Я подошла к машине и увидела лежащего на заднем сиденье Джо Боба.

— Ну как? — горделиво спросил он. — Здорово я придумал?

— Не знаю, — кисло пробормотала я, устраиваясь рядом с ним.

— Так лучше? — он уткнулся губами мне в шею и запыхтел.

— Куда мы едем?

— Увидишь?

Я почувствовала, как в бок воткнулась, будто гангстерский револьвер, твердая палка. Наверное, вот так и похищают невинных девушек, заставляя стать проститутками. Я вздохнула. Джо Боб расстегнул джинсы, я опустила руку и принялась за привычное дело. Я делала все, что могла придумать, лишь бы отдалить мгновение, когда, словно облако пыли под копытами коней гуннов в последние дни Рима, мою руку зальет его сперма.

Хлопнула дверца.

— Приехали, Спарки! — Осторожно мы сели на своем заднем сиденье.

— Вам будет видно? — обернулась к нам Дорин. Я заметила, что она расстегнула блузку и задрала бюстгальтер.

— Да, спасибо, — ответил Джо Боб.

— Не за что, Спарки. Мы хотим вам помочь.

На экране шел фильм «Десять заповедей», но я мало что слышала: с переднего сиденья доносились громкие вздохи, звуки поцелуев и скрип.

В самый разгар фильма, когда, казалось, только чудо может спасти героиню, мы увидели голую задницу Доула, ходуном ходившую на переднем сиденье. Притворившись, что ничего особенно в этом нет, мы отвели глаза — и, как солдаты, падающие в окоп при виде вражеского снаряда, сползли вниз: через две машины от нас, невозмутимо жуя поп-корн, сидел в своей черной «де сото» тренер.

Подождав, пока возня на переднем сиденье стихла и Доул с довольным видом привстал, чтобы похвалиться своим успехом, Джо Боб прошептал:

— Доул! Здесь тренер! Через две машины.

— О Господи! Вот дьявол! И уже одиннадцать! — На обоих сиденьях быстро замелькали одежда и руки.

— Не думаю, что удастся смыться, пока он там, — сказал Доул. — Ложитесь на пол и молитесь! — Он набросил на нас пахнущее затхлой спермой одеяло. Я была теперь отлично знакома с этим запахом.

Такие встречи продолжались и в новом учебном году. Три раза в неделю — в фотолаборатории и раз в две недели — в «додже» Доула. Да еще страстные взгляды в Халлспорте и из окошек машин на Халл-стрит. Иногда нас удостаивали чести читать молитвы команды Иисуса. Тогда мы приходили в маленькую звуконепроницаемую студию, запирались изнутри и нараспев читали:

— На все воля Господня, даже на очищение от греха, — читал Джо Боб, расстегивая брюки.

— Каждый из вас должен знать, что счастье — не в похоти или страсти, — вторила я, не отрывая глаз от его ширинки.

— Не зовите к разврату, зовите к святости, — продолжал Джо Боб, тиская мне грудь огромной, как боксерская перчатка, рукой.

— Блуду нет места на земле, — поучала я на всю школу, пока его вторая рука шарила в тайных складочках моего тепа.

И, конечно, мы встречались на матчах: я — в саржевых шортах и каштановом форменном мундире, а Джо Боб в форме «Халлспортского пирата». Я с завистью смотрела, как тренер хлопает его по заднице, посылая в игру, обнимает за плечи, держит полотенце и промокает с губ и висков Джо Боба пот.

В свободное время — а у меня его стало слишком много — я собирала пробки от лимонадных бутылок. Местная радиостанция призывала определить лучшего спортсмена по числу собранных пробок. Каждая пробка — один голос. Я собрала больше сорока тысяч, а Дорин за Доула — всего тридцать пять тысяч. Тогда она напомнила мне, что они с Доулом делают для нас слишком много, и пора рассчитаться. Поэтому я перестала собирать пробки и дала Дорин возможность победить: самым популярным атлетом стал Доул, хотя вся школа знала, кто на самом деле лучший атлет, а кто только взял плату за аренду заднего сиденья.

