ГЛАВА 2

тринадцати годам Кейт перестала быть частым гостем в Госпеле, штат Айдахо. В детстве она любила бродить по диким окрестным лесам и плавать в озере Фиш Хук. Она любила помогать в «М&С», небольшом продуктовом магазинчике ее дедушки и бабушки. Но как только внучка вступила в подростковый период, то тусоваться у бабушки и дедушки стало уже не так круто, и Кейт навещала их от случая к случаю. Последний раз она приезжала в Госпел на похороны бабушки. В воспоминаниях Кейт та поездка осталась коротким болезненным событием.На этот разпричина приезда была менее болезненной, но в ту же секунду, как Кейт увидела дедушку, она поняла, что краткого визита не получится. Стэнли Колдуэллу принадлежал бакалейный магазин, полный еды, для которого дед Кейт разделывал свежее мясо и закупал свежие продукты. И все же каждый вечер он ел готовые замороженные ужины. «Свонсон Хангри Мэн» [1]. Индейка или мясной рулет. Стэнли содержал свой дом в чистоте, хотя спустя два года тот все еще был загроможден сувенирами на тему Тома Джонса [2], что Кейт считала странным, поскольку это ее бабушка была фанаткой Тома Джонса, а не дед. На самом деле Стэнли из кожи вон лез, показывая, что увлечение жены было тем, что он поддерживал, но не разделял. Так же как и бабушка не разделяла его любовь к охоте на крупную дичь. Но Мелба Колдуэлл была предана Тому Джонсу больше, чем Стэнли охоте. Каждое лето дедушка Кейт возил ее бабушку, подобно паломнику, путешествующему к святым местам, в Лас Вегас [3] и Эм-Джи-Эм Гранд [4], чтобы поклониться вместе с другими верующими. И каждый год вместо чайных ложек для молока [5] Мелба возила в своей сумочке дополнительную пару трусиков. На одно из шоу Тома Джонса несколько лет назад бабушку сопровождала Кейт. Одного раза хватило. Ей было восемнадцать, и вид бабушки, выхватывающей пару красных шелковых трусиков и швыряющей их на сцену, испугал Кейт на всю жизнь. Трусики проплыли по воздуху как бумажный змей и обвились вокруг стойки микрофона Тома Джонса. Даже сейчас, спустя все эти годы, воспоминание о певце, вытирающем пот со лба трусиками бабушки, смущало Кейт и заставляло ее хмуриться. Мелбы не было в живых уже два года, но ничего из ее вещей не было упаковано и убрано. Томджонсовские безделушки-сувениры были повсюду. Казалось, дед поддерживал память о бабушке с помощью пепельниц с надписями «секс-бомб», рюмок с изображениями Делайлы и кошечки, которая качала головой в ритме «What’s new pussy cat» [6]. Как будто избавившись от всего этого, Стэнли окончательно смирился бы с потерей жены. Дед отказывался нанять помощника на полный день в продуктовый магазин, хотя определенно мог позволить себе это. Близнецы Абердин и Дженни Пламмер поочередно менялись в ночную смену. Магазин был закрыт по воскресеньям, и единственным существенным изменением за два последних года стало то, что сейчас вместо Мелбы со Стэнли в «M&С» работала Кейт. Дед был настолько старомоден, что все еще вел бухгалтерию вручную в большом гроссбухе, отслеживал продажу и перечень товаров в различных книгах, отличающихся по цвету, так, как делал последние пятьдесят лет. И наотрез отказался вступать в двадцать первый век и приобретать компьютер. Единственной вещью из современного офисного оборудования, что приобрел Стэнли, был настольный калькулятор. Если ничего не изменится, дед загонит себя работой в могилу. Кейт задавалась вопросом, не на это ли он втайне надеялся? Она приехала в Госпел, чтобы дать себе передышку, чтобы сбежать от своей жизни на некоторое время. Один взгляд на унылое лицо деда и на его еще более унылое существование, и Кейт поняла, что никоим образом не сможет покинуть его, пока Стэнли снова не начнет жить. А не просто будет делать вид. Кейт провела в Госпеле уже две недели, но ей понадобилось всего два дня, чтобы увидеть, что городок на самом деле не сильно изменился с тех пор, как она была ребенком. В Госпеле было какое-то однообразие, ежедневная