Вирджиния чуть не вскрикнула от ужаса от таких мыслей. Она все еще стояла в нерешительности, не смея двинуться дальше, когда услышала чей-то крик. Это безусловно был человеческий голос, и он послышался вновь, только немного тише. Вирджиния машинально вернулась в коридор. Теперь она знала, откуда доносился звук — из комнаты Маркуса Рилла, именно той, откуда она украла яд, предназначенный для герцога. Она дошла до комнаты, увидела, что дверь приоткрыта, и толкнула ее. Внутри были двое. Казалось, они борются друг с другом. Увидев Вирджинию, они вздрогнули и отскочили в разные стороны в смятении с очень комичными от испуга лицами.

Вирджиния узнала Мэри, маленькую, розовощекую деревенскую девчушку, которая часто ей прислуживала. Она была привлекательной особой; а рядом с ней стоял один из лакеев — высокий светловолосый, симпатичный малый, которого, как знала Вирджиния, звали Джеймс.

— Я слышала какой-то крик, — сказала Вирджиния.

— Ах, мисс! Простите меня! — взмолилась Мэри. — Я не знала, что в замке кто-то есть. Вы ведь не выдадите меня? Пожалуйста! Иначе миссис Стоун уволит меня без рекомендаций. Прошу вас, мисс…

— Не волнуйся, — успокоила ее Вирджиния. — Я услышала, как ты кричала, и подумала, вдруг что-то случилось.

— Нет-нет, мисс, — принялась объяснять Мэри. — Просто Джеймс стал пугать меня шпагой. Я знаю, нам не следовало бы веселиться в такой момент, и прошу простить нас.

— Какой шпагой? — с любопытством спросила Вирджиния.

— Нет, мэм, — вмешался в разговор Джеймс, — это не шпага, это трость с вкладной шпагой. Я нашел ее, когда убирал вещи капитана Рилла, и подумал, хорошо бы показать ее Мэри, но она запищала, как только взглянула на нее. Вот вы нас и услышали, мэм.

— Трость-шпага! — задумчиво произнесла Вирджиния. — Мне еще не доводилось видеть ничего подобного.

— Я покажу вам ее, мэм, — с готовностью откликнулся Джеймс. — То есть, если вы, конечно, не скажете капитану Риллу, что я вам показывал ее.

— Не скажу, — пообещала Вирджиния.

Лакей подобрал с кровати трость, куда он поспешно забросил ее при появлении Вирджинии. Она увидела, что это был короткий стек, какие носят армейские офицеры. Джеймс открутил позолоченное кольцо, украшавшее трость, и разделил ее на две части. Затем он вытащил из нижней половины длинную зловещую шпагу, похожую на рапиру. Она была более двух футов в длину с очень острым концом.

— Такие носят офицеры в тропиках, мэм, — объяснил Джеймс. — Я слышал о таком оружии, но никогда раньше не видел. А обнаружил его только, когда чистил золотое кольцо. Оно повернулось под пальцами, а когда я открутил его, то сразу сообразил, в чем дело.

— Да, я понимаю, — сказала Вирджиния.

— Наконечник у шпаги острый как бритва, — продолжал Джеймс. — Таким оружием легко и человека убить.

Вирджиния глубоко вздохнула.

— Спасибо, что показали мне шпагу, Джеймс, — поблагодарила она, — но мне кажется, лучше убрать ее подальше. А капитану Риллу я ничего не скажу о вашем открытии.

— Очень признателен вам, мэм. Этому джентльмену трудно угодить. Я бы не стал служить у такого постоянно.

— Я уверена, вам лучше оставаться с его светлостью, — сказала Вирджиния.

Она обернулась к Мэри, которая смотрела на Джеймса с нескрываемым восхищением.

— Скоро гости вернутся с похорон, — напомнила Вирджиния. — На вашем месте, Мэри, я бы занялась работой.

— А вы не выдадите нас, мисс? — с беспокойством спросила Мэри.

— Нет, я обещаю, — ответила Вирджиния.

Она вышла из комнаты, перепуганная насмерть, чувствуя подкатывающую дурноту. Неужели шпага — новая угроза герцогу? Неужели теперь именно так Маркус Рилл вознамерился убить герцога? Заколоть его, когда тот, быть может, выйдет один в сад. Это был бы рискованный шаг, но кто в состоянии постичь, что на уме у злодея? Она знала только одно — ей нужно предупредить герцога. Он должен знать, какая новая опасность нависла над ним.

Но нелегко было найти способ поговорить с герцогом, просто совершенно невозможно. Мисс Маршбанкс вернулась с похорон, заливаясь слезами, и пришлось Вирджинии размещать на обеденном столе карточки с именами, проверять, все ли подготовлено к отъезду гостей, и удостовериться, что прислуга знает, кто из них уезжает вечером, а кто — на следующее утро.

К тому часу, когда Вирджиния справилась со всеми обязанностями, которые всегда выполняла мисс Маршбанкс, герцог уже ушел наверх переодеваться к обеду, и Вирджиния в отчаянии подумала, что ей так и не представится случай повидаться с ним наедине; ведь прошлый вечер, как и позапрошлый, он допоздна сидел внизу со своими родственниками.

