— Вадим! — Яна решила на этот раз сопротивляться, а не оставаться брошенкой в приемной, как багаж. — Я в командировке тебе ассистент или как?

— Ассистент, — он остановился, но к ним уже спешили несколько человек.

— Ну так почему ты меня на переговоры не берешь? Разве ассистент не может при этом присутствовать?

Он улыбнулся мельком, наклонился и сказал совсем тихо, потому что среди встречающих должен был присутствовать и переводчик:

— А заодно ты еще и дочь Григорьева. Если твой отец захочет меня когда-нибудь утопить, то чем меньше он будет знать, тем меньше у него шансов.

Так она теперь еще и шпионка, как выяснилось. И зачем он тогда вообще ее брал? С ничегонеделаньем она и в «Нефертити» отменно справлялась. Яна обижено насупилась, но оценить это могла только секретарша, которая по-русски ни бе ни ме. Правда, та добродушно улыбнулась и указала на диван в приемной, а потом и стаканчиком кофе снабдила, за что Яна простила ей лингвистическую неосведомленность.

Эта встреча, в отличие от предыдущих, и впрямь заняла совсем немного времени. Яна подскочила на ноги, едва Вадим с каким-то мужчиной спустились в холл. Они остановились, пожали друг другу руки, и на этом миссия в итальянской столице подошла к концу.

Вадим уже на крыльце выудил из кармана знакомую упаковку и привычным движением достал таблетку. Закинул в рот и посмотрел на свою спутницу:

— Теперь в Милан. И там уже начнутся наши каникулы.

— Каникулы?

— Конечно. Там процесс уже запущен, достаточно будет только оглядеть всё надзирательным оком верховного начальства. А, ну да, тебе — еще и отчет составить. Но за неделю успеешь.

Яна от усталости и недосыпа уже едва стояла на ногах, но облегченно вздохнула от приятных планов на ближайшие дни. И это осознание тут же прибавило в ней энергии. Оказывается, все дела и пришлись на дорогу, а дальше «каникулы». Единственное, что ее разум никак не хотел принимать, — это почему каникулы не могут начаться прямо в Риме? Ей даже казалось, что в этом присутствует некая традиционность.

— До самолета еще время есть! Давай немного погуляем!

Она ухватила сопротивляющееся тело за рукав и потащила вдоль здания. А за углом открывалась целая разноцветная улица из бутиков и лавочек. Как подарок судьбы.

— А-а! Сувенирчики! — счастливо закричала Яна, но теперь на перемещение Вадима в пространстве требовалось еще больше усилий. — Да не бойся ты! Мы ж теперь не встречаемся, поэтому тебе ничего покупать не буду!

Только после этого обещания Вадим соизволил добровольно передвигать ноги. Яна улыбнулась ему ободряюще, схватила за руку, чтобы в толпе не потеряться и потащила в сказочный мир впереди.

Через двадцать минут она была готова плакать от восторга, являясь счастливой обладательницей кулона из муранского стекла, портмоне для папы с выбитым на коже изображением голопопой статуи с Пьяцца Навона — ему точно понравится, а также деревянным Пиноккио — для малыша Сережи. Вот как раз на Пиноккио у нее наличность и закончилась, поэтому она воззвала к справедливости:

— Давай раскошеливайся, папаша, — она требовательно тянула к нему открытую ладонь. — Я в Милане обналичу и тебе верну!

Вадим достал из бумажника требуемую сумму, но не спешил отдавать:

— При одном условии — сразу после этого мы едем в аэропорт! И никаких больше «Айяйяйяй! Мне срочно нужна эта почтовая открыточка». А то опоздаем на самолет.

— По рукам, зануда, по рукам.

И, оплатив покупку, послушно засеменила за ним. Пакет, нагруженный исключительно необходимыми для жизни мелочами, немного замедлял движение, но Вадим смилостивился и сбавил темп. Яна же решила продемонстрировать ему свое рвение и потому спешно зашагала вдоль улицы, стараясь не обращать внимания на призывные рекламные надписи.

— Эй, ты куда? — позвал он ее сзади. — Мы с той стороны пришли.

Яна осмотрелась, но растерялась от ярких вывесок. Например, два книжных отдела одинаковой наружности теперь были с обеих сторон. Но она сориентировалась в логике:

— Какая разница, в какую сторону идти? Нам подойдет любая улица, где разрешено автодвижение. Такси же только поймать!

И почти бегом понеслась в уже заданном направлении, а потом замерла перед витриной со статуэтками. Ее едва не снесло целой толпой китайцев, перемещавшихся из пункта «сувениры» в пункт «итальянские сувениры», и течением оттащило куда-то в сторону. Яна остановилась и огляделась. В самом начале она держала Вадима за руку, чтобы мальчик в незнакомом городе не потерялся, а потом так увлеклась покупками, что расслабилась. И теперь его нигде не было видно.