Майор кое-что заподозрил.

— Почему это ты не бегаешь на свидания? — спросил он.

— Никто не приглашает.

— Неужели? С чего бы?

— Не хотят, и все.

— А может, боятся связываться с Джо Бобом? — мрачно предположил он.

— Я вернула ему и кольцо, и джемпер, — надменно бросила я. — Как ты велел.

«Нужно сбить майора со следа, — подумала я. — Если я отвлеку его внимание, сбегав пару раз на свидание с кем-нибудь еще, он отстанет от Джо Боба. Я докажу, что совсем не страдаю, а даже наоборот.

Джо Боб восхитился моей идеей, а когда я сказала, что в качестве жертвы выбрала Клема Клойда, пришел в полный восторг: Клем казался таким несерьезным соперником, что даже не заслуживал им называться. Кому могло прийти в голову, что я на самом деле смогу предпочесть хромого хулигана Клема Клойда самому Джо Бобу Спарксу?

Глава 4

Суббота, 24 июня.

Джинни сидела в джипе и наблюдала, как по беговой дорожке, широко улыбаясь, бежит к ней Джо Боб Спаркс. Когда-то поджарый живот немного отвис, но в общем он мало изменился. Ей стало не по себе, будто прошлое вернулось, поглотив настоящее. Она почувствовала на себе каштановый мундир чиэрлидера и удивилась, увидев, что одета в пестрое деревенское платье.

Прошло десять лет с тех пор, как она в последний раз видела Джо Боба, но тело непроизвольно напряглось, как и тогда. «Не разговаривай с набитым ртом», — машинально повторяла она Венди не потому, что была очень заботлива, а потому, что так говорила когда-то ее собственная мать. Она обнимала и целовала Клема, Эдди и Айру в точности так, как научил ее Джо Боб.

— Привет! — сказал он, улыбаясь своей ненормальной улыбкой и жуя «Джуси фрут» — наверное, ту же, что и десять лет назад. — А я думаю: ты или нет? Вряд ли твоя мать будет торчать у стадиона.

— Конечно я, — неожиданно для себя Джинни почувствовала, что даже голос стал таким, как раньше.

— Как поживаешь? — Он облокотился о машину и заглянул в открытое окно. Между его волосатой грудью и лицом Джинни болтался секундомер.

— Нормально, — «Незачем перечислять свои неудачи», — решила она. — А ты?

— Отлично. Почти отлично. Ты знаешь, что я теперь тренер?

— Слышала. И слышала, у тебя неплохо получается.

— Да, неплохо.

Джинни поискала тему для разговора. Погода?

— Видишь того белобрысого? — горделиво спросил Джо Боб, указывая на бегущих спортсменов. Джинни пригляделась.

— Да. Отлично бежит.

— Еще услышишь его имя — Билл Барнс. Лучший из всех, кого я тренировал.

Джинни с любопытством посмотрела на крупного красивого парня с длинными белокурыми волосами.

— А ты знаешь, что у тебя появился северный акцент? — засмеялся Джо Боб.

— Неужели? — удивилась Джинни. — Извини.

— Чего?

— Я бы этого не хотела. — Джинни отвела взгляд от гипнотизирующего ее секундомера.

— Это совсем неплохо.

— Да, может быть.

— Я слышал, ты вышла замуж где-то на Севере? Живешь у озера или что-то в этом роде?

— Да. Мой муж продает снегоходы. Когда мы решили пожениться, он захотел, чтобы церемония была на бобровом пруду. Чтобы заинтересовать покупателей. Ну, не тебе говорить о рекламе.

Джо Боб вежливо улыбнулся.

— Ты и сейчас живешь на Севере?

Джинни задумалась. Айра ее выгнал, мать — в больнице, дом, где она выросла, выставлен на продажу.

— Да. В Вермонте.

— Вермонт. Он на море?

