– Мама, а ты дядю спасешь? – с волнением на маленьком личике, коверкая слова, прошептала моя феечка, и я даже растерялась.

– Дядя Стас любит сказки, и мы рассказывали ему их. Я умею ведь по картинкам, – гордо заявил Олег.

– Да, – подтвердила малая, с таким убеждением в глазах, что хотелось засмеяться. У нее всегда присутствовала такая невероятная мимика, что я не переставала влюбляться в эти глазки, личико, щечки. Моя маленькая хулиганка.

Я перевела взгляд на сына, держащего в руках много сказок, и поразилась. Почти всю библиотеку принесли сюда и завалили ими Станислава.

– Олег, дяде нужно отдохнуть. Вот когда поправится…

– Он останется у нас? – с надеждой выдохнул он.

«Я разве такое говорила?!»

– Нет. Ему нужно возвращаться домой… к семье…

Дети повернулись к мужчине, ожидая услышать подтверждения. Станислав хоть и выглядел замучено, но улыбался. Он на мгновение замялся, но, увидев, как я приподняла бровь, намекая, что от него требуется сказать лишь одно слово «да», заявил:

– Как поправлюсь, мне нужно будет по делам… А пока, если ваша мама не будет против, останусь здесь.

«Мама против, но когда знаешь, каково жить, если нет желающих помочь и понять, не можешь поступить иначе».

– Не-е-ет, наша мама до-о-обрая, – протянула дочь, погладив мужчину по волосам расческой, больше захватывая кожу, чем волосы на лбу.

– Дети, выходим, – категорично заявила, отчего Соня вздохнула и, посмотрев на своего мягкого зайку, лежащего рядом, схватила и вложила в широкую ладонь мужчины, убежденно заявив: – На! Он добрый.

Дети вышли, и я посмотрела на мужчину, который внимательно наблюдал за всеми. И такой взгляд у него… ощутимый, что невольно чувствовала себя под прицелом. Только хотела выйти, как услышала бодрый вопрос:

– А как же спросить про самочувствие?

Даже задохнулась от возмущения. Посмотрела на него и, хмыкнув, оценив наглость, на секунду задумавшись о том, не выздоровел ли он, чтобы выпроводить, любезно поинтересовалась:

– И как?

– Нормально. Кстати, люблю детей, могу посидеть, если выходишь, – совершенно серьезно заявил он, без намека на вежливую услугу ради приличия.

– Спасибо. Не нужно. Отдыхай, – ответила и вышла, четко осознавая, что вот что-то не так. Еще четыре часа назад я была хозяйкой положения и ухаживала за больным. А вот сейчас ощутила себя мышкой рядом с огромным хитрым котом.

«Или мне так кажется?!»

* * *

Незамедлительно направилась в зал к детям. Они сидели на полу и играли в кубики, соревнуясь, у кого башня выше. Олежка, естественно, всегда выигрывал, что очень огорчало Соню. Поэтому я уселась рядом и стала помогать дочке, между прочим, интересуясь, как они оказались в спальне. В ответ услышала объяснения о том, что они играли в прятки, а Олег, оказывается, любит прятаться за моей кроватью. Так они и нашли раненого доброго дяденьку.

Обдумывала, как бы спросить о том, что они рассказали Станиславу. Положив еще один кубик на башню, хлопнула в ладоши, и с восторгом сказала:

– Вот какие мы молодцы! У нас самая большая пирамида!

Дочка довольно засмеялась, прыгая от радости, а сын надул губы и обиженно сказал:

– Это потому что ты Соне помогала, а так нечестно!

Улыбнулась и, протянув руки, позвала к себе. Мой мальчик обнял меня и со вздохом спросил:

– Мама, а ты не сердишься на нас?

Я отрицательно повела головой и прошептала:

– Нет, но я очень испугалась.

– Не пугайся, дядя хороший. И он починит Шарику будку. Он нам сказал.

– Да, починит, – подтвердила дочка, обнимая меня за шею, отчего даже видеть не могла перед собой, потому что с двух сторон оккупировали, но была счастлива, что малыши со мной.

Понимая, что мои дети все выложили незнакомцу, вздохнула и попросила не заходить в комнату, если не разрешаю, и не разговаривать с незнакомцами, даже если они у нас дома, только если сама познакомлю. Пока говорила, не понимала, как докатилась до такой жизни, что в моей спальне неизвестный мужчина. После поцеловала каждого везде, где смогла, когда они барахтались, визжа, закрываясь от «хитрой лисички, желающей их съесть», и пошла готовить обед.

Через два часа я выключила суп, переставив на другую конфорку, и заглянула к мужчине, но он спал. А когда уже наливала суп, дверь открылась, и вышел Стас. Я сразу же направилась к нему, переживая, что грохнется где-нибудь, тем более пол неровный. Доски сгнили в некоторых местах. Оказавшись рядом, с волнением спросила:

– Что случилось?

Он пронзительно посмотрел на меня, не пропуская ничего, и спокойно выдал:

– Мне бы на улицу. Есть что накинуть? Если нет, я так. Мне не привыкать.

