— Почему? — с любопытством спросила Вирджиния.

— Ну… вы ведь там у себя живете совсем по-другому, — объяснила горничная. — И я не думаю, что в Америке найдутся такие дома, как этот, даже у миллионеров, о которых мы столько наслышаны.

— У нас есть большие дома, но, конечно, не такие, как этот, — согласилась Вирджиния.

Вопреки самой себе она почувствовала, что красота внутреннего убранства замка произвела на нее впечатление. Огромная дубовая лестница с плавным изгибом и резными балясинами в виде купидонов была великолепна. Вирджиния достаточно разбиралась в живописи и могла понять, что, куда бы она ни бросила взгляд, повсюду были изумительные, произведения не только английской школы, но и итальянского ренессанса, фламандских и голландских художников, а настоящий восторг у нее вызвала картина, в которой она узнала благодаря своим альбомам по искусству знаменитого Ван Дейка.

Комната Вирджинии была удобной и очень симпатичной, но, соответственно ее положению, маленькой. Ванная, когда Вирджиния выяснила ее местонахождение, оказалась, как она и предполагала, в самом конце длинного коридора. Тем не менее Вирджиния была очарована всем увиденным и долго стояла возле окна, разглядывая внизу озеро, а за ним могучие, многовековые деревья.

В центре озера находился маленький островок, и Вирджиния заметила на нем какое-то сооружение, похожее на греческий храм. Она почувствовала непреодолимое желание все разведать: и розарии, едва видневшиеся за углом дома, и леса вдалеке, и замеченные ею из окна кареты конюшни, спрятавшиеся за западным крылом дома. Все это так завораживало, что Вирджиния даже забыла на мгновение, зачем она приехала в Англию. Она просто радовалась возможности открыть Что-то новое, попасть в неизвестный ей до сих пор мир, который, как она предвкушала, будет полон сюрпризов.

Она сменила дорожный костюм на тонкое кисейное платье в цветочек. Это была очень просто сшитая и тем не менее очень дорогая модель, купленная на Пятой авеню. Теперь, осматривая себя в зеркале, она порадовалась, что была такой расточительной. В белой кисее в мелкий цветочек, с накинутым на плечи шифоновым шарфиком Вирджиния выглядела до смешного юной и все же очень привлекательной. Она покривила бы душой, если бы не признала, что необычные, с серебринкой, волосы делают ее очень непохожей на остальных женщин и притягивают к себе все взгляды. Она не послушалась совета тети Эллы Мэй и отказалась сходить к какому-нибудь известному парикмахеру, чтобы он показал ей последние модели причесок. Вместо этого Вирджиния зачесала волосы назад и собрала их в узел на затылке. Этот живой венчик красиво обрамлял ее тонкое лицо, придавая ему выразительность и классическую элегантность.

Вирджиния едва успела привести себя в порядок, как раздался стук в дверь.

— Входите! — откликнулась она.

Дверь отворилась, и на пороге показалась женщина средних лет, в пенсне и строгом костюме из белого сержа.

— Я — Марджори Маршбанкс! — представилась она слишком хорошо поставленным голосом, — Секретарь ее светлости. Зашла узнать, не могу ли я быть чем-нибудь полезна.

— Как любезно с вашей стороны, — сказала Вирджиния. — А я — Вирджиния Лангхоулм, как вы уже, безусловно, знаете. С тех пор как я сошла с корабля, все со мной чрезвычайно предупредительны.

— Мы всегда стремимся, чтобы наши гости чувствовали себя как дома, — чопорно заметила мисс Маршбанкс. — А сейчас, я полагаю', вы не откажетесь от чашечки чая. Пойдемте со мной, я покажу, где находится наша маленькая гостиная, а после отведу вас познакомиться с ее светлостью.

Вирджиния взяла в руки сумочку, носить которую было довольно неудобно и тяжело, но девушке не хотелось оставлять ее в комнате, так как она не нашла еще, куда можно было бы спрятать значительную сумму, привезенную из Америки.

— Конечно, — говорила тетя Элла Мэй, — ты можешь распорядиться, чтобы деньги перевели в английский банк, но тогда от тебя потребуют объяснений. Мне кажется, лучше всего, если ты возьмешь побольше денег с собой. Если не хватит, ты всегда сможешь протелеграфировать мне, а я договорюсь обо всем с опекунами.

— Но я не хочу, чтобы опекуны знали, где я нахожусь, — быстро возразила Вирджиния.

— Понимаю, — сказала тетя Элла Мэй. — Поэтому я взяла денег для тебя из собственного банка.

— А это тебя не стеснит? — забеспокоилась Вирджиния.

— Конечно нет, — улыбнулась тетя. — Если мне что-нибудь понадобится, стоит только слово сказать, что это нужно тебе. А пока мне доставляет большое удовольствие финансировать тебя. Если подумать, то это даже смешно. Бедствующая вдова фермера-неудачника оказывает материальную поддержку своей весьма и весьма состоятельной племяннице!

— Когда я вернусь, мы признаемся всем, что я жива и здорова, — сказала Вирджиния, — и тогда я куплю тебе самую замечательную ферму в целой Америке.