предсказуемость, которые, как с удивлением обнаружила Кейт, привлекали ее. Многолетнее знакомство со своими соседями давало определенное спокойствие. И даже хотя у этих соседей ушки всегда были на макушке, Кейт с радостью понимала, что они, вероятно, не станут развлекаться дикими кутежами с убийствами. По крайней мере, до весны. Подобно бурым медведям, которые бродили по диким окрестностям вокруг, город почти полностью впадал в спячку на зиму. После того, как поздней осенью заканчивался сезон охоты, у жителей Госпела, пока не растает снег, было не слишком много занятий. Насколько Кейт могла судить, с туристами у горожан сложились отношения любви-ненависти: тут с подозрением относились ко всякому, кто не являлся обладателем знаменитого картофельного номерного знака штата Айдахо [7], закрепленного на бампере. Относились с недоверием к Калифорнии и ощущали превосходство над всяким, кто не родился и не вырос в Айдахо. Прошло столько лет, а в Госпеле все еще были только две забегаловки. В «Кози Корнер» фирменными блюдами дня по-прежнему являлись жареная курица и стейк из жареной курицы. В городке имелось два бакалейных магазина. «M&С» был поменьше и только с одной кассой. На окраине города, на одной и той же улице, стояли церкви двух разных конфессий. Одна – объединяющая все религии, другая - мормонская. В Госпеле было пять баров и четыре магазина, торговавших оружием и инструментами. Единственным новым бизнесом в городе стал магазин спортивных товаров, который располагался в здании, где когда-то находилась аптека, прямо напротив стоянки магазина «М&C». Старый бревенчатый дом был восстановлен и отреставрирован. Большими золотыми буквами прямо над рыбой из цветного стекла в огромном центральном окне было написано «Саттерс Спорт». У здания была зеленая жестяная крыша и навес, и табличка «Закрыто до апреля», висевшая на двойных дверях из стекла и металла. По словам Стэнли, Саттер не торговал оружием. Никто не знал почему. Это все-таки был Госпел - оружейная столица мира. Место, где подростки получали свои членские билеты НСА [8] прежде, чем водительские права. Место, где у всех пикапов-грузовиков имелись подставки для оружия и наклейки на бамперах «Они могут взять мое оружие, когда вытащат его из моих холодных мертвых пальцев». Люди засыпали с пистолетами, торчавшими в изголовьях кроватей и припрятанными в ящиках с нижним бельем. И воспринимали как предмет гордости тот факт, что ни один житель Госпела не был убит из огнестрельного оружия с начала века, когда два мальчишки Хансена затеяли перестрелку из-за проститутки по имени Френчи. Ну,былтот инцидент в девяносто пятом, когда старый шериф города покончил с собой. Но это не считалось, поскольку самоубийство на самом деле не являлось преступлением. И жители, в любом случае, не любили упоминать об этой особой главе истории города. Внутри магазин «M&C» по большей части оставался таким же, каким Кейт помнила его с детства. Рога огромного самца оленя, которого ее дед сразил выстрелом в семьдесят девятом, все еще находились на стенде с товаром над старым помятым кассовым аппаратом. Около кофейного автомата темы беседы колебались от обсуждения таинственного владельца «Саттерс Спорт» до операции по замене тазобедренного сустава Ионы Осборн. / – Нельзя столько весить ине иметьпроблем с бедрами, – говорила Ада Довер, пока Кейт стучала по кнопкам кассового аппарата, а потом нажимала клавишу «сложить» ребром ладони. – Угу, – отозвалась, кладя банку консервированных персиков с косточками в пластиковый продуктовый пакет, Кейт. Даже звуки внутри магазина были теми же. Из задней комнаты она могла услышать жалобный звук мясного резака, а из колонок наверху Тома Джонса, который пел о том, как хорошо оказаться дома. Присутствие Мелбы все еще ощущалось повсюду в магазине «M&C», начиная с ужасной музыки и заканчивая портретом Тома Джонса в бархатном костюме, который висел в подсобке. Единственным, что действительно прибавилось