Когда он стягивал джинсы с ее ног, Эбби шевелилась, скользила телом по его телу. Джинсы упали на пол, и перед Тором открылась полная страсти ловушка из золотистой кожи и теплых тенистых углублений. Тору не терпелось прыгнуть в эту ловушку.

Он наклонился над Эбби, давя своей грудной клеткой ее груди, и сбросил с себя брюки. Соски были такими твердыми, что у него перехватило дыхание. И вот он лежит обнаженный рядом с ней и дает почувствовать готовность своей мужской силы к действию.

— Овладевая тобой, я словно ныряю в самые мягкие лепестки, в самую глубину цветка, — шепнул он. — Не знаю, как я мог ждать так долго. Но знаю, что больше ждать не могу.

— Я тоже не могу ждать, — ответила она гортанным шепотом. Она не могла ни в чем ему отказать.

Он просунул ладонь между ее бедрами, наслаждаясь шелковой нежностью кожи. Потом рывком раздвинул ее ноги и подтянулся вверх, чтобы Эбби оказалась под ним и их тела образовали угол. Она послушно двигалась так, как указывали его прикосновения, и прижала его к себе, когда он опустился на нее.

Он почувствовал жаркую влагу ее тела, которое было готово принять его в себя, и с хриплым стоном вошел в это тело. Он должен был до краев наполнить собой эту женщину, или он лишится рассудка. Она вцепилась в него. Ее ноги сплелись с его ногами, ногти оставили на его спине маленькие следы свирепого желания.

«Она хочет меня, я ей нужен!» — ликуя, подумал Тор. Ни одна женщина не может подделать это, не может так мягко и цепко обвиться вокруг мужчины, если он ей не нужен. А если бы подделка и была возможна, Эбби не стала бы притворяться, потому что презирает такие уловки. Для нее все должно быть подлинным. Она так полна трепещущей, волнующей жизнью, что не будет играть в сложные современные постельные игры. Это давало Тору надежду и рождало яростную и твердую решимость. Он даст ей такую любовь, что под конец она сможет сделать только одно: закричать, как он нужен ей. А после этого он никогда не позволит ей забыть.

— Скажи мне, что ты хочешь меня. Скажи, как ты это чувствуешь, — произнес он. Получилось похожее на ворчание, потому что он лежал лицом на ее груди. С грубой, но управляемой страстной силой он ощупывал ее тело, открывая замки, которыми было заперто ожидавшее его драгоценное сокровище — раздавленные лепестки. И погружался в эти лепестки снова и снова. Его непредсказуемые прикосновения рождали тихие вскрики в глубине ее горла. Ему нравилось глотать эти крики.


— Тор, Тор, я хочу тебя! Я никогда так не хотела ни одного мужчину! Ох, Тор!

Он почувствовал, как по ее телу стали пробегать судороги страсти. Оно напрягалось и вздрагивало снова и снова, пока не случилась кульминация — такая же мощная для нее, как и для него. Эта сила несла его как поток и старалась намочить его своей влагой. Тор так же не мог сопротивляться этой вол не первобытного влечения, как не смог бы устоять под напором океанских волн. С приглушенным криком удовлетворения он бросился в безграничное море из бархатных лепестков, зная, что Эбби уже блаженствует, плывя по этому морю в его объятиях.

Тор не хотел, чтобы она уплыла от него в сон. Эбби смутно поняла это, когда кончик его языка стал быстро скользить по ее грудям, стирая с них тонкий слой пота. Она медленно вынырнула из дремоты, открыла глаза и увидела его пристальный взгляд. В его янтарных глазах было удовлетворение и вопрос. Вопрос, брошенный как вызов. Когда она подняла на него взгляд. Тор прижал к ее немного натертым его ртом губам кончик одного из своих крепких пальцев.

— Ты хочешь меня, Эбби?

— Да. — Кажется, ей нет смысла отрицать это теперь.

— Я нужен тебе?

— Да.

— Я чувствую это, когда ты здесь, в моих объятиях. Ты не можешь солгать телом. Для тебя это невозможно.

— Ты говоришь так, словно абсолютно уверен в этом.

Он тяжеловесно пожал своими мощными плечами. Невозможно было нагляднее выразить согласие. Эбби разрывалась между двумя желаниями — дать ему пошечину за мужское высокомерие и покориться этому высокомерию. Тор, должно быть, угадал эту борьбу чувств в ее глазах, потому что его взгляд внезапно смягчился. Он опустил голову и нежно, легким касанием губ поцеловал кончик ее носа.

— Не сердись, и не мог не сказать правду. Мы оба чувствуем ее. Но мне было нужно, чтобы ты признала ее вслух, потому что, я думаю, только после этого примешь ее. А когда примешь ее, то сможешь доверять мне по-настоящему.

— Это для тебя так важно?

— Жизненно важно, милая. Я чуть не сошел с ума, когда сегодня днем наблюдал за тобой и ждал, когда ты наберешься смелости убежать.

— Я не собиралась бежать, — тут же запротестовала она.

— Нет, собиралась.

— Я только думала, что мне лучше будет уехать. Я не хотела, чтобы тебе было больно из-за этого, Тор.

