— Джейн, — сказал наконец Алистер. — Я хочу извиниться за вчерашнее. Я и понятия не имел об истинных чувствах матери и сестры. И мне за них очень стыдно. Ты с самого начала была совершенно права. — Он выглядел весьма подавленным, во взгляде его читались тревога и сочувствие.

— Ничего, все нормально, ведь чего-то в этом роде я и ожидала. Не стану произносить: «Я же тебе говорила», но факт остается фактом. — Джейн попыталась улыбнуться, правда, вышло довольно жалко.

Она внимательно посмотрела на свои руки, зная, что должна произнести, и в то же время никак не решаясь. Наконец она подняла глаза:

— Знаешь, Алистер, я не хочу вставать между тобой и твоей семьей… Я ведь отлично понимаю, что ты их очень любишь… А разрываться, делить свою любовь — из этого ровным счетом ничего хорошего не выйдет… Может, мать твоя и права. В том смысле, что нам лучше расстаться именно сейчас… — Джейн душили рыдания, она говорила отрывочно и, как только высказалась, залилась слезами.

Алистер обошел стол, присел подле нее, взял руки, которых сама Джейн так стеснялась, поцеловал их.

— Милая Джейн, напридумывала ты себе черт знает что. Я не позволю семье разлучить нас или встать между нами. Я теперь совершенно уверился в необходимости женитьбы, и чем скорее, тем лучше. Так что перестань, утри слезы. Ты ведь меня не предупреждала, что жизнь с тобой может состоять из такого обилия влаги, — шутливым тоном добавил он и вытер ее лицо.

— Алистер, я-то ведь была уверена, что окончательно потеряла тебя. — При этой мысли Джейн вновь сотряслась от рыданий.

— Глупости какие! Когда-нибудь ты поймешь, что так просто тебе от меня не отделаться. — Он усмехнулся. — По крайней мере можешь утешить себя мыслью, что весьма достойно вчера защищалась. — Алистер поднялся, взял ее за подбородок, надеясь, что Джейн улыбнется. — У меня сегодня очень много дел. Утром я переговорил по телефону с отцом — и он полностью одобрил мои планы, а также передал тебе привет. Мой юрист уже делает все возможное, чтобы ускорить нашу свадьбу. На этой неделе, если ничего не случится, мы поженимся. Правда, поскольку тебе еще нет двадцати одного года, придется съездить к твоим родителям и получить их разрешение на брак. Сегодня юрист привезет специальную бумагу, твоим родителям надо будет только расписаться. И как только все закончится, я думаю, нам с тобой следует на несколько недель куда-нибудь отсюда уехать. Чтобы пыль, так сказать, немного улеглась. Но остается еще одна проблема. — Алистер внимательно посмотрел на Джейн. — Мне придется вернуться в Респрин, Джейн. Именно ради этого отец и посылал меня учиться, ради этого израсходовал на меня столько денег. И подвести отца я не могу.

— А как же твоя мать?

— А мать прекрасно будет делать вид, что вообще ничего не произошло. Я ее знаю. Но ведь, если на то пошло, мы с ней практически не будем встречаться. Она большую часть времени нынче проводит в Лондоне. У нас появятся свои друзья, так что ничего, жить можно. Идеальных условий я тебе, конечно, не гарантирую, ты, надеюсь, понимаешь, в каком я положении?

— Понимаю, дорогой, — упавшим голосом выдавила она.

— А расположимся мы в Тринике, будем заниматься любовью утром, днем и вечером. У нас будет сотня детей, и мы с тобой проживем долгую, счастливую жизнь. Ты согласна?

— Согласна. — И Джейн впервые за все утро улыбнулась.

В дверь позвонили.

— Это, наверное, юрист. — Алистер поспешил к дверям и тотчас вернулся вместе с леди Онор. Она сразу же заключила Джейн в свои объятия.

— Моя хорошая, моя бедняжечка… Какой вчера был ужасный вечер, как все это жутко! Вы как, в порядке? Если хотите знать, Джейн, вы вели себя исключительно достойно. И так гордо удалились… Впрочем, надеюсь, вы не намерены осуществлять вашу угрозу. Ведь в нашей семье есть вполне достойные люди, если уж на то пошло.

— Ну, это я так, в сердцах, леди Онор, не желая вас обидеть. Я хочу выйти замуж за Алистера так сильно, как еще никогда в жизни ничего не хотела.

— Ну вот и отлично. И прекрати, пожалуйста, называть меня «леди Онор». Давай просто — Онор. Ты ведь часть этой семьи, вернее, очень скоро будешь. Я сейчас отправляюсь в Италию, оттуда в четверг поеду в Нью-Йорк. Перед отъездом мне очень хотелось с вами повидаться. Вы когда решили пожениться?

— На этой неделе, — ответил Алистер.

— Вот и прекрасно, по-моему, это очень разумное решение. Скорее бы уж вы завершили все формальности! И еще: в ваш медовый месяц я жду вас на своей вилле в Италии. Если, конечно, у вас нет иных планов.

— О, благодарю вас, Онор, это фантастическое предложение! Я не знаю места лучше! — В этот момент в дверь опять позвонили. — А вот это наверняка юрист! Онор, не позволяйте Джейн падать духом, я сейчас приду. — И Алистер удалился.

