— Опять Библия! — досадливо охнула Фелисити.

— Стыдись! Священное писание дает ему утешение в болезни, а, насколько я понимаю, ты тоже нуждаешься в мудрости Господней: слишком уж заботишься о собственной внешности!

— Но мне ужасно надоело читать одно и то же!

— Тебе, но не ему, — твердо ответила мать.

Девушка побоялась возражать. Мать безмерно уважала и любила своего отца, чего нельзя было сказать о самой Фелисити.

И уже несколько минут спустя она на бегу накидывала дорогой, купленный отцом плащ, спеша к тому месту, где в последний раз видела маркиза. Тот скорее всего подумает, что она решила немного прогуляться, а не преследует его, как гончая — дичь.

Фелисити с беззаботной улыбкой шествовала по улице, кивая прохожим, которые отвечали тем же, или вежливо дотрагивались до полей шляп. Наконец краем глаза она заметила того, кого искала. Маркиз только что вышел из лавки серебряных дел мастера. Очевидно, рана почти совсем зажила, потому что он уже не так тяжело опирался на трость. А как одет! Каждый шов и каждый стежок указывали на дорогого портного. При таких запросах неудивительно, что кредиторы ждут не дождутся, пока он получит наследство и титул!

Колтон, не подозревая, что за ним наблюдают, направился к дальнему концу улицы, где поджидало красивое черное ландо, запряженное четверкой лошадей одной масти с подстриженными хвостами и плюмажами на головах. И Фелисити поняла, что, если не поторопится, потеряет нечто большее, чем возможность просто побеседовать с маркизом. Ее будущие устремления зависят от этого человека! Несмотря на легкую хромоту, маркиз шел так быстро, что расстояние между ними постоянно увеличивалось и, как Фелисити ни старалась, она не могла его догнать. Ей вдруг пришло в голову, что следует предпринять какие-то решительные действия, иначе маркиз сейчас уедет. А ведь она с таким трудом вырвалась из дома и не может, никак не может потерпеть неудачу!

В отчаянии она приставила ладошку к губам и громко крикнула:

— Лорд Рэндвулф, это вы?

Ее попытка оказалась удачной: маркиз немедленно оглянулся и стал всматриваться в прохожих. Фелисити поспешила ему навстречу. Колтон улыбнулся и пошел обратно.

— Мисс Фелисити, мы снова встретились! — воскликнул он, касаясь полей цилиндра.

— Да, — выдохнула она, прижимая руку к вздымающейся груди. Она так запыхалась, что едва могла говорить.

— Гуляете?

Легкий кивок и скромная улыбка были ему ответом. Ах, она могла бы поклясться, что в жизни не слышала голоса приятнее. Низкие бархатистые нотки кружили голову.

Колтон галантно предложил девушке руку и повернул в направлении дома Гладстона, строго следуя этикету, не одобрявшему, когда лица противоположного пола останавливались на улице, чтобы поболтать. Хотя ему это казалось глупым правилом, все же он не мог позволить, чтобы сплетники чернили репутацию девушки.

— Вы понятия не имеете, мисс Фелисити, как я счастлив увидеть хоть одно знакомое лицо! Боюсь, обитатели Брэдфорда стали для меня чужими. Хотя я узнаю тех, кто постарше, все же с трудом припоминаю их имена. А молодые люди… их я по большей части вижу впервые. Правда, если не считать немногих новых домов или коттеджей, все осталось по-прежнему.

Фелисити огляделась, не находя в себе и сотой доли того воодушевления, с которым разглагольствовал Колтон. Сама она не представляла, как это можно прожить целую жизнь в таком унылом городишке.

— Мой дед, должно быть, самый старый из жителей Брэдфорда, — заметила она, бросив на собеседника смеющийся взгляд. О, она прекрасно сознавала, как красиво оттеняют темные ресницы голубизну глаз! — Он говорит, что помнит все события, происходившие еще до вашего рождения. По его словам, ваш отец был так горд, что пригласил на крестины не только родных и столичных знакомых, но и всю округу. Дедушка рассказывает, что общество собралось на диво смешанное: и аристократы, и торговцы, и простолюдины, но все старались вести себя как можно лучше из уважения к вашему отцу. Что же до меня, я тут почти никого не знаю. Если бы не доброта вашей сестры и леди Адрианы, пришлось бы сидеть в четырех стенах. Обе дамы были так любезны! Куда любезнее, чем лондонские знатные леди!

— Да, Лондон — город огромный. Вам, наверное, ужасно скучно в нашем скромном Брэдфорде.

— Должна признать, что временами с тоской вспоминаю пейзажи и звуки…

— Запахи, — добавил Колтон с лукавой улыбкой.

Девушка вспыхнула, поняв намек. Временами удушливая вонь, поднимавшаяся от сточных канав, становилась поистине невыносимой.

— Столичная жизнь имеет свои недостатки, — кивнула она.

— Да, и все же немало людей стремятся туда. Если вам не по вкусу тихое провинциальное существование, Лондон кажется куда более волнующим.

— Леди Саманта упомянула, что у вашей семьи там дом.

— Да, но мои родители предпочитали сельское поместье, а отец очень любил охотиться, как многие его друзья и знакомые. Именно он и приучил Адриану к этому занятию.

