Она улыбнулась:

— А меня притащил.

— Только для того, чтобы самому огурцы не резать. А если серьезно, то я почти и не ужинаю дома — гораздо проще заехать после работы куда-нибудь перекусить.

Яна уже управилась с огурцом, поэтому перешла на помидоры. С ними договориться было посложнее, но и эти красные мерзавцы от ее ножа не укроются.

— Тогда почему мы не заехали куда-нибудь перекусить, а жарим картошку?

— Потому что если бы я хоть где-то остановился, то ты бы сразу начала думать. И в этом случае тут бы уже не оказалась.

Она столкнулась взглядом со смеющимися глазами.

— То есть я тут потому, что не успела подумать?

— Конечно, — он дорезал картошку и вытер руки полотенцем. — Да перестань ты уже, умоляю. Мы держимся на расстоянии только благодаря твоим ненужным думам.

— Чего ты добиваешься, Вадим? — она даже о помидорке позабыла. Вместо ответа он только усмехнулся и сделал вид, что, кроме бутылки с растительным маслом, его ничто не занимает. — Затащить меня в постель, а потом потерять интерес?

— Давай проверим, — он повернул голову к ней вполоборота, но хитрую улыбку разглядеть позволил.

— Ну уж нет!

— Нет так нет. Оставайся сегодня на ночь у меня.

— Что? — Яна даже рассмеялась от неуместности озвученного предложения.

Теперь он смотрел на нее, оставив шипящую сковороду позади.

— Я предложил тебе переночевать сегодня тут. Ничего не будет, обещаю. И режь помидоры побыстрее, а то мы до салата не доживем.

Вместо этого Яна вообще отложила нож.

— Зачем ты просишь меня остаться, если ничего не будет? — ее на самом деле занимал этот вопрос.

Он легко пожал плечами:

— Чтобы ты привыкала ко мне. Чем больше времени мы проводим вместе, тем ближе становимся — разве ты этого не заметила?

Еще как заметила. Потому-то и старалась держаться подальше. Всегда, когда они оказывались где-нибудь наедине, атмосфера становилась странной, давящей, и тем самым порождала ненормальные разговоры — такие, как этот.

— Вадим, я обещаю подумать над возможностями при условии, если ты признаешься, что влюбился.

Он мог бы и соврать. Яна даже хотела, чтобы он соврал и после этого посчитать себя победительницей. И лишь потом она решит, что со своим призом будет делать.

— Яна, я обещаю подумать над возможностями. При том же условии.

Иногда у нее появлялось ощущение, что они играют во что-то очень похожее. Нет-нет, она ему определенно нравится — а иначе вряд ли бы он стал так напрягаться. Он одновременно и напирает, и оставляет полную свободу действий. И ведь мог бы подойти сейчас, обнять, притянуть к себе, но не делает даже шага. Это настолько очевидно, что у Яны появилось желание спровоцировать этот шаг. Проверить, что сильнее — его влечение, о котором он уже упоминал, или самоконтроль. Пока с явным перевесом побеждает второе, но только первое свидетельствовало бы о ее сокрушительной победе. Но она остановила внутренний порыв — если речь идет о страсти, то та непременно заявит о себе.

Запах жареной картошечки сводил с ума, но на вкус подгоревшая дребедень несколько разочаровывала. Яна не спешила критиковать, тем самым показав своему извечному обидчику положительный пример. Он же не стал озвучивать выводы о салате. При этом оба понимали причину затянувшегося за ужином молчания, и оттого стало только смешно. Ничто так не сближает людей, как совместное уничтожение совместно испорченного ужина.

И после Яна могла бы уйти, но каким-то образом оказалась перед телевизором, держа на коленях тазик с самодельным попкорном. Точно так же — слово за слово и шаг за шагом — она перемещалась из одной непонятной точки в другую. И началось с того, что в голове ее мелькнула мысль о крышке на кастрюле с попкорном, но была проигнорирована, а Вадим на что-то отвлекся. Зато когда со стороны плиты стало щелкать и стрелять, они синхронно спрятались за стол.

— Надо закрыть! — смеялся Вадим, но сам почему-то к взрывоопасному объекту не спешил. — Быстрее!

Яне пришлось проявить отвагу и броситься с крышкой на кастрюлю. Большая часть попкорна была спасена и даже съедобна. Остальное же пришлось собирать веником. И после такого нервного перенапряжения Яна просто не могла не оказаться перед телевизором с тазиком попкорна.

— Что будем смотреть? — она поинтересовалась, когда Вадим плюхнулся рядом.

— Ужастик какой-то скачал.

— Ужастик? И почему я не удивлена?

— Я его скачал уже после твоего прихода, когда увидел, как ты картошку чистишь. Решил, что мне нужна психологическая разрядка после такого трэша.

Яна решила, что порядок в этом доме они все равно уже нарушили, поэтому беды не будет, если швырнуть ему в лицо небольшой горсточкой попкорна. Но он почему-то разозлился, отобрал у нее тазик и отодвинулся. И не давал зачерпнуть, пока она не убрала за собой все. Его чистоплюйство было вызывающе ненормальным! Как он с таким характером умудрился дожить до своих преклонных лет, не вызвав ни в ком желания стереть его с лица земли? Хорошо еще, что Бобик не линяет — а то бы тоже уже научился сам пылесосить. Пёсик же, счастливый от компании, бегал по комнате туда-сюда и потявкивал сам с собой.