— Ты можешь сделать больно только в одном случае — если не поверишь мне настолько, чтобы принять мою помощь.

Она глубоко вздохнула, чувствуя мускусный запах его влажного тела и аромат дров, горящих в камине. Она по-прежнему лежала под Тором, как в ловушке, ее и его руки и ноги переплелись. Тяжесть его тела вдавливала ее в софу, и Тор не делал ни малейшего движения, чтобы ее освободить.

— Я не хочу делать тебе больно, Тор.

—Тогда тебе придется доверять мне.

Эбби с тревогой вглядывалась в его лицо.

— А ты? Ты мне доверяешь? Я видела, как ты смотрел на ту фотографию. Воображаю, что ты дол жен был подумать...

— Я думал, что был бы рад держать в своих руках того, кто шантажирует тебя. И я признаю, что мои мысли были немного жестокими, но эта жестокость была обращена не против тебя, милая. Именно в это ты должна заставить себя поверить. Верь мне, Эбби. Пожалуйста, доверься мне.

— Я верю, — хрипло шепнула она.

Он вздохнул и опустил голову на грудь.

— Я не убивал ее, Эбби.

— Я это знаю.

— И я никогда не сделал бы тебе больно.

— Я и это знаю, Думаю, всегда это знала.

— Я так боялся в тот день, когда ты узнала о моем прошлом, — признался он. — Боялся, ты будешь сравнивать меня с тем мужчиной, который напугал тебя.

Эбби покачала головой:


— Ты совершенно не похож на Флина Рендольфа.

— Чем же я от нею отличаюсь? — спросил он, а его пальцы, искушая ее, скользили по ее талии вниз, к бедру и спине.


— Отличий целый миллион, — ответили она, и улыбнулась поверх его головы.

«Ох уж эти мужчины! Они задают гораздо больше личных вопросов, чем женщины». Свет от огня в камине блеснул на черных волосах Тора, и улыбка Эбби стала шире.

— Во-первых, у вас волосы разного цвета. У него они каштановые.

— Да, действительно, огромная разница, — шутливо пожаловался он. — Ты не можешь придумать ничего лучше?

— Посмотрим. Ты сложен совсем по-иному, чем он. Ты — как скала. А он был стройный, как теннисист.

— Эбби, предупреждаю тебя, что...

— Я пытаюсь успокоить тебя, — возразила она. — Посмотрим, что еще у вас разное. Его я точно не могла бы встретить на занятиях по аранжировке цветов. У него были другие увлечения.

— Что-нибудь красивое и мужественное; вроде езды на спортивном автомобиле? — спросил Тор так, словно его беспокойство возрастало. Их маленькая игра пошла не по тому пути, на который он хотел ее направить.

— Нет. Он увлекался... — И тут Эбби мгновенно закрыла рот, в ее уме сверкнуло воспоминание. Флин с фотоаппаратом в руках сердится на то, что она не хочет позировать ему обнаженная. И еще одна картина — он в своей хорошо оборудованной темной фотолаборатории. — Фотографией, — закончила она бесстрастным голосом. — Флии увлекался фотофафией.

Тop вдруг замер неподвижно и очень напрягся. Наступила опасная тишина, оба осознавали смысл того, что сказала Эбби, Потом Тор медленно приподнялся и сел на кровати.

— Ты говоришь, каштановые волосы?

— Да. — Эбби провела языком по пересохшим губам.

— Худощавый?

— Да, Тор, это точно.

— И увлекается фотографией?

— Увлекался, когда я была знакома с ним, но это было два года назад. Зачем ему... В этом нет никакого смысла, Тор. Зачем ему делать что-то подобное? Через два года?

— Он знает, что ты чувствуешь к Синтии? — продолжал спрашивать Тор, отодвигаясь от нее.


Он встал, начал ходить по комнате крупными медленными шагами, почти торжественной походкой. Но шагал без остановки, и это выдавало его тревогу. Наконец остановился перед камином и стал пристально глядеть на огонь.

Эбби смотрела, как он стоял там, освещенный огнем, и остро чувствовала, сколько мужской силы и красоты в его жестком мускулистом теле. Какой он сильный, какой мужественный! Она еще чувствовала на себе отпечаток его тяжелого тела.

— Знал, — медленно призналась она и нахмурилась, сдвинув брови. — Но, Тор, это нелепо. Между мной и Фликом ничего нет уже два гола. Он был рад увидеться со мной в последний ра». Объявил, что больше никогда не захочет видеть меня. И назвал меня... — Ее голос замер, она вспомнила надпись на обороте той жуткой фотографии, которую они получили утром. — Назвал меня шлюхой.

— О, черт! — Тор провел пальцами по своим черным с серебром волосам. — Эбби, его нет в нашем списке! — Повернулся к ней лицом, янтарные глаза оказались в тени и стали похожи на глаза сокола. — Почему его не было в списке?

Этот вопрос был задан с такой яростью, что Эбби вздрогнула от страха, поджала под себя ноги и инстинктивно потянулась за своей рубашкой.

— Выслушай меня, Тор. Флин никак не может быть шантажистом. Я не видела его целых два года. Ради чего ему появляться сейчас и создавать нам неприятности?