— Ты не сделаешь ничего подобного! — резко прервала ее тетя. — Я не перееду отсюда, даже если ты мне предложишь дворец персидского шаха! А самое странное, и в это трудно поверить, но у меня есть все, что нужно. Тебе нечего мне дать, Вирджиния, кроме твоей любви.

— А это у тебя уже есть! — воскликнула Вирджиния, целуя свою тетю. — Ты теперь вся моя семья — отец, мать, сестры, дяди и тети. Если и объявятся у меня какие-то родственники, я не захочу их видеть. Ты — все, что есть у меня, и все, что мне нужно.

— Я сейчас расплачусь, если ты будешь продолжать в том же духе, — сказала тетя Элла Мэй, и глаза ее в самом деле увлажнились.

Когда Вирджиния взяла в руки сумочку, то решила, что будет оберегать деньги тети Эллы Мэй еще строже, чем оберегала бы свои собственные.

«Думаю, здесь найдется где-нибудь ящичек, запирающийся на ключ, — подумала Вирджиния, — а деньги я положу в обычные конверты, так что если кто-нибудь и заглянет в ящик, то не догадается, что там такое».

Мисс Маршбанкс весело болтала.

— Я действительно очень рада встрече с вами, — говорила она. — Когда-то я сама хотела стать библиотекарем, но так и не нашла времени. Герцогиня заставляет меня крутиться день и ночь и, уверяю вас, в буквальном смысле слова, особенно, когда у нас большой прием, вроде тех, что так любил давать покойный герцог, когда был жив. Члены королевского семейства всегда приезжали сюда на охотничий сезон, да и в другое время года гостили почти по целой неделе. И не забудьте также их фрейлин и камердинеров, горничных, курьеров и кучеров — все это требует больших хлопот, смею вас уверить.

— И вы сами все это организуете? — спросила Вирджиния, сознавая уместность такого вопроса.

— Ну, конечно же, моя дорогая. Герцогиня абсолютно доверяет мне. Она так часто говорит: «Даже не представляю, что бы я без тебя делала, Марши»— они меня так здесь прозвали. Маленький знак привязанности, выдуманный в детстве теперешним герцогом.

— Замок такой огромный. Наверное, за ним требуется большой уход, — пришла к выводу Вирджиния.

— Безусловно. Прислуга здесь работает помногу лет, — пояснила мисс Маршбанкс. — Хотя, между нами, это не всегда преимущество. Иногда они начинают слишком много о себе воображать. Но так, конечно, легче наладить в доме четкую работу. Больше всего хлопот у меня от гостей! Господи! Если бы вы только знали, скольких трудов порой мне стоит правильно расселить их по комнатам!

Она весело рассмеялась при виде недоумения Вирджинии.

— Я вижу, вы не понимаете, о чем я говорю. Дорогая моя, когда вы проживете в Англии чуть подольше, вы увидите, что в обществе превыше всего ценится одно качество — такт. Если, скажем, один очень милый джентльмен питает чувства к одной очаровательной леди, то может случиться настоящая трагедия, если их поселить на разных этажах!

— Вы хотите сказать… — начала Вирджиния.

— Именно то, что сказала, — прервала ее мисс Маршбанкс. — Конечно, подобная оплошность невозможна в замке Рилл, смею вас уверить, потому что и герцогиня, и я всегда следим, чтобы этого не произошло.

Тем временем они добрались до маленькой гостиной, запрятанной в конце длинного коридора первого этажа. Это была очаровательная комнатка с пианино, удобной софой и несколькими креслами.

— Мой кабинет — наверху, поближе к ее светлости, — разъяснила мисс Маршбанкс. — А здесь я отдыхаю, если только нахожу время, и ем. Я попросила, чтобы стол переставили к окну. Так приятно в солнечный день полюбоваться садом.

— Да, должно быть восхитительно, — согласилась Вирджиния.

— Кухня здесь хорошая, — продолжила мисс Маршбанкс. — Очень хорошая. Не как в других домах, которые я могла бы назвать, где секретаря кормят хуже, чем старших слуг. Я не потерплю подобного обращения, и персонал в курсе. Я могу обратиться прямо к ее светлости и сообщить обо всех недостатках в моем меню. Шеф-повар сейчас уже изучил все мои вкусы. И вы должны сказать мне, какие блюда особенно предпочитаете.

— Я не очень много ем, — сказала Вирджиния.

— Это видно, — заметила мисс Маршбанкс. — Придется вас немножко подкормить. Вы уж простите за мои слова, но вы очень худенькая. Я лично горжусь, что никогда не вешу меньше одиннадцати стоунов1.

— И вы хорошо чувствуете себя с таким весом? — поинтересовалась Вирджиния, мысленно пытаясь перевести английские стоуны в американские фунты.

— Моя дорогая мисс Лангхоулм, самое важное для меня — поддерживать свое здоровье, — объяснила мисс Маршбанкс. — Если бы не я, здесь царил бы хаос. Герцогиня, смею вас уверить, сущее дитя, когда дело касается финансов, хозяйства или устройства любого из сотни ежедневных маленьких дел в замке, о которых нужно побеспокоиться. Нет, только Марши может с этим справиться, как вы сами увидите, когда поживете здесь несколько дней.

Лакей подал элегантно сервированный чай, а к нему несколько различных сортов хлеба с маслом, маленькие свежеиспеченные лепешки, спаржу в тесте и три разных кекса.