в магазине Мелбы Колдуэлл с момента ее смерти, был рой вдов, круживших вокруг ее мужа, Стэнли. – Ионе следовало бы пойти на «Весонаблюдатель» [9] много лет назад. Вы никогда не пробовали «Весонаблюдатель»? Кейт покачала головой, и кончик ее хвоста коснулся воротника черного поло. На прошлой неделе она подменила Тома Джонса на «Мэтчбокс Твенти»[10]. Но на середине второй строфы их сингла «Болезнь» дед вытащил диск и снова включил Тома. Пока Ада болтала о пустяках, а Том чуть слышно напевал, голова Кейт пошла кругом. – Это на самом деле поддерживает мою фигуру в тонусе. И фигуру Ферджи тоже. Будучи настоящей подругой Ионе, я старалась вытащить ее по крайней мере на несколько встреч, не только ж на чтения в клуб ходить. – Ада покачала головой, и ее глаза сузились. – Она сказала, что пойдет, но так и не пошла. Если бы она слушалась меня, то в два счета распрощалась бы с лишним весом, и не было бы нужды в операции по замене тазобедренного сустава.Какого черта в два счета?Страшась ответа, Кейт все же осмелилась предположить: – Вполне возможно, что у Ионы медленный обмен веществ. По словам Стэнли, Ада Довер приезжала каждый день около полудня, идеально причесанная, накрашенная и облитая духами «Эмероуд» [11]. Было совершенно ясно, что она искала способ, как бы сделать из Стэнли Колдуэлла мужа номер три. – Она должна купить один из горных велосипедов вон там, в спортивном магазине. Теперь, когда здесь была Кейт, дед всегда находил себе занятия в подсобке, чтобы избегать Аду и отряд вдов, которые держали его под прицелом. Он также заставил внучку осуществлять доставку на дом тем дамам, которые были постоянными покупательницами. Кейт это совсем не радовало. Ей не нравилось быть источником информации о деде, и у нее имелись занятия получше, чем слушать Миртл Лейк, в красках расписывающую ужасы пяточных шпор. Занятия получше, например, - сделать себе лоботомию. – Может, Ионе следовало бы просто начать ходить? – предположила Кейт, пробивая коробку «Уитсинс» и убирая ее в пакет. – Конечно, даже если бы Иона захотела купить один из тех велосипедов, она бы не смогла этого сделать. Владелец магазина, вероятно, на Карибах, греется на солнце, как ящерица. Его мать – медсестра здесь в клинике. Она не местная. Из Миннесоты, я думаю. И держит рот на замке лучше, чем «Таппервэр» [12]. – Ада порылась в своей огромной сумке и вытащила кошелек. – Я вообще не знаю, зачем он открыл магазин в Госпеле. Он продал бы больше велосипедов и всякой всячины в Сан-Вэлли. Здесь он не продает оружие. Не знаю, почему, но эти миннесотинцы... О, да... Прогрессивные и своевольные. Кейт удивилась, каким образом то, что ты из Миннесоты, было связано с непродажей оружия или со своеволием, но она была слишком занята, сражаясь с пронзающей ее дрожью, чтобы спрашивать об этом.Сан-Вэлли.Сцена величайшего унижения в ее жизни. Место, где она напилась и предложила себя мужчине. Единственный раз в своей жизни, когда ей удалось подавить свои комплексы и пойти на это, она была отвергнута красавцем, который фактически сбежал из комнаты, только чтобы убраться подальше от Кейт. - Он привлекателен, как грех, но ни за кем не приударяет. Все знают, Дикси Хоу старалась изо всех сил, чтобы подцепить его, но он даже бровью не повел. Конечно, я не виню его за то, что он избегает Дикси: та слишком любит красить волосы. Да и заездили ее не меньше, чем мула тети Салли. – Возможно, ему не нравятся женщины, – сказала Кейт, ударив по клавише «итог». Парень из Сан-Вэлли не любил женщин. Он был женоненавистником. По крайней мере, так Кейт нравилось говорить самой себе. Ада со свистом втянула воздух: – Гомосексуалист? Нет. Как бы Кейт не хотелось верить, что тот придурок был геем и именно поэтому отверг ее предложение, на самом деле она так не думала. Она слишком хорошо умела «читать» людей, чтобы пропустить такого рода сигналы. Нет, он был просто одним из тех мужчин, которым нравилось унижать женщин и