Начинает говорить солист группы:

— Следующая песня — специальная заявка, посвященная кому-то, кто все еще ест торт.

Я застываю с вилкой во рту, пробегая взглядом по залу. Я единственная, кто все еще ест торт?

Затем начинает играть музыка: Рон Поуп «A Drop in the Ocean».

— Да, ты знаешь… — по коже бегут мурашки и волосы стают дыбом, когда он шепчет слова мне в шею, — … ты — мой рай.

Я не осознавала, сколько слез хранила для него — до этого момента.

— Ты здесь, — шепчу я, медленно поворачивая голову.

Оливер протягивает руку, и, конечно же... я беру ее.

— Я здесь для тебя. Боже, мне так жаль… — он притягивает меня в свои объятия.

— Нет. Не извиняйся, — я качаю головой и цепляюсь за него.

Я так сильно пытаюсь контролировать эмоции, что взрываюсь внутри, не в состоянии больше сдерживаться из-за необходимости действовать правильно по отношению к Оливеру. Это мой эгоистичный момент. Просто не могу сдерживаться ни секунды.

— Я… я не знала… вернешься ли ты.

Он отклоняется и смотрит на меня, вытирая слезы с моего лица кончиками больших пальцев.

— Мне нужно было кое-что отпустить. Но не тебя. Тебя — никогда.

Я улыбаюсь, и он тоже… две ямочки. Но затем моя улыбка гаснет.

Оливер берет в руки мое лицо.

— Что такое?

Я кривлюсь от понимания его слов.

— Ты… простил?

Он прижимается к моим губам своими, заставляя меня замолчать, удерживая меня. Когда он меня отпускает, он склоняется лбом к моему и кивает.

Мы прощаемся с Алекс и Шоном, которые настаивают, чтобы мы — «два голубка» — убирались отсюда. Я чувствую укол вины оттого, что подружка невесты покидает свадьбу раньше жениха и невесты. Но я нуждаюсь в Оливере прямо сейчас.

— Кстати, на тебе это платье выглядит красивым.

Я хихикаю и качаю головой.

— Даже несмотря на размазанную спереди глазурь, — он смотрит через плечо с ухмылкой.

— Что? — я останавливаюсь и смотрю на себя. — Черт возьми! — я тру шоколадную глазурь большим пальцем, но от этого все становится только хуже.

Оливер ухмыляется.

— Не беспокойся об этом. Ты недолго будешь оставаться в нем.

Мои внутренности согреваются, пока мы маневрируем в море людей и столов к выходу. Я пользуюсь возможностью рассмотреть своего сексуального мужчину в костюме, но взгляд останавливается, прикованный к его… кожаным рабочим ботинкам.

— Оливер?

— Да? — говорит он, оборачиваясь назад.

— Что с ботинками?

— Терпение… и ты все увидишь.

***

— Я не работал некоторое время. Как ты думаешь, я выгляжу дряблым? — спрашивает Оливер.

Глядя через плечо, я прикусываю нижнюю губу и качаю головой.

— Галстук повязан ровно?

Я киваю с громадной улыбкой, мое тело кричит, чтобы он прекратил дразниться.

— Что насчет моей задницы? Эти ботинки заставляют мою задницу выглядеть большой? — Оливер разворачивается и сжимает ягодичные мышцы для меня.

Я начинаю пускать слюнки.

— Оливер!

— Да, любимая?

— Сейчас же!

Он усмехается, заползая на кровать.

— А что ты думаешь об этом? — приподнимая мои бедра, он скользит своей эрекцией между моих ног, дразня мой клитор.

Я на коленях, наклонена вперед, руки пристегнуты наручниками к изголовью кровати; наручники были в моей сумочке подружки невесты — подарок от Алекс.

— Ух, ничего особенного. Ах!

Оливер вбивается в меня и тянет за волосы. Кто этот парень?

Когда он двигается в установленном ритме, отпускает мои волосы и хватает меня за бедра, дотягиваясь одной рукой к клитору.

Наручники хоть и покрыты мехом, врезаются в кожу. Это боль и удовольствие одновременно. Это эротично и сексуально. Это требовательно и игриво… Это я и Оливер — непредсказуемые, разрушенные и неразделимые.

Кожа к коже, сердце к сердцу, в его объятьях — мой дом. Все, что я буду делать в своей жизни — это выполнять ежедневную работу, чтобы потом вернуться к Оливеру.

— Оли?

— Гм? — его грудь вибрирует под моим ухом, когда наши уставшие тела пытаются найти отдых во сне.

— Зачем ты хранил подушку?

Любящие пальцы пробегают по моей спине.

— Я хотел сохранить ее последний вздох.

Эпилог

Оливер


5 лет спустя

Что происходит, когда бизнес-чудик из Гарварда встречает инженерного чудика из Массачусетского технологического института в «Данкин Донатс»? «Распустившиеся цветы».