Фильм оказался неплохим, но попкорн заканчивался быстрее, чем жертвы у маньяка.

— Так что, ты останешься сегодня? — Вадим выбрал один из тех скучных моментов, когда детектив рассуждал о смысле бытия, вместо того, чтобы искать убийцу.

— Нет, конечно. Что за глупость?

Яна не отрывала взгляда от экрана, чтобы не пропустить начало очередного кровавого месива.

— Ты девственница?

А вот это ее уже отвлекло — она уставилась на Вадима так, будто он ей ни с того ни с сего подзатыльник отвесил.

— Нет. Но тебе-то до этого какое дело?

— Мне — никакого, — он улыбался, немного наклонив голову. — Просто думаю, почему ты вдруг влюбилась после одного поцелуя?

Яна, мягко говоря, обомлела от такой наглости. Да и поцелуй был уже не один, но Вадим не может помнить о первом — в этой же самой квартире. Она тогда пришла сюда совсем с другой целью и совсем с другим настроением, которое сейчас, целую череду непонятных случайностей спустя, уже почти полностью выветрилось из головы. И напрасно. Яна отставила тазик и решила, что пора и честь знать, но остановилась на фразе:

— Ой-ё! Неужели она с перерезанной ногой сбежать сможет?

Да уж, на таких моментах просмотры фильмов не бросают. Очередная случайность, заставившая ее еще ненадолго остаться тут.

А потом был звонок, который моментально все изменил.

— Да. Кто это?

Вадим отошел в спальню, но его ответы были слышны:

— Понял. Просто скиньте расчетный счет и сумму, с утра переведу. Можете набросить и себе за хлопоты… Нет… Я уже сказал — нет.

Потом он подошел и сел на свое прежнее место.

— Кто звонил? — поинтересовалась Яна.

Он будто не услышал. Через несколько минут встал, и Яна, успев уловить резкое изменение его настроения, повернулась и наблюдала, как он наливает себе коньяк и залпом выпивает.

— Будешь? — он будто только что вспомнил о ней. — Или нет, лучше поехали в клуб.

— В клуб? — предложение прозвучало уж слишком неожиданно. — Завтра же с утра на работу.

И у нее создалось ощущение, что он снова не расслышал или глубоко задумался. Опять налил коньяк, но теперь пристально рассматривал янтарную жидкость.

— Вадим! — позвала она приближаясь.

— Яна, — ответил он вдруг ненормально бодрым тоном и показал язык.

Похожие переклички у них начались в Милане, но… совсем не так.

— Что-то случилось?

Он посмотрел на нее зло, прищурился.

— С чего ты взяла? Все отлично. В общем, или поехали веселиться, или уматывай отсюда. Надоело сидеть.

Яна только усмехнулась. Даже если деловой звонок был неприятным — это не дает ему права с ней так разговаривать. Она-то думала, что он сдерживает страсть, а оказалось, что все, что он сдерживал — раздражение. Молча направилась в прихожую и схватила куртку.

— Это… Ян, — услышала уже за спиной. — Ты не обижайся, я просто устал.

Но когда она обернулась, он продолжал пялиться в свой стакан. Яна ушла, а такси вызвала только на улице. И уже позже, сидя в теплом салоне, вдруг поняла, что сделала что-то неправильно. Это был хороший вечер — ей не показалось, а потом случилось нечто такое, что сделало вечер плохим. И это не имело к ней никакого отношения, но уехать, не выяснив, она теперь просто не могла.

— Пожалуйста, поворачивайте обратно, — попросила она водителя и тут же набрала домашний номер, чтобы предупредить, что вернется или очень поздно, или останется у Вадима. Папа хохотнул, но разрешил ей эту вольность.

Через пятнадцать минут бесполезного насилия над звонком под лай Бобика она уже решила, что Вадим за время ее отсутствия собрался и уехал в клуб, как и хотел. Но наконец-то замок щелкнул — и тогда она убедилась, что интуиция не подвела. С хозяином квартиры что-то было не так — он не был пьян или зол, он просто был совсем другим. Похожее состояние она уже видела, когда Вадим узнал о рождении сына. Совсем иначе, кроме звенящего напряжения, но и его достаточно.

— Я решила принять твое приглашение, если не возражаешь! — заявила с порога Яна.

— Не сегодня. Пожалуйста.

— Вадим, что случилось?

Он устало улыбнулся.

— Если честно, то ничего страшного не случилось, я даже не понимаю, что на меня нашло. Наверное, переработал в последнее время. Мне еще и тридцати нет, а уже изношен, как старик… Я буду нравиться тебе седым?

— Вадим, что случилось? — она не стала обращать внимания на его попытки отшутиться, а взяла за руку и уверенно посмотрела в глаза.

— Да говорю же — ничего особенного! — он снова начал злиться.