в магазин нижнего белья, к косметологу и прошлась по магазинам. Новые туфли, костюм на грани допустимого для офисной мыши, как я. Новая прическа.

Майк на мои звонки не отвечал.

Радости на душе не было, но и раскисать нельзя. Если проплакать всю среду, то в четверг утром проснусь похожей на Чингисхана. Никакие примочки не помогут моим глазам не выглядеть нормальными после ночных рыданий.

В четверг я собралась даже раньше положенного. Так и прослонялась по дому, пока не пришло время ехать в конференц-зал.

Головной офис арендовал прекрасный зал для конференций в пятизвездочной гостинице. И за срочность им наверняка пришлось выложить кругленькую сумму, но речь шла о слиянии, которое принесет доход, рядом с которым все затраты будут казаться мелочью.

Боссов нигде не было. Даже когда мероприятие началось, они не появились. Странно, ведь опаздывать совершенно не в их характере.

Впрочем, можно было понять, почему им захотелось пропустить официальные речи. Скука была смертная. Говорили много и все ни о чем. Все упоминали о том, сколько сил было вложено в это слияние, но только я одна в целом зале знала, через что пришлось пройти, чтобы этот день наступил.

Места рядом со мной пустовали. И когда кто-то прошел по проходу и сел рядом со мной, я даже не обернулась.

Но от запаха мяты и лимона закружилась голова. Я вжалась в кресло и украдкой глянула на соседнее кресло.

Александр не удостоил меня и взгляда. Его взгляд был прикован к сцене. Казалось, он даже не заметил рядом с кем сел. С него могло статься, еще и в темноте.

Мысли скакали в голове. Находиться рядом с ним, ощущать этот запах и знать, что ничему не бывать, было невероятно тяжело.

Я решила пересесть, но только поднялась, чтобы смыться, с другой стороны ко мне подсел еще один мужчина.

Им оказался Джеймс.

А вот это уже мало походило на случайность. Я окаменела, боясь сделать лишний вдох, и глядела только в пол, никак не по сторонам.

И тогда оба мужчины коснулись моих колен. Как тогда в ресторане. Только теперь надо мной не было стола, который мог скрыть их движения. Теперь они оба видели, что делал другой. Не могли не видеть.

У меня перехватило дыхание, когда Джеймс, подцепив юбку, стал медленно задирать ее, обнажая кружево чулок.

Джеймс скользнул пальцами по бедру, опасно выше. Я попыталась свести их вместе, но Александр удержал мою ногу.

И Джеймс тоже.

Мои ноги оказались разведены.

Прохладный кондиционированный воздух скользнул по нежной коже.

Я забыла, как дышать.

Все кресла в ряду передо мной были забиты зрителями. Слава богу, я села на последний ряд, и никто не дышал в затылок.

Но даже одного случайного взгляда в мою сторону будет достаточно, чтобы понять, что происходит. Мои ноги широко разведены, темная юбка задралась, обнажив кожу бедер.

Мужчины по обе стороны от меня водят руками по моим голым бедрам почти невесомо, едва касаясь кожи подушечками пальцев. Это похоже на сон, вот только происходит наяву.

Желание разливается по венам, превращая кровь в кипящую лаву.

Вцепившись в подлокотники, я боюсь поднять глаза. Боюсь, что стоит нашим взглядам пересечься, как сказка снова разрушится, как тогда на яхте. И еще я слабовольно думаю о том, что в пятницу они поставят свои подписи под злосчастным контрактом, и я их больше никогда не вижу. Так почему бы не урвать хоть крохи того возможного удовольствия?

Не знаю, как далеко они могут зайти. Да и какие у нас варианты в переполненном конференц-зале, где больше половины присутствующих работают на этих мужчин по обе стороны от меня?

Медленно отпускаю подлокотники кресла, разжимаю негнущиеся пальцы.

Давай, Эмма. Ты ведь столько раз мечтала об этом.

Руки не слушаются, меня бросает в пот, а из-за того, как настойчиво рука Джеймса подбирается к трусикам, мне с трудом удается сдержаться и не стонать в голос.

Левую руку опускаю на бедро Александра. Правой – касаюсь Джеймса.

Ткань их брюк скользит под пальцами, пока я медленно двигаюсь к заветной цели.

У них у обоих стоит. Они оба хотят меня.

Эта мысль вышибает из меня остатки целомудрия. Осторожность уступает под напором безрассудства. Я умру, если не коснусь их сейчас. Коснусь по-настоящему.

Второго такого шанса может и не быть.

Тяну язычок молнии на брюках слева и то же самое повторяю с правой стороны. Чувствую, как Александр стискивает мое колено, а Джеймс впивается пальцами в бедро.

В тот же миг указательный палец Джеймса касается моих трусиков.

Никогда не делала это обеими руками и одновременно, но очень стараюсь, чтобы ни один не был обделен моим вниманием. На Джеймсе плавки, на Александре боксеры. Запускаю руки под белье и сжимаю их члены.

Время замирает. Я больше не дышу. Даже сердце, кажется, пропускает один удар прежде, чем снова начинает колотиться, как сумасшедшее.

Размеры у обоих что надо.