Вопреки всему, Вирджиния все же надеялась, что он как-то свяжется с нею, но когда и после обеда не пришло никаких известий от него, она решила действовать сама. Вирджиния написала короткую записку, в которой говорилось, что ей нужно его повидать. Потом она задумалась, как лучше всего передать ему это послание. Тут она вспомнила о старинных картах, которые передал ей герцог, говоря, что они очень ценные. Она отправилась за ними в библиотеку. Положив записку внутрь одной из карт, она пошла с папкой в руке на поиски Маттьюза. Ей не удалось найти его, но зато она наткнулась на Джеймса, который нес в гостиную поднос с грогом.

— Джеймс, — сказала она, — не могли бы вы исполнить одну мою просьбу?

— Конечно, мэм, — ответил он.

— Тогда возьмите вот это и положите на туалетный столик его светлости, — попросила она, — Только туда! Вы поняли? Здесь очень ценные материалы, и я бы не хотела, чтобы они лежали где попало, а когда его светлость поднимется сегодня вечером к себе, он должен сразу увидеть, что они в целости и сохранности.

— Слушаюсь, мэм.

Но тут Вирджинию одолели сомнения.

— Нет, я подумала хорошенько и решила, что его светлость предпочел бы получить эти бумаги пораньше. Не могли бы вы что-нибудь придумать и отдать их герцогу сразу же после обеда?

— Постараюсь, мэм, — решительно заверил ее Джеймс.

— Благодарю вас, — сказала Вирджиния и поспешила убраться восвояси, испугавшись, что кто-нибудь заметит, как она разговаривала с Джеймсом, и начнет расспрашивать лакея, о чем она его просила.

Она ушла в маленькую гостиную и принялась ждать. Мисс Маршбанкс отказалась от обеда и удалилась в свою спальню, чтобы поплакать навзрыд, уткнувшись в подушку. Что бы ни сказала или ни сделала Вирджиния — ничто не могло ее утешить. Сейчас лучше всего было оставить бедную женщину в покое.

Тяжко сидеть и ждать в маленькой комнатушке, но Вирджинии не оставалось ничего другого, и ей казалось, что время никогда еще не тянулось так медленно. Пробило десять часов… одиннадцать… и она уже в отчаянии стала думать, что Джеймсу скорее всего не удалось добраться до герцога, когда он неожиданно появился в дверях с серебряным подносом в руке.

— Его светлость шлет вам поклон, мэм, — сообщил лакей, — и просит, чтобы вы заперли карты в его стол в библиотеке. Его светлость говорит, вы знаете, где хранится ключ.

— Спасибо, Джеймс, — сказала Вирджиния, — Да, я знаю, где найти ключ.

Она едва могла дождаться, когда за лакеем закроется дверь. Тут же раскрыв папку, она увидела то, что ожидала, — записку, вложенную между картами. Всего несколько слов были торопливо набросаны на листке, расчерченном для игры в бридж, но они сказали ей все, что она хотела узнать.

«Встретимся завтра в пять утра возле конюшен», — было написано рукой герцога, и Вирджиния прижала к своей щеке драгоценные строчки, прежде чем уйти к себе в спальню.

На следующее утро она поднялась задолго до пяти. Когда она выходила из замка, в нем еще не проснулась ни одна живая душа, но на конюшне было полно людей. Герцог уже ждал ее верхом на черном скакуне, на котором он обычно ездил, ее лошадь как раз седлали два грума, а неподалеку несколько человек выслушивали распоряжение герцога на день.

— Доброе утро, мисс Лангхоулм, — сказал герцог, приподнимая шляпу. — Я подумал, вы, наверное, не откажетесь проехаться верхом до начала своего рабочего дня.

— Разумеется, ваша светлость, — скромно ответила Вирджиния.

Герцог помог ей сесть на лошадь, и его конь тут же начал становиться на дыбы и бить копытами.

— Он застоялся, ваша светлость, — заметил грум. — Мало двигался за последние несколько дней.

— Тогда мы поедем с ним на равнину, — сказал герцог. — После хорошего галопа он не будет таким резвым.

— Именно это ему и нужно, ваша светлость, — подтвердил грум.

Вирджиния и герцог отправились в путь, держась, как она заметила, подальше от замка, так как они выехали с конюшенного двора через северные ворота. Они перешли на легкий галоп и какое-то время скакали молча, конь герцога все никак не мог успокоиться. Наконец, герцог повернулся к ней и улыбнулся.

— Мы сбежали! — сказал он, и она улыбнулась ему в ответ, в самом деле почувствовав себя как школьница, прогуливающая занятия.

— Я скучал по тебе, — тихо промолвил герцог и так на нее посмотрел, что у Вирджинии сжалось сердце.

— Никак не мог раньше повидаться с тобой, — сказал он. — Ты ведь понимаешь?

— Конечно, — ответила она.

— Меня все время окружали люди, мучимые любопытством и подозрением, — сказал он. — Если они хоть раз взглянули бы на тебя, мне кажется, они бы догадались.

— О чем догадались? — спросила Вирджиния.

— О том, что я люблю тебя, — ответил он. — Я думал о тебе каждую минуту, каждую секунду, и единственным моим утешением было сознание, что ты находишься в замке. Я знал, что ты рядом со мной. Хотя мы и не могли быть вместе, твое присутствие значило для меня больше, чем я могу выразить.

— Мне нужно тебе что-то рассказать, — промолвила Вирджиния.

Герцог нетерпеливо махнул рукой.