В комнате остались только женщины.

– Девочки, как же вовремя вы приехали! – захлопала в ладошки Гутя. – Ирочка, мне так нужна ваша помощь! Мне надо поездить по городу!

– Рехнулась, – фыркнула Аллочка. – У нас столько событий, а она в экскурсии ударилась!

– Да нет же, это не экскурсии! – вдохновенно принялась объяснять Гутя. – Понимаете, я сегодня встречалась с Севастьяном!

– С кем? – не поверили женщины.

Ирочка и Нина уже давненько находились в поисках спутников жизни, но им катастрофически не везло. Тот факт, что возле не слишком яркой Гути появился такой мужчина, как Севастьян, вызывало у дам стойкое непонимание. Правда, Ирочка не видела Севу воочию, но она тоже сильно недоумевала, что мог найти в Гуте этот красавчик, когда рядом такие интересные особы. Нет, Гутя была доброй и сердечной, но разве мужчины на это смотрят? Когда Севастьян внезапно испарился, все стало как у всех. И вот пожалуйста – он вернулся. А к ним, между прочим, еще ни один знакомый мужчина назад не приходил. И где справедливость?!

– Наверное, очередная фифа выгнала, вот он приплелся, – размышляла Ниночка. – Ой, напрасно ты его простила, Гутиэра Власовна, а я так бы проявила гордость! Вот знаешь, он бы пришел, а ему так – уходи, покинь меня, неверный скотина!

– Да что вы, девочки! – всплеснула руками Гутя. – Он же… он же… Нет, вы ничего не понимаете. Севастьяна хотят убить. Оказывается, у него раньше были какие-то знакомые женщины, с которыми он немножко… жил. Ну и вот эти самые женщины отчего-то скончались. А их родственники теперь хотят Севу прикончить. И меня заодно. И Сева поэтому решил со мной не встречаться, чтобы сохранить мне жизнь. Правда ведь романтично?!

– Подожди-ка, – насторожилась Аллочка. – А отчего это его женщины вдруг сразу раз – и все скончались?

– Да они не сразу все, – терпеливо объясняла Гутя. – Они только тогда, когда расписаться с ним хотели. Ну, понимаешь, карма у них такая, видимо.

– А вы? – с испугом смотрела на нее Ирина. – Вы тоже с ним расписаться собрались?

Гутя зарумянилась. Она страшно хотела похвастаться обещанием Севастьяна про коня, но боялась, что ей не поверят. А пока она размышляла и справлялась с улыбкой, Аллочка уже поясняла:

– Расписаться? Да ты что, Ирина?! Она ж не дура в самом деле! Пусть сейчас в разводе, зато жива-здорова, а за этого Синего Бороду выскочит, и все – мы сироты!

– Ой, Алисия! Точно как Дорониха! – обиделась Гутя. – Ну какая Синяя Борода? Просто его женщин кто-то убивал! И на то наверняка были причины. А я… Я найду убийцу, он увидит, что я умная, ловкая, находчивая, и… и мы поженимся. Это волшебно, правда – невеста спасает своего жениха?!

Женщины с недоверием смотрели на ликующую Гутю и восторгаться не спешили.

– Так я, Ирина, хотела тебя попросить… Я думаю сама к этим родственникам наведаться, чтобы кое-что выяснить. Ты не отвезешь меня завтра?

– Нет, Ирина не отвезет! – быстро влезла Ниночка. – У нас завтра аквааэробика. Мы уже давно решили с лишним весом расстаться, и вот завтра первое занятие.

Ирина мялась. Ей было неудобно отказывать Гуте, к тому же про занятия она услышала впервые, но завистливая Ниночка наседала.

– И потом – где девичья гордость, Гутиэра Власовна? Почему это твой Севастьян сам никого не спасает? Это было бы романтично, а так… Нет-нет, Ирина завтра совершенно занята.

– Но…

– И послезавтра тоже… Кстати, у нее сломалась машина!

Гутя поджала губы, и, может быть, приятельницы даже поссорились бы, но в этот момент раздался сладкий, как патока, голос Карпа Ивановича. Он уже втихаря покинул санузел, правильно оценил ситуацию и старался быть душкой.

– Красавицы мои! За стол! Я уже и бутылочку достал…

Красавицы медленно обернулись, и в их глазах сверкнул недобрый огонек – у каждой имелось к пенсионеру несколько вопросов.

Поздно вечером, когда разнесчастный жених уже спал в своей комнате, сестры тихо делились новостями. Аллочка рассказывала, что Романа теперь бояться не стоит, у мужчины приключился инфаркт, и он скончался. Очень, очень жалко, и им как-то придется это пережить. Зато теперь надо опасаться Терентия. Тот лежит в больнице, наверняка его стережет целое отделение милиции, и очень бы не хотелось, чтобы, очнувшись, любитель старины принялся с ними откровенничать. Гутя же долго и красочно описывала их свидание с Севастьяном.

– Ах, Аллочка… если бы ты знала, что такое любовь! – закатывала глаза к потолку старшая сестрица. – Вот честное слово, будто тифом болеешь – температура, жар и ни фига не понимаешь…

Аллочка пыталась представить, какое удовольствие от тифа, у нее не получалось. Зато перед глазами всплывал Терентий Олегович, и от этого у Аллочки тоже рождалось серьезное чувство – страх. Надо было непременно что-то придумать. Она ломала голову минут семь и сама не заметила, как уснула.

Утром Гутя долго сидела перед зеркалом и наводила красоту. Сегодня ей надо было не просто хорошо выглядеть, а скинуть несколько лет. Она планировала отправиться к родственникам Аллы – последней пассии своего Севы, и выяснить – не эта ли родня строит козни?

