Она нашла веревку и весла и отправилась к деревянной лодке, привязанной к столбику на берегу пруда. Нашла камень средних размеров, бросила его в лодку и поплыла к деревянной пристани.

Обвязав один конец веревки вокруг камня, а второй — вокруг своей лодыжки, Джинни оглянулась и равнодушно посмотрела на холмы, заросшие куджу, и деревянную хижину, где бывала иногда счастлива. Но — хорошего понемножку. Лягушки сожрали кузнечиков, змеи проглотили лягушек, сыновья Флойда Клойда перерезали змей, как салями, а вокруг шныряла Смерть, выжидая удобный момент, чтобы слопать мальчишек. Судьба и так подарила ей двадцать семь лет жизни. Как змея, проглотившая собственный хвост, она вернулась туда, где родилась. Круг замкнулся.

Джинни подняла камень, зажмурилась и бросила в воду. Услышала всплеск и замерла, ожидая, что он потащит ее в темную, покрытую пеной могилу.

Ничего не случилось. Она открыла глаза: пара витков веревки спокойно лежали на пристани. Она разозлилась, вытащила камень и несколько раз обмотала вокруг него веревку. Затянула узел, окинула прощальным взглядом зеленые холмы и снова швырнула камень в воду. Нога дернулась, и Джинни полетела вниз. Где же вода? Она лежала в лодке, которая неслышно подплыла под пристань, пока она привязывала камень второй раз.

Правый бок ныл. Нога неуклюже торчала из лодки. Похоже, она ее вывихнула. Что делать? Джинни обдумала ситуацию. Возможны два варианта: первый — сгниет веревка, и тогда ее тело вынесет на чистую воду, где его найдут рыбаки. Или среди водорослей сгниет тело, и его съедят питающиеся падалью хищники, а то, что останется, осквернит снабжавшую хижину воду. Нет! Даже на краю могилы ни одна уважающая себя хозяйка органически не способна оставить после себя такое безобразие!

Джинни отвязала веревку и погребла к берегу. В хижине она сняла со стены ружье, зачерпнула пригоршню патронов и направилась на холм за прудом. Когда она и Клем были детьми, прорывали в зарослях куджу тоннели и устраивали пещеры. Она выроет себе могилу, в которой никто никогда ее не отыщет. Прожорливый виноград, поглотивший надгробие мистера Зеда, поглотит и ее омерзительные останки.

Она опустилась на колени. Если сунуть дуло в рот, она сможет нажать большим пальцем ноги на курок. Она посмотрела сквозь листья на пруд и хижину, где появилась на свет. Хижина принадлежит чужакам. Прошлое умерло. Все кончено. Ей некуда идти, некого любить, и вообще все ее белье нуждается в стирке.

Она задумчиво покатала между пальцами патрон и решительно подняла ружье. Патрон не входил. Он был слишком велик для этого ружья. Она взяла не те патроны.

Возмущенная очередной неудачей, Джинни вскочила и побежала с холма, неся ружье наперевес. В хижине она стала искать другое ружье, но ни его, ни других патронов не оказалось. Карл, чертов ублюдок, забрал их себе!

Она сняла со стены охотничий нож, села на каменные ступеньки и сделала на левом запястье пробный надрез. Выступила капелька крови. Если нанести ее на стекло и поместить под микроскоп доктора Фогеля, можно увидеть Вселенную в миниатюре. Рой крошечных частиц, бессмысленно плавающих в плазме.

Если правильно приготовить слайд и увеличить его, можно увидеть красные клетки, белые клетки и тромбоциты. Эти крошечные клеточки убили ее мать и майора — у нее их было слишком мало, у него — слишком много. А у Джинни с тромбоцитами все в порядке — по крайней мере сейчас. В свое время гены сделают свое дело…

Кровь свернулась. Мисс Старгилл была бы в восторге, делая ей сейчас анализ. Но эта здоровая кровь не смогла помочь матери.

Если умудриться усохнуть до размеров микроба и проникнуть в место пореза, можно увидеть целую драму. Полчища фагоцитов[13] заполнят поверхность капилляров и начнут ударять в их стенки, пока не затянут рану. Им придется еще сражаться с тысячами бактерий, которые наверняка есть на лезвии ножа. Фагоциты сожрут этих бактерий. Рана затянется так, что никто не найдет, где она была.

Что делать? Что делать ей со своей жизнью? Может, Джинни — клеточка в каком-то бесконечно большом организме, который она волнует не больше, чем шестьдесят триллионов клеток ее собственного тела, пока они исправно выполняют свои функции?

Самоубийство будет только пародией, как почти все, за что она принималась. Нужно отбросить эти мысли. По крайней мере пока.

Она вошла в спальню, завернула мамины часы в футболку с надписью «Сестринская община — это сила», положила вместе с другим барахлом в рюкзак Хока и вышла из хижины, не имея ни малейшего представления, куда идти.


Внимание!