— Я горжусь, что ты сдержала обещание, данное брату.

Дороти озадаченно посмотрела на Джона, в ее зеленых глазах светился немой вопрос.

— В самом деле?

— Да, хотя тебе пришлось очень нелегко.

— Да уж.

— Ради этого ты рисковала потерять семью, — ворчливо попенял ей Джон.

— Я собиралась все рассказать тебе, но ты бесцеремонно проверил мой банковский счет и выдвинул против меня оскорбительные обвинения. — Дороти нахмурилась. — Это было уже слишком, Джон.

— Я знаю, — виновато согласился он. — Но мой отец не сомневался, что ты вышла за меня только ради денег. Я жаждал доказать ему обратное, и только потому проверил твой счет. Отсутствие там денег повергло меня в отчаяние и лишь доказало его правоту. Я недоумевал, для чего тебе могли понадобиться деньги, и буквально потерял голову.

— Значит, и к этому Лестер приложил руку, — с горечью заметила Дороти. — Я так и думала. Должно быть, он не спускал с меня глаз, пытаясь хоть как-то очернить меня в твоих глазах. И, надо признать, ему крупно повезло!

— Мне очень жаль, Дороти, что все так вышло. — В глазах Джона застыла боль.

— И мне жаль.

— Может, ты простишь меня наконец? Дороти улыбнулась, вспомнив про подарок к Рождеству.

— Все к тому идет.

— Тогда поцелуй меня и пожелай спокойной ночи, — хрипло попросил Джон.

Сделай же это! — требовало ее сердце. Дороти слабо улыбнулась.

— Это можно.

— Тогда иди сюда.

Медленно, словно сомнамбула, Дороти пересекла короткое пространство, разделявшее их, и оказалась в плену крепких и ласковых рук Джона, которые усадили ее к нему на колени. Те же руки нежно обняли ее, и Дороти, склонив голову, заглянула в обращенные к ней горящие золотистые глаза.

Это была почти полная капитуляция. Дороти почувствовала, что жаждет большего, чем просто поцелуй. Она хотела безоглядно и отчаянно предаться любви, прямо здесь и сейчас. Джон тянулся к ней так же страстно, Дороти ясно чувствовала его возбуждение.

Невероятно, но при всем этом поцелуй Джона оказался очень нежным, даже застенчивым. Он вложил в него всю свою надежду и ласку, но это еще сильнее возбудило Дороти.

И все же что-то удержало ее у самой грани. Она решила, что надо все же потянуть несколько дней до Рождества, это только обострит их чувства и усилит наслаждение. Не помешает еще немного подержать Джона во взвешенном состоянии.

— Мне надо ложиться спать, Джон.

Он не спорил, не пытался ее отговаривать, но взгляд его сделался очень несчастным. Дороти знала, что, несмотря на внешнюю сдержанность, Джон мучится всей этой ситуацией, и, стоит хотя бы чуть перегнуть палку, она может навсегда потерять его.

Дороти уже начала сомневаться, что поступает правильно. Может, не стоит ждать Рождества и дать волю своим чувствам прямо сейчас?

Но Джон уже помогал ей подняться на ноги.

— И правда, ты всегда в это время бываешь уже в постели. Как я мог забыть? Спокойной ночи, дорогая, хороших тебе сновидений.

— Спокойной ночи.

Дороти потянулась к Джону и поцеловала его. Это был первый за долгое время спонтанный поцелуй с ее стороны, который для нее самой явился неожиданностью.

Дороти лежала в своей постели без сна, мучаясь сомнениями. Джон уже заплатил за все сполна, и теперь самое время все простить и забыть. Пора снова перебираться в супружескую спальню. С Джоном же можно было забыть даже об одеяле. Своей любовью он согревал бы ее тело и душу, так соскучившуюся по теплу и ласке. Еще несколько одиноких ночей до наступления Рождества представлялись теперь Дороти сущей пыткой.


Два последующих дня Дороти целиком посвятила последним приготовлениями к Рождеству. Она бегала по магазинам, наряжала елку, которую Джон купил по ее настоянию, и лихорадочно заканчивала тысячу мелких и крупных домашних дел. Так что к вечеру она еле добиралась до постели и падала от усталости. Дороти радовалась и вместе с тем удивлялась, что Джон не предъявлял ей никаких претензий, оставаясь спокойным и предупредительным.

Она вначале ожидала, что Джон захочет как-то развить наметившееся потепление в их отношениях, но он занял выжидательную позицию. Джон каждый вечер прощался с ней на ночь дежурным поцелуем, который ровно ничего не значил и мог быть простой данью вежливости. Это немного огорчало и даже обижало Дороти.

Перед самым Рождеством Джона пригласили на деловой ужин в ресторан.

— Я вернусь поздно, так что не жди меня и ложись.

Так прошла еще одна одинокая ночь.

Накануне самого Рождества их навестила Фиона. Она принесла подарок для Джона, совершенно проигнорировав хозяйку дома. Дороти это не особенно огорчило, ведь она тоже ничего не приготовила для Фионы, Но она с удивлением обнаружила, что Джон, оказывается, позаботился о подарке для Фионы.

— Я сейчас поднимусь за ним наверх, — предупредил он и вышел из комнаты.

