И почему у нее недостало мужества отказаться от этой поездки? Нужно было объяснить Алистеру спокойно и обстоятельно, что глупо тащиться к его родне, что ничего, кроме неприятностей, это не сулит, что она и его семья настолько разные люди, что у них ничего нет и не может быть общего. Что, если все они такие же, как Кларисса?.. Куда разумнее было бы оставить все так, как есть, убедить Алистера в том, что целесообразнее жить поврозь. Что же, в таком случае, двигало Джейн? Любопытство? Может быть. Желание угодить Алистеру? Нет, вряд ли. Потому как, отправляясь к его родне, она скорее всего доставит ему неприятности. После некоторых размышлений Джейн пришла к выводу, что виной всему — ее глупая гордость. Вот к чему приводят дурацкие мысли о том, что она ничуть не хуже остальных, а несогласные могут идти ко всем чертям… Если подобные рассуждения помогали в больнице, то теперь Джейн здорово рисковала. Неизвестно еще, каким образом его семья постарается воздействовать на их отношения. Увы, глупая гордость! Ладно, вернувшись в общежитие, Джейн непременно даст понять, где именно ей довелось побывать — пусть-ка вытянутся лица Дебютанток! О Боже, какая же все-таки она дура…

Позади остались изумрудные луга со стадами коров, дорога пошла в гору. Пейзаж совершенно переменился: слева и справа от дороги до самого горизонта тянулись унылые, бесплодные торфянистые земли, поросшие вереском. На фоне неба высились большие скалы. Все отдавало такой заброшенностью, таким запустением, что вполне могло сойти за иллюстрацию душевного состояния Джейн.

Наконец машина затормозила у массивных кованых ворот. В ответ на автомобильный сигнал из дома вышла пожилая женщина и распахнула тяжелые створки. Машина, дернувшись, въехала внутрь, Алистер приветственно махнул привратнице. Джейн повернула голову.

— Она закрывает ворота.

— Чего ты так беспокоишься? Это ведь не тюрьма. Захочешь — в любую минуту сможешь уйти отсюда. — Алистера несколько удивила странная реакция Джейн.

— Она старая, а створки ворот наверняка тяжелые.

— Не хотел бы, чтобы миссис Тревиник сейчас тебя услышала. Она уже лет сорок здесь работает, насколько я знаю. В любом случае, петли прекрасно смазаны, — словно в оправдание сказал Алистер.

— Но почему бы не открыть их раз и навсегда? Глупо как-то постоянно отпирать и запирать такие тяжелые ворота.

— Господи, да ведь эти ворота отпирались и запирались веками. И нельзя так вот сразу взять и поломать традицию, разве непонятно?! И потом, что тогда станется с этой вот самой женщиной? — Алистер чуть не угодил колесами в навозную жижу. — А кроме всего прочего, она отваживает любопытных, нечего совать свой нос куда не надо.

Джейн сейчас подумала о том, что дикий, скучный пейзаж, покрытые вереском земли, неизменно остававшиеся за окном автомобиля, ей, должно быть, пригрезились, ибо по сторонам раскинулся великолепнейший парк неземной красоты. Мягкий ветерок раскачивал кроны огромных деревьев, каждое из которых было наверняка посажено в соответствии с общим планом. Машина приближалась к стаду оленей; животные были до такой степени не пуганы, что при виде автомобиля лишь на минуту перестали щипать траву. Дорога уводила все дальше и дальше. Пейзаж теперь напоминал холсты художников XVIII века. Проехав через березовую рощицу, Алистер притормозил и указал в сторону долины впереди.

— Вот, дорогая моя, это и есть Респрин.

— Боже праведный… — только и сумела выдохнуть Джейн.

На заросшем деревьями обширном холме стоял дом. Он выглядел таким старинным и прекрасным, что создавалось впечатление, будто бы он вырос тут столь же естественно, как и все эти травы, деревья. Словно не человек, но сама природа воздвигла его. Отражая солнечный свет, сверкали десятки окон, каждая труба на крыше была искусно декорирована: казалось, это не просто дом, а целая деревня. Старые каменные стены были покрыты зеленью ползущих растений, и потому создавалось впечатление, будто кто-то специально завесил все углы дома. Перед самым домом раскинулся сад, огороженный невысокой каменной стеной. Пестревшие цветами клумбы, расположенные в прихотливом порядке по всей лужайке, соседствовали с хвойными деревьями, которые стояли навытяжку, словно солдаты на часах.

— Алистер, какая же тут красота! Я просто глазам своим не верю.

— Да, действительно приятно, — довольно улыбнувшись, согласился он.

— Что значит приятно?! — Она игриво толкнула его локтем. — Правильнее было бы сказать — фантастически! Невероятно! Господи… Неужели ты здесь жил?! — Алистер согласно кивнул. — Вот бы никогда не подумала, что среди такой красотищи можно просто жить. Только за право взглянуть на подобное платят по полкроны.

— Ну, до сбора денег за погляд мы еще как-то не додумались. — Он улыбнулся, нажал на газ, и машина медленно двинулась мимо ворот со сторожевой башенкой.

— В этой башне мы в детстве устраивали игры. Играли в театр, например.