заставлять их по-настоящему страдать. Либо это, либо у него была эректильная дисфункция. Кейт улыбнулась: а может, и всё вместе. Ада на мгновение замолчала и потом сказала: – Рок Хадсон [13] был геем, и старина Руперт Эверетт [14] тоже. Сын Регины Тиффер – гей, но он несимпатичный. Он участвовал в одном из тех театрализованных представлений геев в Бойсе, пел «Не порть мне удовольствие», но, конечно, не победил. Даже у трансвеститов свои стандарты. – Вытащив ручку, Ада начала выписывать чек. – Регина показывала мне фотографии. Клянусь, Тиффер в парике и с помадой выглядит точно также, как его мать. А Регина больше напоминает Чарльза Нельсона Райли [15], чем Барбру Стрейзанд [16]. Хотя будет большой потерей и позором, если и парень Саттер - гей. Но это объясняет, почему он не женат и никогда не ходит на свидания. – Ада оторвала чек и протянула его Кейт. – А внучка Миртл Лейк, Роуз, тоже заигрывает с ним. Она молодая и на удивление симпатичная, но он также никогда не проявлял к ней интерес. Просто удивительно, что Ада знала так много о владельце магазина спортивных товаров. Кейт могла бы разыскать такую же информацию достаточно легко, но она-то была лицензированным частным сыщиком. Ада была менеджером мотеля «Сэндмен» и, очевидно, очень назойливым человеком. После того, как миссис Довер покинула магазин, Кейт закрыла кассу и пошла в подсобку. Комната пропахла свежим мясом и отбеливателем, которым дед имел обыкновение дезинфицировать оборудование и разделочные доски. В дальнем конце комнаты была небольшая пекарня магазина, где бабушка пекла пироги, печенье и домашний хлеб. Там все было укрыто, и никто не использовал ее по назначению уже больше двух лет. Стэнли сидел за длинным белым столом, заканчивая упаковывать Т-стейки [17] в шесть синих лотков из пенополистирола и пластиковую обертку. На стене над ним висели те же самые разделочные доски для мяса, которые Кейт помнила с детства. За исключением опустевшей пекарни казалось, будто здесь ничего не изменилось, хотя прошло несколько десятилетий. Но изменения были. Дед стал старше и легко уставал. Бабушка умерла, и Кейт не знала, почему дед не продал магазин или не нанял кого-нибудь управлять им. – Ада ушла, – сказала Кейт. – Теперь ты можешь выйти. Стэнли Колдуэлл взглянул на внучку карими глазами, в которых отражались уныние и печаль, поселившиеся в его сердце. - Я не прятался, Кейти. Она сложила руки на груди и прислонилась плечом к коробкам бумажных товаров, которые нужно было отнести на склад. Дед был единственным в мире человеком, кто звал ее Кейти, как будто она все еще была маленькой девочкой. Она продолжала просто смотреть на него до тех пор, пока легкая улыбка не приподняла его седые закрученные вверх длинные усы. – Ну, может я и прятался, – сознался он, поднимаясь: брюшко заставляло топорщиться испачканный фартук. – Но эта женщина слишком много болтает, у меня от нее голова трещит. – Развязав фартук, дед бросил его на рабочий стол. – Я просто не могу вынести женщину, которая говорит так много. Я любил в твоей бабушке то, что она не говорила только для того, чтобы слушать свой собственный голос. Что было не совсем так. Мелба любила посплетничать также, как и любой другой житель города. И Кейт потребовалось меньше, чем две недели, чтобы обнаружить, что в Госпеле сплетни включались в ежедневную диету как пятый элемент продуктовых групп. Мясо. Овощи. Хлеб. Молочные продукты. Все вместе приправлено здоровой порцией «младшенького Вонды застукали курящим за школой». – Как насчет женщины, которая работает у шерифа? Она кажется милой и не болтает так много, как Ада. – Это Хейзел. – Стэнли поднял пакеты Т-стейков, и Кейт последовала за ним, пока он нес их через магазин к холодильному шкафу. Потертый деревянный пол все еще скрипел в тех же местах, которые Кейт запомнила ребенком. Плакат «Спасибо за покупку!» все так же висел над дверью, а конфеты и леденцы все еще продавались в первом ряду. Хотя