Вирджиния обернулась. Герцогиня вела лорда к письменному столу. На нем лежало большое гусиное перо, которое герцогиня вложила в руку лорда Рафтона.

— Где нужно подписать? — услышала Вирджиния бормотание лорда. — Я не помню, что там сочинил.

— Как всегда, очаровательное и нежное письмо, — прощебетала герцогиня. — Просто поставьте свою фамилию: Рафтон.

— Рафтон? — засомневался лорд, — Но вы всегда называли меня Артур.

— Знаю, дорогой, — сказала герцогиня. — Но я храню ваши письма для потомков и хочу, чтобы они были подписаны вашим полным именем.

— Да… да, конечно, — согласился лорд. — Я и забыл, что мое творчество так важно.

— Даже очень, — подчеркнула герцогиня. — Ваши восхитительные стихи я храню все до одного. Дорогой Артур! Как вы были умны! Да, подпишите здесь, пожалуйста… вот так. Большое спасибо.

Лорд Рафтон откинулся на спинку стула, как будто был в изнеможении. Герцогиня забрала у него перо и положила обратно возле чернильницы.

— А теперь мы с мисс Лангхоулм должны покинуть вас, — сказала герцогиня.

— Вы собираетесь… в Лондон? — спросил лорд — Я поеду с вами. Давно я уже не бывал… в Лондоне.

— Да, да. Мы поедем вместе, — пообещала герцогиня. — Но не сегодня, не сейчас, Артур.

Она похлопала его по руке и повернулась к двери.

— Пойдемте, мисс Лангхоулм, — сказала она. — Лорд утомился.

В руке герцогиня держала записку, подписанную лордом Рафтоном. Вирджиния случайно бросила взгляд на этот листок, а потом еще раз посмотрела повнимательнее. Ее не покидало ощущение, что записка до чрезвычайности похожа на чек. Вирджиния тут же уверила себя, что, должно быть, ошибается, но стоило ей отвернуться, как герцогиня поспешно убрала листок бумаги подальше от глаз, запрятав его за широкий бархатный пояс, застегнутый филигранной серебряной пряжкой.

— До свидания, мистер Уорнер! — попрощалась герцогиня. — Я рада, что лорду гораздо лучше. Было очень приятно с ним повидаться.

— Вот уже почти месяц, как у нас не было приступов, — сообщил мистер Уорнер. — Доктор очень доволен, ваша светлость.

— И я тоже, мистер Уорнер. Все это благодаря вашим добрым заботам.

— Очень признателен вам, ваша светлость, за такие слова, — сказал мистер Уорнер, низко кланяясь, когда обе женщины выходили из дверей обратно в коридор.

— Спасибо, дорогая, — сказала герцогиня Вирджинии по дороге назад. — Очень любезно с вашей стороны. Да, чуть не забыла, мне бы не хотелось, по правде говоря, чтобы вы обмолвились о нашем визите ни мисс Маршбанкс, которая имеет склонность ревновать, ни моему сыну. Видите ли, я стараюсь не упоминать в его присутствии имя лорда Рафтона. Ему не нравится, что старик так долго живет у нас и требует определенных расходов. Это так мелочно со стороны Себастьяна, в конце концов, лорд Рафтон был верным другом моего мужа в течение долгих лет.

Вирджиния промолчала. Ей было не понять, как герцог, наедине с нею казавшийся приятным и симпатичным человеком, мог быть таким скупым и ничтожным, когда дело доходило до денег. Как мало приходилось тратить на бедного старика по сравнению с тем, во что обходилось содержание полудюжины домов со слугами, всегда готовыми накрыть стол на несколько персон.

Внезапно герцогиня остановилась.

— Мне кажется, вам здесь будет удобнее спуститься в библиотеку, — сказала она, указывая на неизвестный Вирджинии лестничный пролет. Девушка поняла: герцогиня боится, как бы их не увидели вместе. — Надеюсь, вам понравится пребывание в замке, — милостиво добавила хозяйка Рилла, направляясь к главной лестнице.

Вирджиния очень медленно спустилась там, где ей велели.

У нее было неприятное чувство, что она сделала что-то не так. Девушка не понимала, почему, но неприятный осадок не покидал ее. И кроме того, ее все время изводил еще один вопрос: почему герцог был таким скупым, так трясся над деньгами, когда в его распоряжении находилось все ее состояние?

Глава 7

Вирджиния была занята книгой, подробно описывающей историю создания замка, когда услышала, как отворилась дверь в библиотеку. Она даже головы не повернула, надеясь, что тот, кто к ней заглянул, никого не увидел и уйдет восвояси, но секунду спустя чей-то голос произнес:

— А как дела у нашей маленькой прелестной библиотекарши?

Вирджиния подняла глаза и увидела Маркуса Рилла. Он улыбался ей, но от такой улыбки у нее возникло ощущение, будто он мысленно раздевает ее.

— Я очень занята, капитан Рилл, — сказала Вирджиния.

— Но, надеюсь, не настолько, чтобы не поговорить со мной, — возразил он. — Уверен, мы с вами о многом можем поговорить — вы и я.

— Не вижу причин для такой уверенности, — заявила Вирджиния, стараясь произнести фразу не грубо, а как утверждение очевидного факта, — Ну, во-первых, я считаю, что вы очень привлекательны, — объяснил капитан Рилл. — А во-вторых, вы пленили меня.

