— Но это же естественно, Бланш: он пытается обставить свой дом в соответствии с собственным вкусом, — попыталась оправдать Алистера леди Онор.

— Ну теперь-то понятно почему. — Леди Апнор проницательно посмотрела на Джейн. Девушка смущенно потупилась и наткнулась взглядом на свои руки. По сравнению с руками остальных женщин руки Джейн выглядели сейчас еще краснее и ужаснее, чем обычно. Казалось, сколько бы Джейн ни пользовалась смягчающими кремами, они так и останутся сродни гусиным лапам. Джейн заметила, что и Кларисса смотрит в ту же точку, и поспешила их убрать. — Эх, дорогая Онор, вы бы видели, как у него там внутри! Сказать «жутко» — значит ничего не сказать. Я предложила ему взять любую мебель, какую он только пожелает, но нет, ему, видите ли, подавай старый, черт знает чем пахнущий хлам, который он скупает у старьевщиков. Кошмар какой-то!

— Но то, что Алистер покупает, выглядит очень стильно. Правда, правда, леди Онор. У него отличный вкус, и потому он привозит только изящную мебель, которая к тому же совершенно ничем дурным не пахнет, — вмешалась Джейн, чувствуя, что следует кому-то встать на защиту фулемского дома Алистера. Леди Онор понимающе улыбнулась, а леди Апнор зло сверкнула глазами.

— Насколько я понимаю, вы с моим сыном знакомы уже около года?

— Да, что-то вроде этого.

— Понятно, — протянула мать Алистера. — Что же касается вашей специальности… Вы, насколько я могу судить, еще не получили сертификат медсестры?

— Пока еще нет. Мне еще нужно целый год отучиться.

— Еще целый год? Ясно… И разумеется, вы намерены получить этот самый сертификат?

— Я толком и сама даже не знаю.

— Ужасная профессия, — встряла в разговор Кларисса. — Подумать только, копаться в заднице других людей! Потому и руки неизвестно на что похожи!

— Кла-рис-са! — оборвала ее мать. — Нельзя же быть настолько грубой!

— Но ведь это правда, мамочка. Профессия отвратительная. И почему только ты избрала именно ее? — брезгливо поинтересовалась она у Джейн.

— Так получилось. Мне ведь нужно было как-то жить, зарабатывать на хлеб.

— Разве нельзя было пойти в магазин продавщицей или выбрать что-нибудь поприличнее?.. — Кларисса сделала неопределенный жест рукой.

— Мне кажется, в больнице работать куда интереснее, чем стоять за прилавком. Мне по крайней мере приходится работать также и головой.

— В самом деле?! — Кларисса удивленно приподняла брови. — Ну, если, конечно, для того, чтобы подкладывать судно, требуется работать головой, тогда — да, разумеется. — В ответ раздался сдавленный хохот Аманды.

— Кларисса, ты перебарщиваешь! Но как бы то ни было, а я не раз слышала, что при получении сертификата нужно выдержать очень сложные экзамены, — сказала леди Онор, повернувшись к Джейн. — Вы не в курсе?

— Во всяком случае, я знаю наверняка, что для того, чтобы получить работу в нашей больнице, необходимо сдать все экзамены на «отлично».

— Вот видишь, Кларисса! Тебе бы это ни за что не удалось! — торжествующе воскликнула леди Онор.

— Но ведь есть и другие варианты. За врача замуж, например, можно выйти. Многие идут работать медсестрами именно поэтому, — заявила Кларисса, отмахиваясь от замечания тетки.

— Ну, этот вариант вовсе не для меня, — сказала Джейн, стараясь при этом не смотреть в сторону Клариссы. — Я, например, терпеть не могу тех сестер, которые липнут к студентам-медикам. Во всем этом есть что-то гадкое…

— Скажите, а чем занимается ваш отец? — продолжала выспрашивать леди Апнор.

— Он работает кладовщиком на фабрике.

— Понимаю… Очень интересно… — ледяным тоном протянула леди Апнор. Без сомнения, все свои выводы она строила исключительно на ответах Джейн. Но вот какие? Джейн много бы дала, чтобы узнать об этом.

— А может, сыграем в триктрак? — спросила Кларисса, которой, видимо, осточертел нудный разговор. — Как ты на это смотришь, Джейн?

— К сожалению, я не умею играть.

— Не умеешь?! Но это ведь так просто, все умеют играть в эту игру! — не унималась Кларисса.

— Если я не умею, стало быть, уже не «все», — резко заметила Джейн.

— А на велосипеде ты катаешься?

— Нет.

— Ну ладно, а как насчет тенниса?

— Очень плохо.

— Господи, и чем же мы будем с тобой заниматься? Впереди целые выходные!

— Не переживайте за меня. Я найду себе занятие, — ответила Джейн.

— Ну еще бы… — саркастически протянула Кларисса.

Горячие слезы навернулись на глаза Джейн. Как бы ей хотелось сейчас оказаться в фулемском доме, а не сидеть рядом с этими женщинами, которые так и норовят уколоть ее побольнее. В другой обстановке она бы уже давно высказала Клариссе все, что о ней думает! Девушка вдруг с облегчением услышала гул мужских голосов и резко повернулась, надеясь увидеть Алистера. Тот подошел и уселся на подлокотник кресла, погладил Джейн по голове.

— Алистер, тебе так неудобно. Сядь как положено, — скомандовала мать.

— Очень даже удобно, мама.