— Нет. На большом озере. Там много гор и полгода лежит снег. Очень красиво.

— Я рад за тебя.

— Спасибо.

— А ты знаешь, что я женился на Дорин?

— Да, слышала. — Джинни приятно удивило собственное равнодушие. Ни сожаления, ни зависти — ничего, одно равнодушие.

— Ты надолго домой?

— Не знаю. Скорее всего, на пару недель.

— Загляни к нам. Дорин будет рада.

— Спасибо, загляну.

— Мы живем в «Имениях колонистов». Знаешь, где это? — Джинни кивнула, припоминая название одного из новых районов в предгорьях — совсем рядом с той стоянкой, которую облюбовали когда-то они с Джо Бобом. — Ну, мне пора. Рад был повидать тебя.

— Я тоже. Увидимся позже. — Она не спешила заводить мотор, глядя вслед удаляющейся фигуре: слава Богу, он не держит на нее зла за то, что она оборвала их роман.

— Отлично, парни! Шевелите задницами! — крикнул Джо Боб и щелкнул секундомером. Спортсмены рванули вперед, как голодные волки. Впереди всех мчался белокурый Билл Барнс — вылитый Джо Боб в его лучшие годы.

Джинни включила радио и машинально настроилась на давно знакомую волну. Зазвучала музыка. Джип вздрогнул и медленно покатил к дому Джинни. Через милю показался дом Клойдов: его темно-вишневая крыша совершенно не гармонировала с ярко-красной глиной во дворе. За домом — немного вниз — виднелись коричневые сараи, белые амбары и стадо коров. Она решила не сообщать Клему о своем приезде. Зайдет позже, когда узнает, что с матерью.

Интересно, каким стал Клем теперь, когда ему нужно вставать в четыре утра доить коров, а не носиться до рассвета на «харлее»? Джинни видела его на похоронах майора — ему было явно не по себе в черном костюме и накрахмаленной рубашке. Они только поздоровались, и он выразил свои соболезнования. Майор хвалил Клема, говорил, что из него вышел отличный фермер. Случаются всякие метаморфозы, но та, что произошла с Клемом, была совершенно неожиданной.

Она негромко посигналила, как всегда делали Бэбкоки, чтобы предупредить Клойдов: едут свои, а не воры или вандалы, — проехала еще милю мимо дубовой рощи, платанов, тополей и зарослей кизила — такой же лес был за домом Айры в Вермонте, только там преобладали березы, ясени и клены.

Она остановилась перед алюминиевыми воротами, вышла, отперла замок и въехала во двор. Бревенчатая хижина с тускло-зеленой крышей много повидала на своем веку. Году в 1800-м ее построил основатель фермы — из племени авантюристов, конокрадов и дезертиров, которые бежали через Блу-Ридж, спасаясь от береговой охраны Виргинии и Северной Каролины в лесистых предгорьях Кентукки и Теннесси. Когда ее дед, мистер Зед, бежавший с шахт Сау-Гэпа и купивший ферму, обосновался здесь, хижина пустовала уже несколько десятилетий. Дед отремонтировал ее и жил с женой и маленькой дочкой, матерью Джинни, пока не построили особняк. Когда родители Джинни поженились, они тоже жили в этой хижине. Там она и родилась. А потом дед с бабушкой поменялись с родителями и переехали в старую хижину. После смерти жены мистер Зед жил совсем один, стараясь уничтожить то, ради чего жил — завод и весь Халлспорт. Дед сажал виноград. Лозы куджу играли двойную роль: во-первых, укрепляли глинистые склоны оврага, угрожавшие обвалиться в пруд, а во-вторых, были последней надеждой, родившейся в помутившемся мозгу старика. Куджу всегда высоко ценился как самый удивительный сорт. Его цепкие корни не просто снабжали азотом истощенную землю; листва с высоким содержанием протеина не только давала скоту хороший корм — виноградник разрастался так стремительно, что достаточно было нескольких лоз, чтобы засадить целые склоны.