Через минут десять все уже сидели за маленьким столиком, единственный мужчина разливал дамам рубиновое вино, кокетничал и игриво дергал бровками, а дамы захлебывались возмущением, обсуждая мужскую жестокость.

– Нет, вы прикиньте, какое коварство! – изо всех сил таращила глаза Ирина. Она была совершенно милой и по-детски непосредственной особой, лишь при мужчинах она становилась нудной привередой. – Это значит, он специально со мной решил расписаться, чтобы начать новую жизнь! А мне что говорил? «Я, Ирусик, долго не протяну. Помру, все тебе достанется!» Я как последняя дура поверила, а он и вовсе помирать не собирается! Еще и лечиться надумал! Надо же и совесть иметь! Мы еще с ним не расписались, а он уже о своем здоровье печется! Так и правда, чего доброго, вылечится! Не-е-ет, я так не согласна.

– Ну, милочка! – лукаво щерился Карп Иванович. – Да разве ж это повод, чтобы мужчину менять?

– Господи! – посмотрела на него Ирочка, как на блоху. – Да мужчин надо менять без всякого повода! Как обувь! Для пляжа – один, легкий и сексуальный, для сырой погоды – другой, теплый и надежный, там уж не до красоты, для весны – что-нибудь романтичное… А здесь!.. Если это не повод! Начинать семейную жизнь с такого обмана!.. Нет, я его обязательно хочу Светлане передать.

Женщина грациозно опустилась на стул, закурила и стала упиваться своим благородством.

– А почему это только Светлане? И мне можно! – пыталась выкарабкаться из глубокого дивана Ниночка. – Мне такой как раз на даче пригодится. И потом, лечиться вместе с ним будем. А то я замечаю – как приезжаю с дачи, так у меня в животе что-то так и трещит, так и трещит. А Светочке на даче он только весь интерьер испортит. Я же была у нее! Кругом красота – розочки, листики всякие, прудик с лягушками, а тут тебе такое украшение – Ирочкин мухомор! Да она еще и не выяснила ничего со своим-то Ромочкой!

Светлана горько вздыхала, но за разговором следила. Разбрасываться женихами ей не хотелось.

– А чего выяснять? – проговорила она еле слышно. – Я вообще жутко подозреваю, что он меня разлюбил! Вот прям предчувствие какое-то вот здесь гложет, и все! Представьте – приехала с дачи… Гутиэра Власовна, да мы с вами вместе ездили!

– Это вчера, что ли?

– Ну да! Приехала, а дома ни одной его вещички. И записка: «Любимая Светочка. Я тебя сегодня утром разлюбил. Не печалься, вещи свои я забрал. Твой Ромочка», – всхлипнула Светлана. – Вот и получается – пока ездила за вашим Севастьяном, своего Ромочку упустила. Конечно же, я теперь согласная меняться с Ирочкой!

Слова Светланы вызвали у женщин бурю эмоций.

– Гутиэра Власовна! Так вы за Севастьяном ездили?! – оживились дамы. – Жутко любопытно! Расскажите немедленно – куда он испарился?

– Ой, девочки! – тут же забыла Светлана про свое горе. – Его кто-то не поделил! Он такой весь… весь такой потрепанный, как будто его на клочья рвали! А еще побитый, прямо и вот здесь, и вот здесь, и еще на лбу и на груди! Ниже я не смотрела, но вот лицо, руки… Нам даже говорили – его какие-то черти по лесу таскали! Такие страсти!

– А кто его так? – допытывались женщины.

– Да кто ж скажет! – махнула рукой Гутя. – Его нашла местная жительница где-то в лесу, домой приволокла, видела людей каких-то, а больше ничего не знает. А мы даже не догадались место преступления осмотреть.

