Герцог замолчал и вернулся на свое место напротив тети Эллы Мэй.

— Но потом, — продолжил он, — я увидел бедное несчастное существо и понял, что все произошло не по ее желанию. Стоило мне только раз поговорить с миссис Клей, чтобы разобраться, кто играл ведущую роль во всем спектакле.

Герцог на секунду прикрыл глаза рукой, как бы отстраняясь от воспоминаний о свадьбе, обмороке невесты, пронзительно резких командах миссис Клей и любопытстве зевак.

— Вы одна в той толпе, — сказал через минуту герцог, — оказались разумной, спокойной, не теряющей самообладания. Возможно, я зря злословлю на их счет, но сейчас мне бы хотелось поблагодарить вас, что вы увезли мою жену из того бедлама. Остается только надеяться, что она так же благодарна вам, как и я.

— Это действительно так, — объявила тетя Элла Мэй.

— А теперь, — сказал герцог с видимым усилием, — мы подходим к причине моего приезда. В вашем последнем письме — я захватил его с собой, уезжая из дома, и много раз перечитывал на корабле — вы сообщили мне, что жене гораздо лучше и что врач доволен ее состоянием. Она настолько здорова, что сможет повидаться со мной?

— Да, я думаю, что вы увидитесь, — сказала тетя Элла Мэй.

Герцог поднялся.

— Тогда могу ли я поговорить с ней? — спросил он. — Наедине!

Тетя Элла Мэй встала с кресла, как будто несколько удивившись, что ее беседа с герцогом подошла к концу.

— Если вы подождете здесь, — сказала она, — я позову ее.

Она вышла из комнаты. Герцог стал вышагивать беспокойно по мягким коврам. Он прождал не меньше десяти минут, когда наконец отворилась дверь. Он не знал, что Вирджиния была на веранде с самой первой минуты его появления в этом доме. Он не знал, что она стояла за дверью, изо всех сил стараясь побороть свое волнение, как не знал и того, что тетя Элла Мэй, выйдя из гостиной, бросила на Вирджинию только один взгляд и молча прошла мимо нее.

Тихо распахнулась дверь, и в комнату вошла Вирджиния. Будто солнечный свет вошел вместе с ней; в то же время ее глаза потемнели и смотрели чуть тревожно. Герцог, который все еще вышагивал по комнате, резко остановился.

— Вирджиния! — вырвался крик из его уст, подобно волне, разбившейся о скалы.

Потом они оба стояли как прикованные, глядя друг на друга, не в силах пошевелиться. После очень длинной паузы герцог произнес:

— Почему ты здесь? Я не ожидал тебя встретить! Вирджиния, как ты могла так просто убежать? Ты измучила меня! Довела почти до безумия! Ни на минуту я не переставал беспокоиться, куда ты пропала. Думал, может, ты уехала в Лондон или в какое-нибудь предместье, я даже предполагал, что ты могла вернуться в Америку. Но я никак не мог отправиться на твои поиски.

— Почему? — спросила Вирджиния.

— Как ты могла поступить так? — продолжал герцог. — Я представлял тебя одинокую и испуганную, я представлял себе мужчин, которых ты могла привлечь, я боялся, что у тебя нет денег. Не могу рассказать о всех страхах, терзавших меня! Почему ты покинула меня?

— Зачем ты здесь? — не ответила ему Вирджиния.

— Я здесь, чтобы увидеть свою жену. Мне нужно поговорить с ней. Я должен был сделать это, прежде чем отправиться разыскивать тебя. Уходи! Не отвлекай меня. Я не могу видеть тебя и не обнять. Я хочу прикоснуться к тебе и поцеловать. Неужели ты не понимаешь, какая мука просто смотреть на тебя?

Глаза Вирджинии засияли. В какой-то момент казалось, что она вот-вот протянет руки навстречу герцогу. Но она отвернулась от него.

— Я не совсем тебя понимаю, — прошептала она.

— Ты никогда не узнаешь, что я пережил, когда проснулся и увидел, что ты ушла, — сказал герцог, как будто говорил сам с собой. — Я был вне себя, я был в отчаянии! Кинулся в замок, а там мне сообщили, что ты уехала. Я был как безумец.

— Я…. должна была… уехать, — пробормотала Вирджиния.

— Почему ты должна была оставить меня? — потребовал ответа герцог. — Может, я разочаровал тебя? Не могу в это поверить.

— Ты прекрасно знаешь, что… это не так, — сказала Вирджиния, и голос ее зазвучал глуше.

— Наверное, ни одному мужчине не удавалось после такого счастья избежать ада, — заметил герцог. — Можешь ли ты представить себе, что для меня означало пересечь океан и думать, что ты осталась в незнакомой для тебя стране? Думать, что, возможно, ты ждешь меня где-то в Англии и не понимаешь, почему я не нашел тебя?

— Но все-таки ты приехал сюда, — мягко напомнила Вирджиния.

— Как я уже сказал, я приехал поговорить с женой, — ответил герцог. Говоря это, он подошел к Вирджинии и стал совсем близко от нее. — Зачем ты искушаешь меня? — спросил он. — Я стараюсь вести себя достойно, я стараюсь поступать правильно. Но когда ты так смотришь на меня, я забываю обо всем на свете, кроме того, что ты здесь, кроме того, что когда-то ты сказала, что любишь меня и доверилась мне.