До того, как Вивьен и ее подруга из МТИ получили свои дипломы, они обе стали миллионерами. «Распустившиеся цветы» — это так называемые коконы для сна, пережившие коренные изменения. Они оснащены лечебным освещением, распылителями эфирных масел для стимулирования работы шишковидной железы, музыкой, белым шумом или звуками природы, возможностью использовать массажное кресло, и крышкой, которая является виртуальным экраном с возможностью выбора декорации. Все настолько реалистично, что даже люди, страдающие клаустрофобией, могут свободно ими пользоваться. Пятнадцать минут, проведенные в «Распустившемся цветке», приравниваются к часам физической релаксации. Они проникли во все большие города, сейчас очень распространены в зданиях корпораций, фитнес-центрах и психиатрических лечебницах.

После окончания университета год назад, Вивьен расширила свою корпорацию здоровья — «Нераспустившийся цветок», другими проектами, кроме «Распустившегося цветка». Теперь, когда марихуана законна во всех пятидесяти штатах, она наняла команду докторов и группу ученных, чтобы возглавить проект «Зеленый горшок». Они проводят долгосрочные исследования, выясняя все преимущества использования марихуаны в целях здравоохранения, включая влияние канабиса на угнетение воспалительных процессов и предотвращение появления шрамов после сильных ожогов.

Что касается меня… мне удалось проспать всю дорогу к вершинам. У генерального директора «Нераспустившегося цветка» пристрастие к парням в галстуках и рабочих ботинках, поэтому теперь я возглавляю их юридический отдел. Мой офис находится рядом с офисом леди-босс, эти кабинеты соединены между собой общей дверью. Мы находим время для приватных встреч каждый день, и иногда наши неотложные нужды требуют двух встреч, чтобы решить проблему.

У нас нетрадиционная история любви. Она не выйдет за меня замуж, потому что хочет, чтобы я знал, что она вместе со мной, потому что таков ее выбор, каждый день, несмотря ни на что. Я не прекращаю делать ей предложения, потому что хочу, чтобы она знала, что если брак — это наивысший символ обязательств и любви, я никогда не прекращу хотеть ее — всю ее — навечно. Только мы вдвоем понимаем, насколько это будет разрушительно, если я перестану делать ей предложения, или если она ответит мне «да». Каждый день мы разделяем сумасшедшую любовь, чокнутые эмоции и незабываемую страсть. Мы — это самое лучшее, что когда-либо случалось с нами.


***

Вивьен


Итак, я не являюсь следующим изобретателем «Амазона», а «Данкин Донатс» я все еще храню бессмертную верность, но теперь у меня великолепная работа и подчиненные, которым нравится работать со мной — как я и обещала, у них четырехдневная рабочая неделя и три выходных. Я делаю это все для собственного удовлетворения, зная, что создаю что-то отличное от других. Деньги значения не имеют, несмотря на то, что мой бухгалтер каждый раз закатывает глаза на мою просьбу повысить работникам зарплату. Деньги и вещи не изменили меня. Я все та же простая девушка, которая безумно влюбилась в парня, изменившего все.

Я не выйду за него замуж… Могла бы, но зачем? Мы не планируем иметь детей — это наше табу. Хотя, после моего утверждения, что я останусь девственницей до конца жизни, я стала немного более сдержанной в использовании слова «никогда». Каким-то образом с Оливером все кажется возможным в моей жизни. А пока, мы балуем двух ребятишек Ченса и Ронни и полугодовалую дочь Алекс и Шона.

Мне нравится представлять всем Оливера как моего парня, так же, как и нравится показывать свою тату, водить машину так быстро, что мочевой пузырь Оливера обдумывает возможность возвращения к поведению в более молодые годы. Может быть, я — бунтарь, а, может, просто не конформист. В любом случае это не имеет значения. Нет других двоих людей, которые могут любить друг друга более неистово, чем мы с Оливером.

— Не могу поверить, что ты делаешь это? — я улыбаюсь, глядя на Оливера без рубашки.

— Я? А как насчет тебя?

— Я профессионал, а ты — девственник.

— Колет, щиплет, жжет… — усмехается он.

— Мне следовало никогда тебе об этом не рассказывать, — ухмыляюсь я.

Он закончил раньше меня.

— Дай-ка посмотреть.

Он поднимает руку, чтобы я могла увидеть вытатуированную черными чернилами надпись сбоку вдоль торса.

Не отступать

— Что думаешь?

— Идеально.

— Правда?

— Абсолютно. Я буду видеть ее каждый раз, когда буду прижиматься к тебе под руку.

Когда со мной закончили, Оливер смотрит на мою поясницу. Теперь это официально. У меня появился один распустившийся цветок вишни. Рядом с цветком в форме буквы «О» расположились буквы «Л» и «И» — Оли. Он вздыхает.

— Выходи за меня?