— Думаю, мне следует сразу все прояснить, капитан Рилл. Я не располагаю временем для флирта, — твердо сказала девушка.

Говоря это, она даже удивилась собственному поведению в данной ситуации. До болезни Вирджиния пришла бы в трепет и волнение от одной мысли, что какой-то мужчина, все равно какой, может восхититься ею.

А теперь, когда она ощутила собственную привлекательность, что было для нее совершенно ново, не только осталась равнодушной к таким явно неискренним заявлениям, но и перестала бояться.

Маркус Рилл нимало не смутился.

— А кто говорит о флирте? — удивился он. — Я всегда правдив. Да и какой мужчина не восхитится вами? У меня такое ощущение, что под маской скромной маленькой ученицы скрывается что-то совсем иное. Возможно, вы — Спящая красавица. Если так — я тот принц, который разбудит вас.

Вирджиния невольно расхохоталась. Он был смешон, этот разряженный молодой аристократ, старающийся приударить за ней.

— Боюсь, капитан Рилл, я вас очень разочарую, — сказала она. — Девушки в Америке привыкли сами о себе заботиться, поэтому, уверяю вас, я, в отличие от Спящей красавицы, бодрствую и отдаю себе полный отчет в том, что происходит вокруг.

Маркус Рилл зашелся от смеха.

— Вы неподражаемы, — объявил он. — Теперь мне еще больше захотелось пробудить в вас интерес к английскому образу жизни или, лучше сказать, к одному английскому джентльмену.

— А мне казалось, у вас хватает забот, капитан Рилл, — с невинным видом заметила Вирджиния. На секунду он опешил.

— Слуги все-таки болтают, — решил он. — Вы имеете в виду, конечно, леди Шелмадайн. Так что ж, в жизни каждого мужчины найдется место и для другой женщины, особенно если она так же красива, как вы.

Говоря это, он положил руку на плечо Вирджинии.

— Ну, будет вам, — сказал он. — Не упрямьтесь. Давайте немного развлечемся. Вирджиния оттолкнула его.

— Не трогайте меня! — возмущенно потребовала она. — Во мне укоренилась привычка не позволять дотрагиваться до себя незнакомым людям. А теперь мне некогда. Всего хорошего, капитан Рилл!

Такой резкий тон не смутил капитана ни в малейшей степени, а только позабавил.

— Боже милостивый! Да в вас есть характер! — воскликнул он. — Я всегда считал, что женщина скучна, если чересчур любезна. Чуть-чуть сопротивления действует как соль на кушанье.

— Меня не устраивает быть» кушаньем «, — парировала Вирджиния.

Девушка хотела отойти от него подальше, но он в два прыжка оказался рядом и снова попытался обнять ее.

— Оставьте меня в покое! — закричала она, придя в бешенство. И тут оба услышали, что отворилась дверь.

Они отпрянули в разные стороны. У Вирджинии запылали щеки при мысли о том, что может подумать вошедший, увидев эту сцену. Даже Маркус Рилл выглядел смущенным. В библиотеку вошла леди Шелмадайн. Выражение на ее лице не оставляло никаких сомнений в том, что именно она заподозрила по поводу увиденного.

— Итак, ты здесь, Маркус! — произнесла она. — А я повсюду ищу тебя. Добрый день, мисс Лангхоулм! В последнее время вы трудитесь как пчелка. То ни свет, ни заря отправляетесь на прогулку верхом с герцогом, то день-деньской развлекаете капитана Рилла в библиотеке. Наверное, американским девушкам не нужно беспокоиться о своей репутации? Ведь в Америке даже нет общества, не так ли?

— Совершенно верно. Только краснокожие индейцы и миллионеры! — подтвердила Вирджиния.

— А вы не попадаете ни под одну категорию, — заметила леди Шелмадайн. — Впрочем, это не имеет значения, хотя у нас в Англии есть довольно грубое слово для молодых особ, которым неведомо, что такое скромность.

Вирджиния взяла себя в руки, чтобы не вспылить. Она поняла, что леди Шелмадайн намеренно держится вызывающе; маленький подбородок Вирджинии гордо приподнялся, а глаза засверкали. Затем она произнесла достаточно спокойно:

— Нелегко, должно быть, приходится английским девушкам, когда замужние женщины подают им такие странные примеры.

Мгновенно наступила тишина, прерванная сдавленным смешком Маркуса Рилла.

— Этот раунд за ней, Шелмадайн, — сказал он. — Ты должна признать, у нее есть характер.

— Меня не интересует, Маркус, — злобно отозвалась леди Шелмадайн, — что есть и чего нет у мисс Лангхоулм. Я просто очень сожалею, что она не знает своего места. Наверное, герцогиню следует информировать о ее поведении.

С этими словами она повернулась, слегка прошелестев длинными юбками, отделанными по краю рюшами и мелкими складками, и очень элегантно и в то же время с презрительным видом выплыла из комнаты, следом за ней поторопился капитан Рилл, который не забыл задержаться в дверях и помахать Вирджинии рукой. Вирджиния сделала вид, что не смотрит в его сторону, но когда они вышли, она не удержалась, чтобы тихонько не рассмеяться. Возможно, у нее и есть характер, как утверждает Маркус Рилл, но до последнего момента она и не подозревала об этом. Она осталась довольна собой.