— Но там же места, как в настоящем доме!

— Да, там много места. Хотя не сравнить с поместьем. — Они почти подъехали. Миновав еще одну башенку, машина оказалась во внутреннем дворике: там, на возвышении, Джейн разглядела огромные позолоченные часы с боем. Автомобиль остановился, и из конюшни, словно удивившись, выглянули лошади. Взяв Джейн за руку, Алистер повел ее через дубовые боковые двери, над которыми нависал каменный купол.

— Эй, есть тут кто живой? — крикнул он в небольшом, отделанном деревянными панелями холле. Голос Алистера эхом отозвался в коридорах, затем наступила тишина. Со стены, упрятанное в стеклянный футляр, на них взирало чучело барсука. Неожиданно Джейн увидела, что к ним направляется высокий, несколько угрюмого вида мужчина, одетый в безукоризненно чистые полосатые брюки.

— Как, Бэнкс, есть тут кто-нибудь еще? — спросил Алистер.

— Ее милость леди Кларисса пьет чай на воздухе. Его светлость сейчас в библиотеке, — ровным голосом доложил слуга.

— Вот и замечательно. А в какую комнату мать распорядилась поселить мисс Рид?

Услышав свое имя, Джейн сделала шаг вперед и протянула слуге для приветствия руку, сказав при этом:

— Добрый день.

Слуга нерешительно взглянул на Джейн, на ее руку, перевел взгляд на Алистера, затем осторожно пожал протянутую ему руку, склонив при этом голову.

— В розовую комнату, лорд Редланд.

— Прекрасно. Принеси чемоданы из машины, Бэнкс. Спасибо. Пойдем же, Джейн, отыщем отца.

Взяв девушку за руку, Алистер двинулся по каким-то бесконечным, затянутым красными коврами коридорам. Стараясь поспеть за ним, Джейн не успевала даже разглядеть многочисленные картины и портреты, украшавшие стены.

— Алистер! — Она дернула его за руку. Он остановился и удивленно обернулся к Джейн. — А кто это? — шепотом спросила она.

— Наш дворецкий, Бэнкс. Сколько себя помню, он всегда у нас служил.

— Господи… Наверное, мне не следовало подавать ему руку?

— Дорогая, ты можешь делать все, что захочешь.

— Но все равно, должно быть, не следовало пожимать руку дворецкому. Извини, если я что не так…

— Джейн, прекрати. Все это решительно ничего не значит. Если ты хочешь здороваться с дворецким за руку, стало быть, ты будешь здороваться с ним именно так, именно за руку. И нечего извиняться. Для него это, наверное, было приятным новшеством, потому как на него вообще никто из гостей внимания не обращает.

После этой короткой лекции они возобновили свой бег по коридорам, миновали главный холл. Джейн в спешке лишь мельком взглянула на роскошные гобелены на стенах, на выцветшие штандарты под потолком. Успела она разглядеть большую дубовую лестницу наверх. Затем вновь потянулись коридоры, устланные красными коврами. Наконец они остановились, и Алистер распахнул перед ней дверь.

В первое мгновение Джейн залюбовалась восхитительным интерьером. Стены были сплошь заставлены стеллажами со множеством книг в кожаных, с золотым тиснением, переплетах. Проникая через высокие створчатые оконные переплеты, солнце весело играло на книжных переплетах, разбегалось отдельными лучиками по бледному дубовому паркету в виде радужного сияния. На гигантских столах были свалены большие карты. У мраморного камина стоял огромный глобус. Камин был настолько высоким, что почти упирался в потолок: на верхней полочке крепились гербовые щиты. В глубине камина пылали дрова, однако библиотека была настолько просторной, что в помещении было прохладно. Здешний воздух отдавал книгами и запахом кожаных кресел.

— О, привет! — раздался чей-то голос из дальнего угла. Только тут Джейн заметила высокого стройного мужчину с седыми волосами. Он поспешил вниз с библиотечной стремянки. У Джейн вмиг пересохло в горле. Старик двигался с природной грацией: в походке, в умении держать себя чувствовались стать, порода. На нем сейчас были изрядно поношенные брюки, впрочем, отутюженные. Домашняя куртка отличалась особой оригинальностью: поношенная, с большими кожаными заплатами на локтях, причем каждая заплата имела свой особый цвет. Ярко-желтая рубашка резко контрастировала с пурпурным шейным платком. Только человек с особым чувством собственного достоинства мог позволить себе так одеться.

— Алистер, я очень рад видеть тебя. — Мужчины крепко обнялись.

— Па, познакомься. Это Джейн Рид, моя очень добрая приятельница. Дорогая, это мой отец, лорд Апнор.

— Мисс Рид, очень рад, что вы нас навестили. — Джейн смущенно посмотрела на него. Голубые глаза лорда Апнора сияли радушием, лицо его казалось добрым и симпатичным. Загар прекрасно оттенял серебристый цвет волос. Джейн ощутила сильное сухое рукопожатие. — Хорошо ли доехали?

— Благодарю вас, вполне, — чуть слышно ответила она, с некоторым опозданием сообразив, что и у него тоже свое особенное имя.

— Надеюсь, вы не слишком устали, мисс Рид?