Панику никто не приглашал, но она почему-то не стала спрашивать разрешения. Наоборот, подвернула совсем сейчас ненужное воспоминание, когда Вадим хотел оставить ее на ночном пустыре. Яна побежала назад, надеясь только на то, что он вспомнит, что у нее нет наличности. Телефон она специально оставила вместе с остальными вещами в камере хранения, чтобы не потерять. Прихватила только кошелек. Конечно, в характере Вадима было спокойно развернуться и уехать одному, и тогда ей придется найти отделение банка и снять деньги. Если с этим справится, то и в аэропорт попасть сможет… А вдруг он не уехал и тоже ищет ее? Тогда получится, что подлецом оказалась она! Что же делать в такой ситуации? Паника не предоставляла и шанса мыслить здраво.

Но когда она заставила себя остановиться и подумать, то уже немного спокойнее начала разыскивать последний магазин, где купила игрушку. Это только казалось простой задачей, потому что торговые точки дублировались буквально один в один. Но через полчаса она сидела прямо на бордюре перед входом в то самое место, унылым взглядом окидывая толпу, а такой еще недавно прекрасный город теперь навевал на нее ужас.

— Пощади мою психику — признайся, что ты это специально. Мне становится проще, когда я понимаю причинно-следственные связи.

— Вадим! — она бросила пакет, подскочила на ноги и не стала себя сдерживать — обняла его, как последнего человека на Земле.

Она была бесконечно благодарна ему за то, что не бросил. И еще — совсем чуть-чуть — чувствовала себя виноватой.

— Пойдем скорее, а то опоздаем!

— Уже опоздали, можно не спешить, — он ответил совершенно спокойно. — Так и что там по поводу почтовых открыток?

Яну этот равнодушный сарказм просто добил. Она шмыгнула носом.

— И что же теперь делать?

Вадим поднял с асфальта брошенный пакет и, посмотрев на нее, улыбнулся.

— Полетим следующим рейсом, а что еще? Конечно, если не опоздаем, — и протянул ей руку.

Его улыбка выглядела жутко неуместной. Он должен был злиться, орать, ну или хотя бы — как чаще всего и бывало в его случае — хмуриться и тереть виски. Полное отсутствие раздражения только делало Яну еще более виноватой.

Она теперь держала его за руку, пока он вел ее к перекрестку, и помалкивала. Уже в такси наклонилась к нему и забубнила:

— Я знаю, что виновата. И возмещу затраты на билеты.

— Ты возместишь или твой отец? — Яна не могла понять, почему у него такое веселое выражение лица.

— Отец, конечно. А какая тебе разница?

— Мне — никакой. Только давай больше без проблем, договорились?

Яна опустила глаза и ответила самым честным и умилительным голосочком, который смогла изобразить:

— Я больше не буду!

— Сомневаюсь, — беспощадно закончил Вадим.

До следующего рейса пришлось ждать шесть часов, поэтому они решили завалиться в номер и хоть немного отдохнуть. Яна просто упала ничком в единственную кровать и тут же отрубилась. И буквально через секунду проснулась от тренканья телефонного будильника. Вадим лежал рядом на спине с уже открытыми глазами:

— Давай, последний рывок. В самолете доспим.

— Я физически не могу спать в самолете, — призналась Яна, потирая глаза. — Неудобно, и какое-то чувство волнения…

— Я тоже.

— А ты почему?

Он уже поднялся на ноги и натягивал куртку:

— Потому что «Вади-и-им! Посмотри, какие облака! Посмотри, какие огоньки!». В общем, бессонница.

Яна и не думала, что со стороны их перелет из Москвы так звучал. Но сейчас спорить с ним у нее не хватило бы наглости:

— Я больше не буду.

— Сомневаюсь.

* * *

Вадим четко разделял женскую и мужскую психологии. Например, женщину, как это ни парадоксально, можно покорить совсем примитивными вещами. Даже самую умную. Тут дело не в интеллекте, а в образности восприятия. Сойдет любой романтический антураж: букеты, приятные сюрпризы или ужины под цветочной аркой — у кого на что денег хватит. Наверняка многие из этих очарованных романтическими шаблонами барышень задумывались о том, что к искренности чувств это ровным счетом никакого отношения не имеет. Любовь далеко не всегда сочетается с бурной фантазией — скорее наоборот. Но вся фишка в том, что даже те, кто об этом догадывается, все равно сдаются. И тем самым женщины вооружают против себя таких, как Вадим. Ни одна не устоит перед букетом и продуманным комплиментом, но большинство пройдет мимо заикающегося от волнения простофили. Между тем у второго чувства куда более искренние, а первый оттачивал свой словарь комплиментов до этого конкретного экземпляра на десятках других экземпляров. Человек всегда был устроен по принципу: ты — не тот, кто ты есть, а кого сумеешь из себя изобразить. И женщины со своим образным восприятием только потакают любому романтическому фарсу.

Вооруженный этим знанием, он собирался атаковать Яну сразу по всем фронтам. После приземления в Милане для нее начнется сказка — лимузин, шампанское, вечерние променады и тихие разговоры. Если она хотя бы на двадцать процентов слеплена из того же теста, что и остальные представительницы прекрасного пола, то даже если раскусит его, все равно не сможет устоять. Это у них на генном уровне заложено.