— Миссис Апнор? А, добро пожаловать! — Она распахнула дверь, пропуская Джейн. — Черт побери, все полнею и полнею. — Она засмеялась и повела Джейн через холл. Стены дома были увешаны картинами, на обшарпанном паркетном полу возвышались груды книг. В светлой кухне Джейн обратила внимание на то, что тут полно разбросанных книг, цветов в горшках и немытой посуды. — Вы уж извините, у меня такой бардак… — Женщина улыбнулась, согнав со стула дремавшего белого кота. — Брысь, Магнификот. Кофе не хотите? — Хозяйка принялась размалывать кофе. Несмотря на внушительные размеры, двигалась она с удивительной грацией.

— В агентстве мне, к сожалению, не сказали, как вас зовут, — произнесла Джейн, сделав глоток.

— Болваны! Я — Зоя Поттерсон. Старая, так сказать, перечница. — Она весело рассмеялась. — Вы никогда прежде не жили в Кембридже? — Джейн очень импонировал ее низкий, чуть хрипловатый голос, да и сама женщина несла в себе какую-то смутную радость.

— Я когда-то жила в Лондоне, но здесь у меня друзья. Теперь вот приходится решать вопрос с переездом.

— Вы разведены?

— Да.

— Полагаю, вы не за мужем сюда приехали? Тут, знаете ли, все такие странные. Да и место тоже — не всякий согласится жить. Правда, местные жители уже привыкли и не замечают.

— В данный момент замужество меня не прельщает, — откликнулась Джейн. — Хочу немного прийти в себя, видите ли, в последнее время мне нездоровилось. А теперь пора строить новую жизнь.

— В таком случае, вы выбрали весьма неподходящее для этого место. Такое впечатление, что тут у каждого мозги набекрень: в основном все эгоцентристы; интересуются только своими собственными делами. В этом городке сходить на вечеринку — все равно что выслушать с полдюжины различных монологов. — Зоя предложила Джейн пирожное, та отказалась. Хозяйка же, откусив, сказала: — Наверное, вы считаете, что мне не следовало бы есть мучное?

— Ничего я не считаю. — Джейн улыбнулась в ответ.

— Быть толстой — это что-то вроде моей собственной торговой марки. В этом городе пруд пруди восхитительной, потрясающей золотой молодежи. Я не в состоянии конкурировать с ними и потому давно уже оставила всякие попытки и сделалась просто необыкновенно полной женщиной. Впрочем, я не толстая, а недостаточно рослая для своего веса. Если бы вам удалось немножко меня растянуть, то я оказалась бы очень даже хорошенькой, не правда ли? — Она вновь заливисто засмеялась. — Вы согласны? — Джейн кивнула. — Курите?

— Постоянно, вынуждена признаться.

— А как с наркотиками?

— Господи, совершенно никак!

— Отлично! Мне вы нравитесь. Мне вообще по душе те, кто пьет и курит. От наркоты люди дуреют, но я никогда не сдавала жилье тем, кто не пьет и не курит. Потому как тогда совершенно неясно, какие же у него пороки? Ну, полагаю, вам хотелось бы взглянуть на ваши комнаты? — Женщина ни на минуту не умолкала, и странно было, что Джейн понравилась Зое: ведь она фактически ни слова не сказала.

— Вот, у вас будет свой собственный вход, — объявила Зоя, щелкая замком и распахивая дверь. Квартирка помещалась в глубине дома. Раздвижное окошко выходило прямо в сад, на каминной плите стояла большая почерневшая печка, приспособленная для топки дровами. Спиралеобразная лестница вела на балкон, который был переоборудован в небольшой кабинет. Рядом с кабинетом располагались две спальни. Превосходная кухня с мебелью из сосны, а также ванная дополняли квартиру. — В сад при желании можете выходить в любое время. Тут неподалеку озерцо, летом там все купаются. Ну, что скажете?

— Просто восхитительно, миссис Поттерсон. И какова же плата?

— Зовите меня просто Зоей. А сколько вы могли бы платить?

— Да я толком и сама не знаю. Мне надо сдать свой лондонский дом, пока непонятно, сколько я буду получать. А вы, наверное, рассчитывали на определенную сумму.

Зоя немного подумала.

— Знаете, как мы с вами сделаем: вы сдадите свой лондонский дом и, какова бы ни была сумма, будете выплачивать мне треть.

— Вы уверены? Этого хватит?

— О, конечно, потому как деньги не имеют для меня значения. Заполучить конгениального соседа — куда важнее. Я уже отказала от квартиры шестерым.

— Господи, это почти что комплимент.

— Что ж, смейтесь.

— Ну… Дело в том, что, пока я не сдала дом, у меня с деньгами туговато.

— Ничего страшного. — И Зоя сделала широкий жест рукой.

Джейн не заставила себя упрашивать. Она выгрузила из машины чемоданы, разложила вещи по ящичкам шкафа, после чего позвонила Сандре и сообщила номер телефона и адрес. Затем походила по магазинам, прикупила продукты и выпивку и, налив в бокал джин с тоником, позвонила Алистеру.