— Джон сказал тебе, что вчера в ресторане мы с ним неплохо провели время? — немедленно спросила Фиона у Дороти.

Ядовитая стрела попала точно в цель. Намеренно небрежные слова показались Дороти болезненным ударом под дых, ей стало трудно дышать. И первой ее мыслью было: как хорошо, что я не легла с Джоном в постель!

Правда, очень скоро Дороти одумалась и пришла к выводу, что глупо обижаться на Джона, ведь своим поведением она сама подтолкнула его к Фионе, отказывая ему в близости. Значит, вот почему он так выдержан с ней, — он просто нашел замену!

Но нет, Дороти не собиралась показывать свои чувства перед Фионой. Эта дрянь не должна знать, как ей больно и обидно.

— Да, Джон говорил мне, — ровным голосом ответила Дороти.

— Потом мы заехали ко мне. Джон даже...

— Фиона! О чем ты говоришь?

Лицо Фионы стало мертвенно-бледным, когда она услышала голос Джона. Фиона медленно обернулась, стараясь не смотреть Джону в глаза.

— Ты всегда так разговариваешь с моей женой в мое отсутствие?

Фиона насупилась и пожала плечами.

— Дороти?

Но Дороти тоже промолчала.

— Поверь, дорогая, между мной и Фионой ничего нет. Совсем ничего. — Джон подошел к Дороти и одной рукой обнял ее за плечи. — Она моя жена, Фиона, и я ее очень люблю, запомни это. Если что-то и было между мной и тобой, то все осталось в прошлом. И если ты собираешься причинять нам одни неприятности, лучше совсем не переступай порог нашего дома.

Лицо Фионы постепенно обрело нормальный цвет, и, не говоря ни слова, она повернулась и вышла из комнаты.

— Ты так и не отдал ей подарок, — спокойным голосом напомнила Дороти.

— Она его не заслуживает, — отрезал Джон. — И часто она так с тобой разговаривала?

— Почти всегда.

Джон тяжело вздохнул, и его рука крепче сжала плечо Дороти.

— Я ничего не подозревал. Надеюсь, ты ей не поверила, в ее словах нет ни капли правды.

— Я это знаю. — Дороти с удовольствием ощущала рядом с собой крепкое тело Джона.

— Вчера у меня действительно был деловой ужин. Уж не знаю, как Фионе стало известно об этом.

— Успокойся. Я верю тебе.

— Дороти, дорогая моя! — Джон на мгновение крепко прижал ее к себе, словно приклеил. — С чем только тебе не пришлось смириться из-за меня! Я очень виноват перед тобой. Уверяю тебя, между мной и Фионой все закончилось в тот самый день, когда я услышал ее хвастовство. Это произошло еще до встречи с тобой. Я считал своим долгом поддерживать с ней отношения ради памяти отца, не более того. Теперь я думаю, что вообще не любил ее, по крайней мере, совсем не так, как люблю сейчас тебя.

Все, пришло время открыться ему, мелькнуло в голове у Дороти. Я не выдержу до завтра.


17


Джон остолбенел, когда, подойдя к дверям, услышал наглые измышления Фионы. Он с ужасом представил, что испытывает Дороти и как пагубно это может отразиться на их хрупких отношениях.

Последние недели Джон целиком отдавался работе, чтобы заново наладить бизнес после смерти отца и наверстать упущенное за время своего длительного отсутствия. Тем более трудно было ему постоянно сдерживаться, скрывать свои эмоции дома, рядом с Дороти, чтобы ненароком не обидеть ее. Джон был здоровым молодым мужчиной, который любил свою жену и жаждал обладать ею, и, естественно, невозможность этого буквально сводила его с ума. Осознание того, что Дороти носит под сердцем его ребенка, делало ее еще более желанной.

Несколько раз Джон почти терял контроль над собой и потому хотел получить ясный и четкий ответ, сколько еще продлится эта пытка. Но Дороти всякий раз уходила от ответа или просто предпочитала молчать. Неопределенность угнетала Джона, однако страх совсем потерять Дороти оказался сильнее желания.

Крепко обнимая Дороти, Джон чувствовал, как все его тело напряглось, весь он горел желанием и никак не мог отпустить Дороти. У него больше не осталось сил выдержать еще одну ночь в одинокой постели и проснуться в рождественское утро в холодном поту.

— Джон, — вдруг прошептала Дороти, — я хочу прямо сейчас подарить тебе мой рождественский подарок. Подожди здесь, я сейчас.

Джон улыбнулся.

— Конечно, дорогая. Но я думал, что мы положим их под елку...

— Понимаешь, это как бы часть подарка.

— Ну, поступай как знаешь.

Дороти вдруг словно подменили, ее глаза лучились счастьем, губы чуть раскрылись. Она показалась Джону еще более сексуальной и желанной, чем в их первую встречу. Потом Дороти снова стала серьезной и какой-то отрешенной и быстро пошла наверх.

Интересно, что это за подарок ей так не терпится вручить мне? — терялся в догадках Джон. Дороти выглядела такой воодушевленной, и Джон прекрасно понимал, что должен обязательно поддержать ее порыв и с благодарностью и восхищением принять подарок, каким бы он ни оказался.