Обхватываю и провожу большим пальцем по кругу, чувствуя, как вздрагивает Александр. И как ласки Джеймса становятся еще более откровенными.

Все это время он ласкал меня через ткань трусиков, но теперь отводит их в сторону и сжимает киску всей ладонью.

Я выгибаюсь в кресле, кусая губы.

В этот же миг моих губ касается Александр. Он целует меня нерешительно, как будто это не моя рука хозяйничает у него в штанах. Я целую его горячо, переплетая языки. Поцелуи помогают не стонать так громко, как я могла бы.

Кресла немного скрипят под нами, и поэтому движения должны быть размеренные. Аккуратные. Медленные.

Именно так меня ласкает Джеймс, поглаживая сверху вниз четырьмя пальцами. Его касания мягкие и невесомые, как перышко. Я отвечаю ему бедрами, стараясь не отставать в своей ласке. Белье и одежда сильно сковывают движения, но в переполненном конференц-зале и без того нельзя позволить себе большее.

Александр глушит поцелуями мои стоны. Его рука снова возобновляет странствие по моему бедру, и я вспыхиваю от одной только мысли, что сейчас исполнится моя самая заветная мечта.

Они коснутся меня оба.

Одновременно.

Рука Александра скользит плавно, нерешительно, тогда как Джеймс времени зря не теряет – уже ввел в меня два пальца.

Александр на миг отрывается от моих губ. Его взгляд прикован к тому, как между моих ног порхает рука Джеймса.

В это время Джеймс хватает меня за подбородок и впивается в мои губы сам.

Я почти кричу, когда Александр касается клитора большим пальцем. Я знаю, что он смотрит. Мне и самой хотелось бы это увидеть, но ощущения и без того запредельные. Распаленная фантазиями, я уже близка. И когда их пальцы встречаются во мне, кончаю, содрогаясь всем телом.

После оргазма Александр перехватывает мои губы и целует уже нежнее и ласковее. Он играет с моим языком, проводит своим по моим губам. Это новая сторона моего всегда холодного, как камень, босса. И жаль, что я не могу узнать его еще лучше.

Мне, наверное, не удастся довести мужчин до логичного завершения. Для этого моим рукам не хватает маневренности. И слишком много лишней одежды. Единственное, что я делаю напоследок, это нагибаюсь…

И быстро провожу языком по головке одного и второго, пробуя их на вкус. Я бы не простила себе, если бы не сделала этого.

Джеймс, к моему удивлению, не дает мне отстраниться. Он хватает меня за волосы и заставляет нагнуться еще ниже.

Провожу языком еще раз и еще по соленой головке, иногда смыкая вокруг нее губы.

Хватка Джеймса становится тверже, он издает тихий стон сквозь зубы, и тогда мне в рот ударяет горячая струя. Джеймс все-таки кончает, содрогаясь всем телом. Глотаю все до последней капли, и Джеймс снова впивается в мои губы поцелуем.

Он, как и я, распален и хочет большего. Жаль, что мы не можем продолжить.

Все это время рука Александра лежит на моем голом бедре.

Для меня в диковинку такое времяпрепровождение. Понимаю, что боюсь смотреть в глаза Александра, потому что не знаю, что сейчас увижу в его холодных, как два айсберга, глазах? Отвращение? Брезгливость? Желание поскорей отвязаться?

Моя рука, тем временем, все еще у него в штанах. А его член все еще стоит. Веду пальцем по прожилкам, наслаждаясь жаром и твердостью, и думаю о том, каково это ощутить их обоих. В себе. Желание не испито до дна, оно снова зарождается острой пульсацией между ног.

Нерешительно, все-таки смотрю на Александра.

Босс улыбается.

Наклоняется к моему уху и говорит шепотом:

– Джеймс всегда был скорострелом. Ничего не изменилось.

Эта фраза выбивает почву из-под ног. Он знает, как кончает Джеймс?…

У них было общее прошлое, которое разделило их, но теперь, похоже, все изменилось. Это хрупкое перемирие, как первый лед во время осенних заморозков. Не время задавать вопросы. Вряд ли я вообще узнаю, что стало причиной для такой черной ненависти, как та, что разделяла их.

Александр проводит пальцем по моей обнаженной шее и шепчет:

– Мне надо больше, чтобы кончить. Для начала хотя бы оказаться в тебе, но, наверное, сейчас тоже хватило бы и рта, – он проводит большим пальцем по моей губе и смотрит, как я втягиваю его и посасываю, закрыв глаза от тех картин, которые рисует воображение после его слов.

Моя рука снова приходит в движение. Я кусаю и облизываю его палец, имитируя минет, пока пальцами поглаживаю головку.

Александр смотрит, как завороженный. Едва дыша.

Как вдруг Джеймс отрывает от себя мою правую руку с криком:

– Это что на хрен такое на твоем пальце?!

Глава 18: Эмма

От этого крика вздрогнули даже два ряда сидевших впереди. Люди перед нами обернулись и зашикали, недобро качая головами. Александр едва успел вытащить палец из моего рта. А вот свою руку из его штанов я так и не вытащила. Просто не успела. И пока впереди сидевшие оглядывались на нас, так и сжимала член Александра. Он закрыл мою руку своей, темный пиджак слился с темнотой, и детали стали неразличимы.