Глаза были накрашены, губы подведены, а вот годы никак не хотели скидываться.

– Гутя, ты можешь больше не малеваться, красивее не станешь, это я тебе как специалист говорю, – крутилась возле нее сестрица. – Ну давай уже, уходи от трюмо, мне же тоже надо…

– Не мешай, – молвила Гутиэра, не отрываясь от зеркала. – Лучше скажи, что еще накрасить, чтобы я за молоденькую подружку сошла?

– Ну ты на себя посмотри! Какая из тебя молоденькая подружка! Ты же старше меня! Но… не расстраивайся, подружки всякие нужны, подружки всякие важны! – мудро изрекла сестрица и покосилась на шкатулку. – Кстати, Гутя, а когда у тебя зарплата?

Отчего-то Гутю всегда раздражало, если Аллочка спрашивала про зарплату. Но сегодня она этого даже не заметила. Она подмигнула своему отражению в зеркале и промурлыкала:

– Вот сейчас я с тобой, Аллочка, совершенно согласна! Совершенно! Подруги всякие нужны! Я буду ее старшей подругой!


Гутя добиралась до нужного адреса целый час. Несчастная подруга Севастьяна жила в совершенно другом конце города. Гутиэра этот район совсем не знала. Да и не только район. Она вдруг сообразила, что не узнала про эту Аллу ничего. Где она работала, училась, чем увлекалась? Хороша подруга, даже фамилии не знает. У нее был только адрес. Но отступать было уже поздно. Гутя поднялась на этаж и позвонила в нужную квартиру.

– Кто там?! Сто грамм… Нет, сто грамм – это уже избито… – раздалось за дверью. – Не так надо… Кто там рвется к нам…

За дверью кто-то громко разговаривал, но открывать не собирался. Гутя позвонила еще раз. Теперь дверь распахнулась. Перед Гутиэрой стоял невысокий кругленький мужчина в семейных трусах и напряженно тер лоб.

– Черт, никак не могу уложить в рифму… – пожаловался мужчина гостье, не догадываясь пригласить ее в квартиру.

– Я – подружка Аллы… – начала было Гутя, но хозяин ее перебил.

– Неважно. Вот послушайте, – куда-то поверх ее головы смотрел мужчина. – Кто там рвется к нам… А дальше надо сказать, что, дескать, я никому не хочу открывать, потому что сплю, а вы, твари бесстыжие, так и лезете, сволочи, когда вас никто не зовет. Это все в одну строчку надо уложить и как-нибудь красиво так, вежливо…

– Пошли вон, – растерянно предложила Гутя.

Мужчина внимательней посмотрел на нее и продекламировал:

– Кто там рвется к нам, пошли вон! Это что, по-вашему, стихи, что ли? Ну да все равно. Короче – кто там рвется к нам, пошли вон! Это я вам, девушка.

– Не выйдет! – обиделась Гутя. – Я не для того вам поэму помогла сочинять, чтобы вы меня выставили. Я подруга Аллы. Где она?

Мужчина тяжко вздохнул, отошел в сторону и картинно вытянул руку:

– Прошу!

Гостья прошла, а хозяин на минуту превратился в обычного человека.

– Алла погибла. Полгода назад. А вы, собственно, по какому делу?

– Я… по личному. А вы ее муж?

– Ха! Муж! – фыркнул мужчина. Потом затих и выдал: – Я не такой уж муж, каким кажусь… Хотя на кое-что еще гожусь!

Гутиэра вытаращила глаза, а потом осторожно уточнила:

– Я не совсем поняла вашу поэзию… Вы голубой, что ли?

Мужчина икнул и резко поддернул трусы чуть не к самому подбородку.

– Дура совсем, да?! Это я тебе в стихотворной форме объяснил, что, дескать, я братом Алле приходился! А теперь она погибла, и я получаюсь никакой не брат! Уж тем более не муж! Но еще гожусь кое на что!

Гуте стало неловко. Чего там говорить, она никогда особенно в поэзии не разбиралась. И вот тебе пожалуйста – такие неприятности от незнания литературы.

– Вы не сердитесь, пожалуйста, – осторожно погладила она по руке обозленного хозяина. – Я хотела спросить: а на что конкретно вы годитесь?

– Совсем обнаглела?! – выкатил глаза братец неизвестной Аллы, резко отдернув пухленькую ручку. – Тебе какая разница на что?! Ты все равно вся в ботах и пальто!

– Да нет же, я могу снять, – торопливо скидывала летнее пальтишко Гутя. – Вы мне скажите – вы могли бы отмстить за свою сестру? Ну, так сказать, кровь за кровь, глаз за глаз… нос за нос…

Пока одаренный брат придумывал ответ в стихотворной форме, дверь отворилась и на пороге появилась грудастая женщина, увешанная продуктовыми пакетами.

– Это еще что за царевна-лягушка? – уставилась она на Гутю. – Иоанн!! Ванька, мать твою! Хорош опять губами булькать! Я спрашиваю – это что?! Отрыжка прошлого? Что она здесь делает? Почему ты еще в трусах? В смысле, почему ты в трусах перед посторонней бабой?!!

Гутя попыталась объясниться:

– Понимаете, я подруга Аллы. Пришла узнать, что с ней случилось.

– Ты мне зубы-то не заговаривай!! Узнать она пришла! – Хозяюшка бросила сумки и сильным, натренированным броском вышвырнула Гутю из дома, как ненужный мусор.

Гутиэра Власовна приземлилась только внизу площадки. Возвращаться назад, к стихам, уже не тянуло.