Давненько они не разговаривали друг с другом, впрочем, их последние разговоры и разговорами-то не назовешь: они только орали друг на друга. В трубке послышался его голос, и Джейн до боли захотелось его увидеть. В мозгу Джейн одна картина сменялась другой, возникали бредовые планы свидания. Она пригласила Алистера в фулемский дом, чтобы он, если нужно, забрал какие-то свои вещи. Алистер разговаривал с ней очень участливо, предложил помочь найти жильцов. Сейчас, положив трубку, она пожалела, что разговор получился таким коротким.


Джейн с волнением смотрела на знакомое строение. С момента ее болезни она впервые приехала сюда. Женщина вдруг жутко испугалась: казалось, стоит лишь переступить порог дома, как она опять схватит, как простуду, былую свою болезнь. Боялась она и встречи с Алистером. Одно дело — разговаривать с ним по телефону, и совершенно другое — оказаться лицом к лицу. Джейн вставила ключ, и Алистер сразу же открыл ей дверь.

— А ты неплохо выглядишь. — Он поцеловал ее в щеку.

— Ты тоже, — сказала она, не зная что и ответить.

— Думаю, ты не пожалеешь, перебравшись в Кембридж.

— Надеюсь.

— А может быть, лучше вообще продать дом?

— Нет. Буду сдавать его внаем. Этот дом для меня больше, чем просто жилище…

— Разумеется. — Алистер прошел в гостиную. Джейн несколько помедлила в дверях. Она боялась войти в комнату, боялась взглянуть на ковер. Алистер остановился перед картиной Пикассо. — Если хочешь, оставь картину себе. Помнишь, я сказал, что рано или поздно ты полюбишь это полотно.

— Да.

— Значит, оставишь картину? — Он внимательно рассматривал полотно. — Нужно бы вставить в новую раму; если хочешь, я закажу, и, кроме того, мне кажется, ты должна купить рюмки и посуду попроще. Для тех, кто будет арендовать этот дом, слишком жирно будет. Все серебро, наверное, лучше вывезти. Мне ничего не нужно, можешь все оставить себе. — Алистер все это время перемещался по комнате, собирая картины и прочие украшения, которые, по его мнению, Джейн следовало взять с собой. Она любовалась сейчас его стройной фигурой, красивыми руками, которые столько раз ласкали ее. Ее так и подмывало выкрикнуть: «Я хочу вернуться. Я люблю тебя!» Но она лишь молча кивала и укладывала вещи в коробки, предусмотрительно захваченные Алистером. Ей так хотелось, чтобы он взглянул на нее: может, тогда он понял бы… — Ну вот… Вроде бы все. Как мы быстро, а? Обязательно дай мне свой телефон и адрес, на выходные мы с Джеймсом к тебе заглянем.

— Да, конечно, — сдавленным голосом произнесла она.

— Вот и прекрасно. — Явно довольный своей расторопностью, Алистер еще раз оглядел комнату. — Как будто ничего не забыли…

— Только подумаешь, как много времени мы здесь провели. Надо же — теперь это просто-напросто пустая комната для новых жильцов.

Джейн моментально отвернулась, почувствовав, как глаза наполнились слезами.

Алистер помог ей уложить коробки в багажник. Картину Пикассо он бережно положил на заднее сиденье.

— Еще что-нибудь?

Поколебавшись, Джейн рассказала бывшему супругу о своих денежных проблемах, также спросила, не согласится ли он полностью оплатить ее обучение на курсах секретарш.

— Ладно. Тем более что, даже сдавая дом, средств у тебя будет в обрез. Так что есть смысл в постоянном содержании.

— Ну, в этом, полагаю, нет необходимости, — с достоинством ответила она, принимая из его рук банкноты и намереваясь нырнуть в автомобиль.

Вынырнув из оживленного потока лондонских автомашин, Джейн внезапно глубоко опечалилась. Она-то думала, что при виде ее Алистер тут же встанет на колени и будет умолять о прощении, упрашивать, чтобы она вернулась! Но подобное происходит разве что в сказках, в жизни редко бывают такие счастливые концы.


Глава 4

Джейн начала новую жизнь. К Зое чуть ли не толпами валили гости, и та очень часто зазывала Джейн и представляла своим знакомым. День за днем перед ней мелькали новые лица, чуть ли не каждый день бывали вечеринки. Зоя была из тех, кто по самому что ни на есть пустячному поводу готов пропустить по стаканчику.

Подчас Джейн с хозяйкой усаживались за сосновый стол и включали магнитофон с записями Баха или Моцарта. Приятели Зои почти сплошь были из числа университетских преподавателей, однако встречались и студенты, которым осточертел родительский дом, и медсестры, уставшие от проявления казенной заботы о себе подобных. Попадались среди них и мужчины, от которых ушли жены, и гомосексуальные пары — словом, едва ли не все, кто здесь появлялся, в той или иной степени настрадались в жизни.

Гости могли нагрянуть в любое время суток, с раннего утра и до глубокой ночи. На стол тотчас ставился кофе, Зоя усаживалась на специальную подушку, положенную на самое большое из наличествующих в доме кресел. Уговорами, лестью или другим каким-то способом хозяйка выуживала из гостей то, что они никому более не рассказывали. Она никуда никогда не торопилась — казалось, у нее бездна свободного времени, чуть ли не целая вечность. На кухне даже не было часов, так что ничто не напоминало гостям о быстротекущей жизни.