Марина Агекян - Несгибаемый

— Конечно, миледи. Будем счастливы составить вам компанию.

От благодарности Клэр чуть не расплакалась, ощутив почти непереносимое облегчение. Ей давалась отсрочка, чтобы еще ненадолго отгородиться от своих проблем. От всего того, что непременно овладеет ею и причинит боль. Но только не сейчас. Сейчас она хотела небольшой передышки.

— Благодарю, — кивнула она и быстро присела, пока не передумала. Пока не передумали другие. — Вы очень любезны.

Мужчины сели за стол, сконфуженно глядя друг на друга и не представляя, что им делать.

Ситуацию спас молодой Алан, который собрал карты и повернулся к Клэр.

— Во что бы вы хотели сыграть?

И вновь его вопрос вызвал в душе такую мучительную благодарность, что Клэр с трудом поборола слезы.

— Во всё, что вы пожелаете сыграть со мной.

Алан улыбнулся ей.

— Тогда сыграем в простую мушку?

Клэр не смогла побороть улыбку, признательная за то, что он выбрал самую незамысловатую карточную игру, разновидность обычной мушки, только попроще, которая не заставляла напрягаться, думать или волноваться. Игра, в которую можно было играть от трех до семи человек, где сдачи, прикупы и розыгрыши были самыми незначительными. Клэр часто играла в мушку с сестрами, когда ездила домой в деревню или возвращалась обратно в Лондон. По дороге игра расслабляла и помогала отвлечься, а сейчас ей как раз нужно было именно это.

— Вам известно, что мушка пришла к нам из Франции, кажется, в XVI веке? — заговорил Алан, тасуя колоду и аккуратно сдавая каждому по очереди по пять карт. — Замечательная игра, вот только не помню, в каком году точно в Англии стали играть в эту игру.

Перед глазами внезапно встало хмурое, сосредоточенное лицо человека, который с удивительной легкостью мог назвать любую дату в истории. У Клэр почему-то сжалось сердце, когда она подумала об Эрике. Он мог бы назвать эту дату. И любую другую, какую можно было пожелать.

Но его не было рядом. И она пришла сюда как раз для того, чтобы не думать о нем.

Карты раздали, игра началась, но Клэр не могла избавиться от тяжести в груди, и когда на стол полноватая добродушная хозяйка маркиза поставила большие кружки с пивом, Клэр, не задумываясь потянулась к одной из них, чтобы проглотить ком в горле. Ей ужасно хотелось пить, поэтому она сделала достаточно большой глоток. Терпкий солодовый напиток прошелся по горлу и опустился в пустой желудок, внезапно согрев ее так, как не мог этого сделать даже огонь в камине.

Фишки, которые дали ей и которые стояли рядом, стали таять по мере того, как Клэр делала ставки, но ей было все равно. Пиво разморило ее, на короткое мгновение избавив от тяжелых мыслей, и так как она ничего не съела за ужином, быстро ударило ей в голову так, что она моментально опьянела.

Заметив это, Шоу быстро встал.

— Миледи, позвольте проводить вас наверх. Вам нужен отдых.

Его спокойный голос почему-то вывел Клэр из себя. Она никуда не хотела идти. И ни в чьей помощи не нуждалась. У нее кружилась голова, но она смогла взглянуть на Шоу снизу вверх.

— Н-не хочу!

— Но вам нельзя оставаться здесь. Уже поздно.

Ей было все равно.

— Н-не х-хочу… — прошептала она на этот раз тише, почти устало, а потом опустила голову на сложенные на столе руки. Ей вдруг стало так плохо, что даже сдвинуться с места не было больше сил. — Не хочу…

— Что это вы пристаете к своей хозяйке? — раздался рядом голос хозяйки «Маркиза», миссис Бетани, которая строго посмотрела на Шоу. — Не видите, что она хочет оставаться тут?

— Но ей нельзя сидеть здесь одной! Уже поздно! — повторил Шоу строгим голосом.

Однако это не смутило миссис Бетани. Она взглянула на сгорбленную фигуру своей гостьи, которая почти лежала на столе, и печально покачала головой.

— Идите, я присмотрю за ней, а потом помогу подняться к себе и лечь.

— Но…

— Идите, — мягко повторила она, качая головой. Давая понять, что это не то, что сейчас нужно молодой графине.

Предупреждающе посмотрев на хозяйку «Маркиза», мужчины послушно удалились, но у лестницы Шоу обернулся, чтобы убедиться, что с миледи ничего не произошло.

Клэр ничего этого не видела. Она даже ничего и не слышала, чувствуя, как прежнее отчаяние медленно завладевает ею. Еще и потому, что алкогольные пары расслабили ее, сделав совершенно беспомощной перед теми мыслями, от которых она пыталась убежать.

От которых так и не убежала.

Миссис Бетани опустилась на стул рядом с Клэр и осторожно коснулась ее своей теплой рукой.

— Миледи, что с вами? — заговорила она тихим, проникновенном голосом. — Вам нехорошо? Я могу вам чем-то помочь?

Клэр застонала, почувствовав как горло перехватил мучительный спазм. Подняв голову, она заглянула в добрые карие глаза женщины, которая проявила к ней участия тогда, когда она больше всего на свете нуждалась в этом.