— Я приготовила тебе небольшой подарок, Джейн. — С этими словами Онор протянула ей красный бархатный футляр. Джейн осторожно открыла крышку. Внутри находилось короткое жемчужное ожерелье с бриллиантом.

— Господи, Онор, красота-то какая! У меня просто слов нет! — воскликнула Джейн, не ожидая ничего подобного и потому несказанно поразившись.

— Ожерелье некогда принадлежало моей матери, и я уверена, она очень бы хотела, чтобы оно перешло к жене Алистера.

— Онор, никогда я не видела ничего более прекрасного. Спасибо вам огромное! — Онор похлопала ее по руке. — Понимаете, я ведь не могу изменить факт своего рождения, — сказала Джейн. — Но я решительно не понимаю, как это человека можно презирать, будто он какой-то неприкасаемый, только лишь за то, что он родился не в той семье?

— Я понимаю твои чувства, дорогая.

— Но вы-то сами, вы ведь не считаете, что плохо быть такой, какая я есть?

— Главное, чтобы вы любили друг друга. Только это и имеет значение.

— Но ведь я знаю, Онор, что леди Апнор не сложит оружия! Она снова и снова будет пытаться разорвать наши отношения. Я с самого начала это поняла, по крайней мере чувствовала, что грядут какие-то неприятности. Пыталась предупредить Алистера, но он, куда там… Мне его очень жаль, ведь это его родная семья!..

— Алистер человек сильный, так что о нем можешь не беспокоиться. И он не сломается. А если кому и придется уступить, так именно Бланш. Вообще никогда не позволяй кому бы то ни было вставать между тобой и любимым человеком. Впрочем, ты и сама понимаешь. Много лет тому назад моя мать не одобрила мой выбор, принудила меня отказаться от своей любви. Я часто думала с тех пор о том, как бы сложилась моя жизнь, если бы я все же настояла на своем и вышла за Боба. Может, тогда мне не пришлось бы так часто менять мужей?! И знаешь, Джейн, как это ни странно, но он вырос до члена кабинета министров, сделался нынче весьма уважаемым человеком. Так вот жестоко подчас шутит фортуна. — Онор рассмеялась, впрочем, во взгляде ее сквозила грусть.

— Ни вы, ни отец Алистера не против нашего союза. Все упирается лишь в леди Апнор. Почему?

— Видишь ли, дорогая, ты для нее живое напоминание ее собственного происхождения. Живой укор. А нет больших снобов, чем выходцы из среднего класса.

— То есть как это? Вы хотите сказать, что она не из аристократов?!

— Господи, конечно, нет! Когда Руперт влюбился в нее, поднялась большая шумиха. Отец ее был фабрикантом или кем-то в этом роде, жутко богатым. Но дело в том, что моя мать на дух не переносила торгашей. Бланш до сих пор не может забыть ту историю.

— Но она так уверенно держится!

— Ну, еще бы… Получила соответствующее образование, умеет одеваться, но как только сбрасывает с себя все благоприобретенное, так проявляется ее сущность.

— Мне казалось, такие люди, наоборот, должны быть более терпимыми.

— Ну как же! Она, как может, скрывает свое происхождение. Кроме меня, никто, пожалуй, уже не помнит об этом. И вот теперь появилась ты и всколыхнула прошлое… Я так и слышу, как местные кумушки судачат: «Ну вот, история повторяется, теперь сын Редланда женится на простушке…» Такое в провинции долго не забывается!

— Но, Онор, в наше время и придавать этому такое значение?!

— Конечно, дорогая, это все жуткая архаика! Не понимают только круглые дураки. — Она закурила сигарету. — И каковы же теперь твои планы?

— Надо съездить к родителям, получить их письменное согласие на брак. Потому как мне еще не исполнилось двадцати одного года. — И Джейн выразительно скривилась.

— Есть проблемы?

— Не исключено. Мой папаша левее Ленина. Будь его воля, он запретил бы вешать аристократов и в обязательном порядке приказал бы отправлять их всех на гильотину.

— И первая кандидатура — Бланш! — Онор заразительно рассмеялась.

— Что это вас так рассмешило? — спросил появившийся в дверях Алистер.

— Да вот, затеяли политическую дискуссию. — И Онор неопределенно махнула рукой.

— С утра пораньше?! — Алистер улыбнулся.

— Ну ладно, дорогие мои, мне пора. Передам своей прислуге, что на следующей неделе вы в любой момент можете нагрянуть.

— Вы просто ангел небесный, Онор. Мне так бы хотелось видеть вас на нашей свадьбе, — произнес Алистер. — Неужели не можете?

— Увы, мой дорогой, но как бы то ни было, а с моим-то прошлым при слове «свадьба» можно лишь огорчаться. Мне подчас кажется, что мое присутствие на какой-нибудь свадьбе делается своего рода плохим предзнаменованием. Да и грустно мне бывает. Ну ладно, желаю вам счастья. И пусть никто к вам не суется! — С этими словами тетушка удалилась.

— Мне так нравится твоя тетка! Похоже, она все-все понимает, — грустно проговорила Джейн.

— Должно быть, в глубине души ей очень нравится вся эта история. Она терпеть не может мою матушку, и та отвечает ей взаимностью. Ладно, дорогая, как-то еще к нашей затее отнесутся твои родители?