Кивнула и пошла в спальню. Конечно, вещи Николая мужчине будут малы, но помнила, что лежали и такие, которые муж любил носить свободными. Достала клетчатую рубашку и принялась помогать одевать, стараясь не смотреть на него. Но, чувствуя каждой клеткой его прожигающий взгляд, все во мне взбунтовалось, даже появилось злость. Мог бы быть поскромнее, а он как будто пожирал меня. Мне такие мужчины не нравились. Откровенные и наглые. Чувствовала, что этот такой.

Так как отец перебинтовал его, пришлось правый рукав просто накинуть, не вдевая. Подумав, как он управиться со своими делами, испытывая стеснение, но в то же время, считая, что нужно спросить, резко уточнила:

– Тебе помощь моя нужна?

Думала, что не буду на него смотреть, но тут услышала, как он ухмыльнулся. Подняла голову и заострила внимание на лице, а именно голубых глазах. Столько силы, мощи, а также интереса, что пугало. Не нуждалась я в его внимании. Совсем. Помогла, и замечательно! Как поправится, пусть уезжает.

Застегнув рубашку, я прошептала:

– На улице не красуйся. Мне не нужны проблемы.

Он кивнул и вышел, а я пошла дальше наливать суп и раскладывать по тарелкам плов. Пришел Стас, когда уже дети стучали ложками, рассуждая, что в супе полезного и зачем его нужно есть. Стоило ему закрыть дверь, и я тут же спросила:

– Стас, пойдешь обедать?

Мужчина показался в проеме, согнувшись вдвое. Слишком он большой и высокий для этого дома. Он кивнул и направился к рукомойнику. Мылся кое-как здоровой рукой, и видела, что ему очень тяжело. Поднялась и, зачерпнув в ковш воды, полила ему на руки. Замечая, что он хочет умыть лицо, переборола желание сесть на свое место, и, плеснув себе в ладонь воды, прикоснулась к его коже.

Мгновенно застыла на месте, чувствуя, что не могу дышать.

Вдох. Его проедающий взгляд. Выдох.

Резко убрала руку, испытывая облегчение, и посмотрела в сторону стола, где с удовольствием кушали дети.

Вновь вернула внимание к мужчине, подавляя желание зарычать от раздражения.

«Да что за чертовщина такая?!»

Взяла себя в руки и помогла ему помыться. Схватила чистое полотенце и быстро вытерла, пытаясь не дышать, злясь на себя за странное поведение и ненужные эмоции. Быстрее бы он пошел на поправку и тогда с удовольствием провожу его до калитки. Впредь подобным героизмом не буду заниматься.

– Мама, а дядя суп будет? – спросил сынок, и я кивнула, выдвигая Стасу стул, чтобы садился.

Дальше все было очень мило, даже семейно, потому что дети, не переставая, щебетали, радуясь, рассказывая все, что знали. Я лишь улыбалась, стараясь скрыть чувство тревоги. Только сейчас с ужасом осознала, что мои дети нуждаются в отцовской заботе.

Стало больно. Если бы Николай…

Не стала думать. Зачем? От этого легче не станет.

Я поднялась и расставила тарелки с пловом, пытаясь делать вид, что все как обычно. Вероятно, нужно было спросить его о чем-то, но я не хотела. Не хотела ничего о нем знать, чтобы не сближаться.

«Три-четыре дня и мы распрощаемся с ним навсегда».

Глава 4

6 апреля, суббота

Сегодня было тепло и по-настоящему грело. Удивительно. Еще вчера я мерзла, желая быстрее оказаться дома, чтобы согреться, а сегодня готова была скинуть ветровку и остаться в кофте. Малыши играли на улице, прыгая в сапогах, потому как находились в огороде, где я все приводила в порядок. Конечно, земля еще была влажной, но я убирала территорию. Тем более, когда так светило солнце.

Посмотрела на детей, как играют, и только хотела предложить зайти домой, чтобы пообедать, как увидела, что по дороге мчится УАЗ. Участковый на рабочей машине.

Интересно, что ему нужно?

Повела челюстью, сдерживая вздох, и направилась к калитке, зная, что ко мне шурует. Больше не к кому здесь.

Участковый сейчас Луханкин Евгений Николаевич. Мужчина среднего роста, грузного телосложения, и пусть ему было под сорок, но седина в волосах покрывала всю голову. Он постоянно шмыгал носом и вытирал ладонью нос, чем отвлекал от беседы, потому как хотелось подать платок. Переехал с семьей сюда из другой деревни через два месяца после смерти мужа. Такой представительный и правильный, на первый взгляд, а потом стала проскальзывать лень, наглость и корысть.

Еще Луханкин любил выпить, да так, что местные собутыльники кривились. Как оказалось, по этой причине и переехал сюда. Порой сельчане выгоняли коров и видели, как полз помятый мужчина с котлована, отпугивая женщин своим видом. Работать здесь было особо некому, поэтому терпели и не жаловались. Воровать в деревеньке уж очень любили, а жалобы в районе неохотно выслушивали. А вот свой участковый – это другое дело. Обязан! И неважно, что он только слушал, но ничего не делал.

Я сняла перчатки и, бросив в щель между штакетин, пошла к калитке. Только подошла, как услышала хриплый баритон, а потом показался мужчина. Он разговаривал по телефону с кем-то, соглашаясь, обещая, что обязательно подсобит.