Но Гутя не была настроена еще и дома устраивать скандалы. Хотелось мира и покоя.

– Алла, а как ты меня нашла?

Аллочка несказанно обрадовалась вопросу сестры. Она мгновенно забыла про сон и про оккупированную постель, развалилась на стуле и закатила глаза:

– Ты себе не представляешь! Прихожу, значит, я к Терентию в больницу. А меня уже пропускают, никто не останавливает, это потому что Терентий всем сказал, что я его супруга, представляешь!

Гутя скривилась:

– Представляю. Только зря он так, его все равно посадят.

Аллочка об этом как-то не подумала.

– Так и я ему просто же! – вытаращила Алла глаза. – Я ему прям открытым текстом – вы преступник и не смейте меня домогаться! А он, знаешь, расстроился так, плачет…

– Не ври!! Чего это он плакать надумал?

Аллочка недовольно поджала губы, но продолжала рассказывать:

– Я, если честно, не сильно к нему в глазья заглядывала, не до того мне было. Но голос у него был плакучий! И говорит он мне этим самым плакучим голосом: «Аллочка, это на кой черт меня больного мучить, когда совершенно здоровый Рожкин в своей Маловке хрен знает что творит!»

– Алисия!!

– Гутя, это не я, это он так ругался! Я, между прочим, побранила его и тут же вспомнила, что ты еще с вечера меня в эту самую Маловку звала. Ну, думаю, видно, и в самом деле там хрен знает что творится! И мне, как безобидной женщине, с этим не справиться. Ну и… позвонила Карееву. Он занят был жутко, но, как только голос мой услышал, все бросил и прилетел. Я имею в виду, на машине. Гутя, я не хочу тебя расстраивать, но он мне симпатизирует. Так что ты из шкатулочки больше деньги не бери, вдруг свадьба!

Гутя подозрительно прищурилась:

– Только из-за одного твоего голоса?

– Ну да… – оскорбилась подозрением Алла. – Я ему этим голосом сказала, что ты куда-то вляпалась и тебя, наверное, убивают. А потом уже, по дороге в Маловку, выложила ему все подробности…

– Ну хорошо, а что…

Вопрос так и повис в воздухе – на пороге кухни показалась заспанная младая дева с всклоченными кудрями.

– А вы… кто? – попыталась она сфокусировать взгляд.

– Мы… – начала Гутя, но Аллочка ее перебила.

Она схватила девицу за руки и втащила на кухню, не забывая при этом лучезарно улыбаться.

– О-о-ой! – пела она. – А вас заманил наш господин, да? Я угадала? Гутя! Ты посмотри! Теперь в нашем гареме есть кому стирать и нам не нужна стиральная машинка! Или вы, милая, лучше будете с малышами нянчиться?

Девчонка испуганно таращилась на зрелых дам, пыталась освободить руки и только лепетала:

– Но позвольте… позвольте…

– Господи, милая! – еще шире растягивала рот Аллочка. – Ну кто вам теперь что позволит?! Паспорт еще не отобрали?

Девчонка затрясла кудрями.

– Отберут, – успокоила Алла Власовна. – Отберут, и ты станешь четвертой женой! Ну чего ты сквасилась?! Четвертая – это же любимая жена! Пока пятую не заманят! Вот ты сегодня и спала долго, а мы видишь – уже на ногах, нам не положено. За это ты, по нашим законам, ляжешь поздно – будешь вышивать подушку бисером. Ты умеешь вышивать бисером?

Девчонка наконец немножко пришла в себя и попыталась привести разумные доводы:

– Подождите. Карп Иванович обещал мне…

– …несметные богатства, верно? – все еще улыбалась Аллочка. – И что ты видишь? Несметный богач будет жить в такой лачуге? Пра-а-авильно, не хочет он так жить. Поэтому богатство должны ему зарабатывать мы. Ты вот что, девонька, давай-ка хватай ведро и беги выноси мусор. А то не ровен час господин проснется, накажет сурово – будет головой в аквариум тыкать.

Девчонка схватила ведро и с бешеными глазами выскочила в подъезд.

– Гляди-ка! – толкнула сестру в бок Аллочка, высовываясь в окно. – А девчонка-то чистюля оказалась. Я думала, она это ведро прямо в подъезде бросит, а она сначала его в мусорный бак выкинула, а потом уже на остановку рванула. Как бежит! Ей бы в легкую атлетику…

Чайник сердито забулькал и отключился. Аллочка пошарила по полкам, но ничего приятного для желудка не отыскала.

– Чего мы – просто так будем воду хлебать, хоть бы пряничек…

– Хватит уже хлебать, давай спать укладываться, – зевнула Гутя и направилась в свою спальню – ее постель была уже свободна.

От резкого звонка в дверь Гутиэру подбросило. Она уже наивно думала, что теперь-то хоть выспится, а вот поди ж ты – кого-то несет в такую рань. И ладно, если с добрыми вестями.

На пороге с двумя здоровенными сумками стояла совершенно незнакомая крупная женщина, лет шестидесяти. Она приятно улыбалась и без приглашения протискивалась в двери.

– Здрассть, – радостно сверкнула гостья белыми здоровыми зубами. – А вы Гутя или Алла?

Аллочка немедленно покинула кухню и теперь стояла рядом с сестрой, гостеприимно распахнув рот.

– Я… Алла, – быстренько сообщила она.