— Хотите сказать, что леди Адриане нравится убивать животных? И это после того, как в детстве она приложила немало усилий, чтобы вылечить раненых и больных зверьков?! — ахнула Фелисити, картинно покачивая головой. — Не понимаю, почему она вдруг стала такой бесчувственной к несчастным созданиям! Я бы никогда не смогла причинить вред бедным тварям! Господи, да я и мухи не обижу!

Слушая, как беззастенчиво Фелисити чернит женщину, которая, возможно, станет его женой. Колтон, к собственному удивлению, злобно ощетинился. Очевидно, она пытается выставить себя в более выгодном свете, и все же, вспоминая, как нежно заботилась Адриана о малышах Дженнингсах, он испытывал неодолимую потребность защитить от злословия темноволосую красавицу.

— Моя сестра рассказывала, что Адриана никогда не убивает просто так, из прихоти. Дичь идет либо на стол семьи, либо в дома бедняков, особенно пожилой пары, которая взяла в свой скромный домишко более десятка сирот. Со стороны ее светлости куда достойнее и благороднее помогать голодающим, чем лечить искалеченных животных, которых, вероятно, съедят хищники сразу после освобождения.

Фелисити мгновенно поняла свою ошибку и поспешила отступить.

— О, милорд, будьте уверены, я вовсе не хотела сказать, что леди Адриана…

— Женщины более великодушной и сострадательной я еще не встречал, — перебил Колтон, натянуто улыбаясь. — В этом я уверен.

С этими словами он приподнял цилиндр, намереваясь попрощаться с блондинкой, но случайно взглянул туда, где оставил экипаж, и замер при виде двух хорошо одетых дам, выходивших из лавки модистки. Ту, что повыше, невозможно было не узнать: именно она постоянно стояла у него перед глазами с той самой встречи в ванной. Больше всего на свете он мечтал уложить ее в свою постель, познакомить с самыми изысканными наслаждениями и утолить бушующую страсть. Все же, поняв, как сильно желает ее Райордан Кендрик, Кол-тон серьезно засомневался в том, что его замыслы осуществятся без благословения церкви. Ему придется как можно скорее решать, ценит ли он свою свободу больше, чем возможность получить Адриану, или лорд Джайлз положит конец его увлечению, приняв предложение Райордана.

Очевидно, та миниатюрная блондинка, что идет рядом с Адрианой, и есть ее сестра Мэлора. Он почти не смотрел на нее в тот вечер, когда привез Адриану от Абернати. Сейчас обе оживленно болтали, не подозревая о его присутствии.

Извинившись перед Фелисити, он догнал девушек и заступил им дорогу. Обе растерялись от неожиданности. Мэлора тихо вскрикнула и вытянула шею, пытаясь получше разглядеть лицо незнакомца, но, убежденная, что увидела самого Голиафа во плоти, развернулась и бросилась в противоположном направлении. При этом Мэлора совершенно позабыла о сестре, бросив ее справляться с чудовищем в одиночку. Адриана, вовремя поняв, кто перед ней, едва успела схватить сестру за руку и дернуть обратно.

— Тише, — велела она и с вымученной улыбкой обратилась к Колтону: — Как, сэр, мы снова увиделись! Очень мило.

— Доброе утро, леди, — приветствовал Колтон, вежливо снимая цилиндр.

Адриана втайне залюбовалась его фигурой, облаченной в прекрасно сшитый фрак и узкие брюки в тонкую полоску. Наверное, сам принц-регент не одевается с таким вкусом! Впрочем, имея высокий рост, широкие плечи, тонкую талию и узкие бедра, нетрудно выглядеть настоящим щеголем!

Подошедшая Фелисити поспешно поздоровалась, не желая так просто отпускать добычу, ибо помнила, что маркиз почти не отходил от леди Адрианы во время их визита в Рэндвулф-Мэнор.

— Леди Адриана, как приятно встретить вас! Мы с его светлостью как раз гуляли, наслаждаясь прекрасной погодой!

Оживление Адрианы разом увяло. Значит, Колтон сопровождает Фелисити?! Что же, это его дело.

— Добрый день, мисс Фелисити, — кивнула она, надеясь, что ее слова не покажутся такими же холодными, как улыбка. — По-моему, вы еще не знакомы с моей сестрой.

Фелисити жизнерадостно кивнула, довольная, что может прибавить еще одно имя к списку своих высокородных знакомых, и, отметив разительный контраст между сестрами, громко выпалила:

— Боже, никогда бы не подумала, что вы родственницы! Разные, как ночь и день!

Смех Адрианы прозвучал фальшиво даже в ее собственных ушах. Временами она определенно чувствовала себя черной овцой в семье.

— И не говорите. Позвольте мне угадать… моя сестра — день, а я — ночь.

— О, надеюсь, мое замечание не обидело вас, миледи, — испугалась Фелисити. — Я не хотела сказать ничего дурного. Вы обе очень красивы… просто…

Колтон едва сдержал улыбку, но, ощутив ледяной взгляд брюнетки, немного растерялся. Чем он успел ее прогневить?

И тут его вдруг осенило. Должно быть, она подумала, что у них с Фелисити свидание! Из слов последней вполне можно сделать вывод, что они специально встретились и пошли прогуляться.

— Не волнуйтесь, мисс Фелисити, — утешила Адриана, — мне слишком часто говорили о полном несходстве между мной и сестрами, так что я уже привыкла. Но дело в том, что Жаклин и Мэлора похожи на мать, а я — на отца.