В разговор немедленно вступил единственный присутствующий мужчина. Он вообще не любил долго находиться в тени. Карп Иванович поднялся во весь свой рост, подрыгал затекшими ногами и презрительно скуксился:

– Это непростительная глупость, да-с. Как же вы разбойников искать станете? Вот, я вам доложу, ненаметанным глазом видно, что в вашей главе не стоял мужчина! Вожак! – высказался Карп Иванович и в расстроенных чувствах даже плеснул себе в рюмку вина больше обычного. – И почему меня не пригласили? Я, может быть, разрешил бы ситуацию, на месте преступления прогулялся, воздухом подышал, там же лес! Поискали бы, может, грузди бы нашли, маслята… м-да… вы же понимаете, я это улики так называю… Надо было съездить. Девочки! Давайте выпьем за меня!

– Надо было съездить, только у нас машины не было, – согласилась Гутя, игнорируя тост.

– Ну, машина – ерунда, – авторитетно заявила Ниночка. – Вон у Ирины авто простаивает. Завтра можно будет съездить.

– Ирочка! – чуть не захлебнулся Лось.

Он подскочил к женщине, плеснул ей вина мимо рюмки и быстро затараторил:

– У вас есть автомобиль?! Боже мой! Какое счастье! Я наконец встретил свой женский идеал! Ирочка! Вы должны быть моей! Не надо никого менять! Надо просто выгнать этого пошлого старикана, который собрался жить долго и вечно, выгнать его из вашего сердца и уйти ко мне! Я беру вас не глядя! Даже с автомобилем!

– Нет, ну зачем же не глядя! – жеманилась Ирочка. – Что уж, мне и показать нечего? Но… Мне абсолютно некогда! Придется завтра везти женщин на место происшествия! – снова вытаращила Ирина хорошенькие глазки. – Надо же как-то бороться с хулиганством!

Женщин тянуло на борьбу. Она стали скорбно собирать брови домиком, тяжело вздыхать и кивать головами, дескать, да, везти на место происшествия придется.

– Прям так за мужика обидно, – подливала масла в огонь Светлана. – Лежит такой весь синий… А ведь какой был! Ирина, вот очень жаль, что ты его не видела! Красавец! А как воспитан! Возле Гутиэры прямо голубем вился, голубем… Гутиэра Власовна, а вы его менять не будете?

– Ага! Будет она! – обиженно хрюкнул родственник Лось. – Она его из больницы к себе перетащила! Теперь у нас лечиться будет. А у нас разве есть возможность? Я вот тоже весь больной – и ноги по утрам выворачивает, и мочевой пузырь шалит, и в спину всту… Хотя я-то, конечно, еще о-го-го! Ирочка, обратите внимание – я прямо-таки плюю на ноги, на мочевой пузырь и на спину! Потому что еще молодой и бравый!

Женщины как-то не слишком интересовались бравым и молодым Лосем с его шаловливым мочевым пузырем, а, вовсе даже, напротив, расспрашивали про больного и немощного Севастьяна. Гутя рдела. И в самом деле, разве с ее Севой может сравниться какой-то Ромочка! Ах ты! Ромочка! Она же из-за него и пришла.

– Светлана, а ты не помнишь номер сотового телефона твоего супруга?

– Он мне и не супруг вовсе, мы же не расписывались! – снова вспомнила о трагедии Светлана. – Но номер сотика помню. Давайте я вам на листочке напишу. А вы ему звонить будете? А я так из принципа не звоню! Да еще и телефон у него отключен был. Но вы все равно позвоните, вдруг ответит.

Через минуту Гутя уже кричала:

– Аллё! Роман, это вы?! Девушка, позовите Романа!.. Ах, это не девушка, а как раз Роман и есть? Как я удачно на вас напала!

– Гутиэра Власовна, – тут же подскочила Светлана и зашипела в ухо: – Скажите ему, что у меня от расстройства сердечный приступ. Ну говорите же!

– Подожди, Светочка! Аллё, Роман, это Гутиэра Власовна!.. Да! Да, Гутиэра Власовна!.. Ах вы узнали! Как мило!.. Куда идти? Ну знаете… Не пойду!!