Она смотрела ему прямо в глаза. Все вокруг замерло. Он не коснулся ее, вместо этого он резко отвернулся, как будто опасаясь, что сила воли может подвести его.

— Уходи, Вирджиния! — сурово велел он. — Попроси тетю прислать сюда мою жену. Я должен сначала поговорить с ней.

— Чего ты хочешь от нее? — спросила Вирджиния.

— Разве ты не знаешь? — ответил герцог. — Разве ты не можешь догадаться? Я приехал, чтобы просить свою жену, если понадобится, то на коленях, развестись со мной. Теперь ступай, Вирджиния, и позволь мне сделать то, ради чего я сюда приехал.

— А вдруг она откажется? — поинтересовалась Вирджиния.

— Она не может. Не должна, — тихо промолвил герцог. — Мне во что бы то ни стало нужна свобода, и ты знаешь, почему.

В комнате вдруг повисла напряженная тишина, когда Вирджиния заговорила, как бы долго взвешивая каждое слово:

— А если все же она откажется, разве недостаточно нашей любви?

— Достаточно? — резко спросил герцог. — Для тебя или для меня? Ты знаешь, Вирджиния, между нами не такие отношения. В тот день в «Сердце королевы» ты мне дала ясно понять, что ты думаешь о любви, которую нужно скрывать, которую нужно прятать по углам. Ты мне нужна как женщина — богу известно, как ты мне нужна, — но ты мне нужна еще как жена и как мать моих детей, и вот почему я должен повидаться со своей женой. Я должен сдаться на ее милость и умолять освободить от этого брака, который иначе как фарсом не назовешь.

Неожиданно наступила тишина. Вирджиния крепко стиснула пальцы, пытаясь унять охватившую ее дрожь. На секунду ей показалось, что она потеряет сознание от радости, которая пронзила ее как молния. Затем дрожащим голосом она произнесла:

— Себастьян, я должна тебе что-то сказать.

— Уходи, Вирджиния, — почти со злостью воскликнул он. — Я не в силах больше справиться с собой.

— Но это важно, Себастьян! Ты должен выслушать меня!

— Что именно? — спросил он, не глядя на нее.

— Я боюсь, что ты рассердишься на меня, — призналась Вирджиния. — Очень боюсь, Себастьян.

— Меня? — не поверил он.

— Да, тебя! Когда… ты… сердишься… ты сам не знаешь, как это страшно… Он невольно улыбнулся.

— Боже, Вирджиния, — сказал он, — какой ты ребенок! Одна из твоих самых обворожительных черточек — это то, что ты можешь превращаться из очень серьезной молодой женщины в ребенка, способного растрогать кого угодно. Скажи мне, что хотела, Вирджиния.

Я не рассержусь.

— Ты обещаешь… что бы это ни было?

— Не представляю, как я могу рассердиться на тебя, — сказал он, — но если тебе доставит удовольствие, то хорошо, я обещаю.

— Тогда, Себастьян, — проговорила Вирджиния таким тихим голосом, что герцог с трудом расслышал ее, — задавай свой вопрос… ради которого ты приехал сюда… и если понадобится… то на коленях…

— Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать.

— Видишь ли, Себастьян… — запиналась Вирджиния. — Ты часто повторял… что я кажусь такой… искренней и такой… прямодушной, но… на самом деле… я обманывала тебя.

— О чем ты говоришь? — вспылил герцог. — Обманывала меня! С кем? В твоей жизни нет, не может быть другого мужчины.

Он схватил ее за руки с такой яростью, что его пальцы впились в ее нежную кожу.

— Единственный мужчина в моей жизни, — прошептала Вирджиния, — это… ты… мой… муж!

Секунду герцог смотрел на нее, как будто она лишилась рассудка. Его руки медленно разжались. Он отступил на шаг, сильно побледнев.

— Ты пытаешься сказать мне, — с трудом произнес он изменившимся голосом, — что ты моя жена?

— Да… именно так, — сказала Вирджиния. — О, Себастьян, ты обещал… не сердиться.

— Не знаю, что и сказать, — произнес герцог. — Мне и в голову не могло такое прийти. Но моя жена была…

— Толстой и уродливой! — перебила его Вирджиния. — Но все же это была я. Да я и не могла быть другой. Меня все время перекармливали. Я прекрасно отдавала себе отчет в том, как я выгляжу, и была уверена поэтому, что ты меня не узнаешь.

— Так ты приехала в Англию шпионить за мной! — возмутился герцог.

— Вовсе нет, — возразила Вирджиния. — Я приехала в Англию, потому что… ненавидела тебя, потому что презирала тебя, потому что хотела… развестись.

— Ты хотела развестись? — повторил герцог, не веря своим ушам.

— А ты думаешь, я хотела выходить за тебя замуж? — спросила Вирджиния. — Одна мысль о подобном браке вызывала во мне ненависть и отвращение, но моя мать вынудила меня дать согласие. Передо мной был выбор — либо выйти за тебя замуж, либо провести семь лет жизни в исправительном заведении.

— Не могу в это поверить! — воскликнул герцог.

— Моя мать была снобом, — пояснила Вирджиния. — Она так жаждала, чтобы ее дочь сделалась герцогиней, что ни перед чем бы не остановилась.

— Я никогда не предполагал ничего подобного, — изумился герцог.