С тех пор, как Эрик попросил ее руки, у нее не осталось никого, с кем она могла бы поговорить, поделиться, попросить хоть о каком-то совете. Клэр больше не понимала, как ей поступить. Что ей теперь делать? Ее жизнь развалилась на части, а она даже не знала, нужно ли собрать осколки или это уже не поможет.

Эрик с пугающей решимостью увозил ее в Шотландию, навязав дорогу, которая отнимала последние силы.

Как он мог додуматься до развода? Развод ведь отразится на их семьях, не останется без огласки, особенно после столь поспешной свадьбы, которую они сыграли в присутствии множества людей, и еще больше усугубит ситуацию, как он этого не понимает! Как она могла покрыть позором Агату, Розалин и ни в чем не повинную Рейчел? Они были молоды, полны надежд, романтических иллюзий и таких больших ожиданий от жизни. Как она могла рисковать их счастьем? Как Эрик мог подумать о том, что это может быть приемлемо для нее?

И снова логика подсказывала ей, что всё это не должно волновать ее, ведь совсем скоро она окажется рядом с Клиффордом. Клэр должна была думать о нем и считать дни до встречи с ним. Но и этого не могла сделать, потому что даже мысли о Клиффорде уже не были способны утешить ее.

Человек, которого она любила, так и не вспомнил о ней и оставил в беде, а человек, от которого теперь зависела вся ее дальнейшая жизнь, решил избегать ее, особенно тогда, когда она призналась, что не считает его своим врагом. Даже после того, что он наделал.

На мгновение прикрыв веки, Клэр увидела серо-голубые глаза, наполненные болью. Глаза, которые смотрели на нее так, что у нее сжималось сердце. И оно сжималось даже сейчас, не позволяя ей дышать. Потому что даже в таком плачевном состоянии Клэр понимала, что никогда не желала причинить ему боль. Как она могла причинить боль тому, кому доверила почти все свои секреты? Доверила секреты тому, за кого не собиралась замуж. Боже, где тут логика?

Она только не хотела, ужасно не хотела, чтобы он и дальше вёл себя с ней так отчужденно, не хотела, чтобы они продолжали вести себя друг с другом как чужие!

Ей было так плохо, что хотелось положить голову на стол и расплакаться.

Миссис Бетани осторожно сжала ей руку. Клэр медленно открыла глаза, пытаясь дышать. Пытаясь побороть подступившие к горлу слезы.

— Не переживайте, — сказала миссис Бетани с ласковой улыбкой. — Всё наладится.

Клэр покачала головой, а потом опустила взгляд на свои дрожащие пальцы.

— Не… не думаю… — едва слышно молвила она, ощущая почти невыносимую боль в груди.

Понимая, что не может поговорить даже с этой добрейшей женщиной.

— Вы поссорились с милордом? — Она почему-то посмотрела на входную дверь, а потом еще тише добавила: — Он у вас очень видный мужчина, путь и нос слегка кривоват, но…

Клэр так резко вскинула голову, что потемнело перед глазами, но нашла в себе достаточно сил, чтобы отдернуть руку и с глубоким возмущением посмотреть на женщину, которая посмела так нелестно отозваться о носе Эрика! Господи, кому она собиралась изливать душу?

— Вы что себ-бе позволяете! — с трудом заговорила она заплетающимся языком. — У Эрика… у него зам-мечательный нос!

Миссис Бетани внезапно побледнела и встала.

— П-простите, миледи, я не хотела! Простите… — Она посмотрела через плечо Клэр и побледнела еще больше. — Простите…

Она ушла, оставив разбитую и разгневанную Клэр одну. Клэр прикусила губу, понимая, что теперь еще и защищает человека, который бросил ее тут и куда-то ушел.

— Боже, — простонала она и, снова сложив руки на столе, положила на них голову.

Ей было так горько… Она уже не могла, на самом деле больше не могла выносить всё это. Клэр чувствовала себя такой уставшей, что почти разваливалась на части. Вновь застонав, она закрыла глаза и попыталась дышать, чтобы хоть как-то взять себя в руки.

Она была одна. Всегда была одна в борьбе за свою жизнь, свою судьбу. За будущее, которого уже не было. У нее вообще ничего не осталось. И никого не осталось: ни любящего отца, ни всё понимающей матери, ни близких сестер, которые могли бы понять и облегчить ее страдания.

Была лишь огромная, зияющая дыра в груди, которая причиняла такую ужасную боль, что сейчас она на самом деле разрыдается. И никогда не сможет остановиться…

Потому что единственный человек, который связывал ее с реальностью, и тот пожелал оставить ее, бросил тут совсем одну…

— Что ты здесь делаешь?

Раздавшийся рядом до боли знакомый мужской голос так сильно испугал ее, что Клэр чуть не свалилась со стула. Дрожа всем телом, она оперлась о стол и попыталась поднять голову.

Перед ней сидел Эрик. В своем черном одеянии, с взлохмаченными черными волосами, он пристально смотрел на нее. Так пристально, что на одно короткое мгновение ей показалось, будто все это ей снится. Не мог же он оказаться рядом в тот момент, когда она начала думать о нем? Но присмотревшись, поняла, что это не сон. Он на самом деле сидел за одним с ней столом.