— А я говорю, что не удобно! Так ты сломаешь подлокотник. — В голосе ее чувствовалось явное раздражение. Алистер поднялся и отошел.

— Может быть, кто-нибудь хочет выпить? — спросил лорд Апнор и, не дожидаясь ответа, принялся разливать вино по бокалам. — Мисс Рид, вы как? — И он улыбнулся.

— Я не отказалась бы от джина с тоником.

— Джин и тоник! — протянул Родерик Плэйн. — Боже правый, впервые в жизни слышу о джине с тоником после ужина! — И он, довольный, громко расхохотался, демонстрируя собравшимся свои желтые зубы и брызгая слюной.

— Но я предпочитаю это, — краснея, произнесла Джейн.

— Вполне законное желание, не вижу причин, почему бы его не удовлетворить. Более того, совсем неплохая идея, на улице чертовски жарко. Знаешь, Бэнкс, сделай-ка, пожалуй, и мне порцию, — распорядился лорд Апнор.

— Тогда уж три порции, Бэнкс, — поддержал Алистер.

— Со льдом, мисс Рид? — невозмутимо поинтересовался дворецкий.

До полуночи, покуда гости не начали расходиться, Джейн тихонько сидела в уголке, потягивая из бокала. Она решила лучше помалкивать. Тем более что речь шла о недвижимости и о земельных участках. Наконец лорд Апнор, извинившись, покинул гостиную, после чего тон общей беседы резко поменялся. Родерик, будучи явным мастером интриги, принялся сплетничать о друзьях — и говорил такие жуткие вещи, что Джейн чувствовала себя весьма неловко. Ей подобные разговоры представлялись совершенно неприличными, однако все остальные в ответ на слова Родерика дружно смеялись.

Наконец взрослые отправились по своим комнатам, и в гостиной остались лишь молодые люди. Джейн стало совсем не по себе. Самоуверенность молодежи ее подавляла, и она втайне злилась, что не может ответить тем же. У них даже шуточки и приколы были свои, «для внутреннего употребления», не рассчитанные на кого бы то ни было со стороны. И Алистер прекрасно вписывался в этот тесный кружок, тогда как Джейн чувствовала себя аутсайдером.

Кто-то предложил сыграть в бильярд, и девушка воспользовалась этим предлогом, чтобы отправиться к себе в комнату. Лежа на постели, прислушиваясь к разнообразным звукам незнакомого дома, она более всего сейчас хотела, чтобы рядом оказался Алистер. И, как по волшебству, дверь вдруг отворилась.

— Ну и ну, — протянул Алистер, закрывая за собой дверь. — Матушка сделала все возможное, чтобы наши с тобой комнаты отстояли друг от друга максимально далеко. Мне отвели комнату вообще в другом крыле.

Молодой человек тотчас забрался к ней в постель. Джейн с наслаждением расслабилась, почувствовав его руки.

— А где комната твоей матери?

— Да не волнуйся ты, здесь такие толстые стены, что при всем желании ничего не услышишь. Ну-ка, иди ко мне…

Джейн, впрочем, никак не могла отойти от событий сегодняшнего вечера.

— Что с тобой? — поинтересовался Алистер.

— Не знаю… Наверное, дело в том, что заниматься любовью в доме твоей матери… Ну, в этом есть что-то греховное.

— Но ведь здесь живет и мой отец. А уж он-то вовсе не возражал бы, чтобы его сын был счастлив под этой крышей, будь уверена. Но если ты и впредь не образумишься, я постараюсь пореже к тебе захаживать, — буркнул Алистер, поудобнее пристраиваясь на постели.


Глава 10

Проснувшись, Джейн разочарованно обнаружила, что она одна. Должно быть, Алистер с первыми же лучами солнца выбрался из постели и вернулся к себе в комнату. Она перебралась на его место, уткнулась головой в подушку, потянула носом, желая вдохнуть его запах. О, если бы в доме не было никого, кроме них двоих!.. Как бы она была счастлива! При воспоминании о вчерашнем вечере она поежилась. Какой чужой, неловкой, глупой она, должно быть, выглядела. Джейн так и не смогла отделаться от ощущения, что она здесь — сама по себе. Да, она никогда не сможет принадлежать к «их» кругу. Девушка запоздало корила себя, что была так непростительно молчалива, не произнесла и доли того, что следовало бы сказать. Даже отстоять свою точку зрения, даже это она не смогла сделать как следует! Хотя, конечно же, попробуй тут аргументированно поспорь, когда на тебя обращены холодные, уничтожающие рыбьи глаза! После ужина ее ведь подвергли форменному допросу. Вопросы задавались не из простого интереса, а чтобы на их основании сделать выводы и соответственно к ней относиться. Разумеется, ее сочли человеком совершенно иного круга.

Все вчерашнее действо осуществлялось с таким холодным цинизмом, что Джейн в определенном смысле была даже рада тому, что никто не пытался понять ее по-настоящему. Она воспринималась как социально неполноценное существо, и только ее социальный статус имел какое-то значение. Ее отвергли не из-за каких-то личностных качеств, но именно из-за принадлежности к другому классу. И то раздражение, которое Джейн замечала во взгляде леди Апнор, было направлено не буквально против девушки, но против самой ситуации, в которой хозяйка особняка вынуждена была принимать как себе подобную гостью из другого социального слоя. Джейн не сомневалась, что, окажись леди Апнор обыкновенной пациенткой в больнице, она отнеслась бы к медсестре Джейн совершенно иначе, демонстрируя лучшие свои душевные качества.