– А вы чегой-то неважно выглядите, неужель пьете? – по-простому интересовалась гостья, скидывая сумки и прихорашиваясь возле зеркала. – Ну, говорите, куда идтить? Где он?

Сестры беспомощно переглянулись. Неужели все утро они должны играть роль жен Лосиного гарема?

– Вам кого? – устало спросила Гутя.

– Ну как же кого! Мне Карпа Ивановича! Я его жена – Вера Максимовна, бабушка Фомочки. Неужели вам обо мне не рассказывали?

– Жена?! – боялась поверить Гутя. – Законная?!! Аллочка! Радость-то какая! У нашего Карпа Ивановича, оказывается, такая прекрасная половина!!

Сестры не знали, что сказать. Снова кинулись на кухню, засуетились. Ко времени пришелся и вскипевший чайник. А Вера Максимовна между тем доставала из толстенных сумок всякие вкусности – домашние булки, пироги, баночки с медом, с вареньем, какие-то соленья.

– Господи, как вы все дотащили? – смеялась Гутя, когда они все уселись за стол.

– А как не дотащить! Фома вот сильно варенье любит из вишни, как не взять! Медок вот у нас свой – вас надо побаловать да Вареньку, вот, гляньте-ка! Это у меня колбаса собственного приготовления! Обязательно должны угоститься… А чего молодые-то не выходят? Спят?

– Да нет же! Они у нас по путевке отдыхают, – объясняла Гутя, уминая третью булочку. – Вот телеграмму прислали, на днях вылетают. Вы поживите у нас, дождетесь…

Вера Максимовна решительно покачала головой:

– Не стану дожидаться. Я ведь за своим Лосем приехала. Он у вас чего-то застрял, прям стыдно за него. И не упрашивайте, у меня уже и два билета взяты на завтра. Про своего старика не спрашиваю, кобелирует, поди?

Сестры сотворили суровые лица и сдержанно укорили:

– Ну зачем вы так? Вон он, спит. У него здоровый образ жизни, где это может кобелировать? Такой серьезный мужчина…

Тут что-то шлепнуло, чихнуло – и на пороге возник Карп Иванович в узеньких молодежных плавочках и в Вариных пушистых тапках.

– И где… моя Д-дюймовочка? – качнулся дедок, слабо интересуясь присутствующими. – Цветочек мой! Розочка моя…

Вера Максимовна и не думала, что муж так по ней соскучится. Конечно, слова про цветочек были жуть как приятны, но и перед хозяйками было неловко. Она покраснела, будто жгучий перец, и замахала на супруга рукой:

– Карп, ну довольно, ну какая уж там розочка, прям застыдил совсем. Я больше похожа на стог сена.

Карп Иванович дернулся, как будто по спине проехались кнутом, заморгал глазками, и от напряжения у него даже выступили слезки. Не зная, куда деться, он стыдливо прикрывал рукой крохотные плавки и нервно переступал кривенькими волосатыми ножками.

– Богатырь! – кивнула на него Аллочка.

Вера Максимовна наконец перестала робеть, окинула супруга любящим взглядом, и лицо ее вдруг потемнело.

– Ты чего ж это, бесстыдник, перед женщинами без трусьев выскочил, а?! Че эт ты оголился весь, че ж позоришь-то меня, сухостой!! Ты на себя-то глядел?!! Это че ж люди-то подумают, позорище мое!!

Женщина вскочила и тычками и подзатыльниками затолкала любимого обратно в спальню. Уже оттуда донеслось:

– Ну никакого терпежу нет, так по тебе соскучился, моя веточка! Ой-й-й!! Какого хрена по голове?!! И сюда не… Куда ты коленом метишь?!! А й-й-й!! Сейчас умру!

Аллочка прислушивалась к крикам, и глаза ее озорно горели:

– Нет, Гуть, что ни говори, а семейная жизнь – это такая веселуха! Где у тебя твои альбомы? Давай мне жениха искать!

Гутя устало подперла щеку кулачком и уныло проговорила:

– Ал, ну зачем это замуж? Ну чего нам – плохо живется? Насобираем денег, поедем отдохнем куда-нибудь… Я вот наблюдаю – от этих мужиков одни неприятности. Ну ни одного нормального нет!

Звонкой трелью зашелся телефон.

– Да? – подняла трубку Гутя, и лицо ее сделалось, как только что у Веры Максимовны, застенчивым, красным и глупым от счастья. – Да, Олег Петрович… Конечно, мы друг друга не поняли… Да что вы! И для нее?!! Мы будем рады… Да, нам лучше встретиться завтра, ах да, уже сегодня!! Вы к нам заедете?.. До встречи.

Гутиэра тихо положила трубку на аппарат и даже боялась пошевелиться, чтобы не расплескать радостного чувства.

Аллочка все поняла – у сестры уже по второму кругу назревает роман с этим Кареевым! А сама только что пела…

– Гутя! Я с тобой согласна! – торопливо заговорила она. – От этих мужиков и в самом деле – одни неприятности! Куда ни сунься – везде бардак, убийства, пьянство и разврат! А все потому, что везде полно мужиков! И все подлецы, паразиты, негодяи, ведь ни одного нормального нет!!

– Аллочка. У Олега Петровича есть друг, подполковник. Совершенно холостой любитель пухленьких дам твоего возраста. Олег завтра к нам с ним придет.

Аллочка поутихла, потом заявила:

– Ты меня не переубедишь! Мужики негодяи, ни одного нормального нет… Но… бывают же исключения!.. Два штуки.