Гутя бросила трубку и аккуратно вытерла ухо. Сейчас Ромочка такую гадость сказал, как будто в ухо плюнул.

– Ну что?! Он вам сказал, что дико обо мне скучает? – горели глаза Светланы.

– Нет, он просто сам весь дикарь. Послал меня… Ну, в общем, в телефоне что-то зашипело, отключили, наверное, за неуплату, – сконфузясь, объяснила Гутя.

Больше сидеть среди дам необходимости не было. К тому же вот-вот Фома должен был привезти Севастьяна, а у нее еще и ужин не готов.

Гутя стала прощаться.

– Карп Иванович, собирайтесь, вы только свои туфли полчаса надеваете, так что поспешите, мы торопимся, – предупредила она родственника.

Но тот неожиданно уперся:

– А я, Гутенька, остаюсь. Мы тут с девчатами винца попьем. Я им расскажу, как моя жена-покойница лечила аппендицит народными средствами, да-с. Очень необходимая информация. Она, правда, после этого скончалась, но сам процесс лечения я записал. Так вот, девочки! Приготовьте карандашики, сейчас диктовать буду.

Гутя поняла, что Лося звать домой – швырять время на ветер, поэтому больше не настаивала.


Дома невыносимо пахло лекарствами. Аллочка, едва впустив Гутю, немедленно исчезла с самым сосредоточенным видом. Краснота с ее лица после пудры немного спала, но недовольство осталось. И все же лекарствами пахло не от Аллы. У Гути бешено заколотилось сердце. Так и есть – в комнате Аллочки уже лежал больной Севастьян и равнодушно пялился в потолок подбитыми глазами.

– Севочка! – громкими шепотом позвала Гутя. – Се-ева.

– Что это вы, барышня, шепотом общаетесь, будто я покойник какой, – недовольно оторвался от потолка больной и прикрыл глаза. – Позовите доктора, пусть снотворного даст, устал я очень.

– Я позову, только ты расскажи – как себя чувствуешь, кто тебя так разуделал? Я обязательно их найду! Вот, ты потом сам убедишься, что…

От кровати больного доносился сочный, раскатистый храп, а глаза из-под прикрытых ресниц с любопытством подглядывали – догадается ли хозяйка оставить больного в одиночестве?

– Ну и ладно… и хорошо, спи, завтра поговорим, – поубавилось радости у Гути.

Она и сама не горела особым желанием беседовать. Ничего про хулиганов ей узнать не удалось, а так хотелось блеснуть перед растерзанным Севой своими детективными способностями.

Всю ночь Гутиэра носилась возле кровати несчастного. Больной оказался на редкость строптивым. Он, вероятно, уже выспался, пока был в бессознательном состоянии, потому что ночью не сомкнул глаз и Гутю сном не баловал. Постоянно требовал то брусничного морса, то болеутоляющего, а то и обыкновенной грелки. При этом Сева старательно прятал глаза, не желая встречаться с Гутей взглядом, нежно гладил кота Матвея и глубоко вздыхал. Только утром Севастьян забылся в глубоком сне, и Гутиэра смогла рухнуть в постель. Вахту у больничной постели немедленно приняла Аллочка.

К этому дежурству она подготовилась заранее – сделала из старенького халата мини, обкромсав его до неприличия, с вечера накрутила мелкие бигуди и даже достала откуда-то босоножки на каблучках-иголочках. Однако все ее старания так и покрылись сочным сопением выздоравливающего. В Аллочкино дежурство он так и не сподобился проснуться и не сделал ей ни одного комплимента, пусть даже взглядом. Мало того, во сне он частенько повторял имя Гути, что Аллочке уж и вовсе не нравилось. Очень скоро больничные хлопоты ей надоели, тем более что ее усилий так никто и не оценил. Снова вспомнился вонючий и загадочный Терентий Олегович – поклонник старины. Только он обратил внимание на старенькое кримпленовое платьице тогда, на их первом свидании. Только он по-настоящему сможет оценить все прелести Аллы Власовны, особенно там, в далекой Японии…