сегодня одноцентовая конфета стоила десять центов, а шаги владельца магазина стали медленнее, его плечи еще больше ссутулились, а руки стали узловатыми. – Хейзел – нормальная женщина, – сказал дед, когда они остановились у открытой холодильной витрины. – Но она не твоя бабушка. Холодильный шкаф делился на три яруса и распределялся на четыре секции: курица, говядина, свинина и готовые продукты, которые дед всегда звал «трясущееся мясо». В извращенном мозгу Кейт «трясущееся мясо» имело совсем другой смысл. Она была из Вегаса, где вы могли найти Мистера Трясущееся Мясо танцующим в «Олимпик Гарденс»[18] пять ночей в неделю. – Ты думал об уходе на пенсию, дед? – спросила Кейт, приводя в порядок коробки «Болпарк Френкс» [19]. Этот вопрос постоянно крутился у нее в мыслях, и она выжидала удобный момент, чтобы поднять его. – Ты должен приятно проводить время и отдыхать вместо того, чтобы резать мясо до тех пор, пока твои руки не опухнут. Дед пожал плечом: – Твоя бабушка и я, бывало, разговаривали насчет ухода на пенсию. Мы собирались купить один из тех домиков на колесах и путешествовать по стране. Твоя мать тоже ворчала по этому поводу, но я пока еще не могу решиться на это. – Ты смог бы спать так долго, как хотел, и не волноваться по поводу доставки миссис Хенсен бараньих отбивных точно в дюйм толщиной или о нехватке салата-латука. – Мне нравится обеспечивать людей самой лучшей нарезкой. Я все еще хорош в этом деле, а если у меня не будет места, куда идти каждое утро, я могу никогда не подняться с постели. Сердце Кейт сжалось от грусти. Они со Стэнли возвратились в подсобку, где дед показал, как загрузить этикет-пистолет рулоном этикеток с ценами. На каждый товар ставился ценник, даже если цена уже была ясно отмечена производителем. Кейт говорила, что это излишне, но дед былслишкомрасстроен, чтобы менять что-то. Его мечты о будущем умерли вместе с женой, и он не хотел создавать новые. Звякнул колокольчик над входной дверью. – На сей раз иди ты, – сказала Кейт с улыбкой. – Возможно, это еще одна из твоих женщин, которые приходят пококетничать с тобой. – Я не хочу женщин, кокетничающих со мной, – проворчал Стэнли, выходя из комнаты. Хотел он этого внимания или нет, но Стэнли Колдуэлл был холостяком номер один для женщин пенсионного возраста Госпела. Возможно, настало время, чтобы дед прекратил скрываться от своей жизни. Возможно, Кейт могла помочь ему отпустить старые мечты и создать новые. Открыв ножом для резки картона коробку с банками свеклы, Кейт подняла этикет-пистолет. В ней на самом деле никогда не было много от мечтательницы. Она предпочитала действовать. Вместо мечтаний у нее имелись полноценные фантазии. Но, как она узнала совсем недавно, ее фантазиям лучше оставаться в безопасности в ее голове, где они не могли быть сокрушены отказом. Кейт была, вероятно, единственной женщиной в истории, которую отвергли в баре, и вот уже в течение двух недель она была не в состоянии разжечь хорошую фантазию в своей голове. Больше никакого крутого парня-байкера, привязывающего ее к заднему сиденью своего мотоцикла. Вообще никаких воображаемых мужчин. Этот придурок из Сэн-Валли не только унизил ее, но и убил ее воображаемую жизнь. Прилепив пробную этикетку на крышку коробки, Кейт принялась за первый ряд банок. Из колонок, расположенных по пути к морозильнику, Том Джонс распевал во все горло паршивую версию «Женщины из забегаловки», которая, решила Кейт, была гадостью по очень многим и разным причинам. Одной из которых было то, что в настоящее время песня о женщине из забегаловки, «ведущей мужчину наверх, чтобы покататься», являлась ее наименее любимой на всей планете. – Кейти, иди сюда, – окликнул ее дед. Со времен выпускного класса, думала она, пока заканчивала приклеивать ценники на последний ряд банок, когда ее парень пришел на выпускной с другой, Кейт не получала такого сокрушительного удара по чувству собственного достоинства. Теперь тот случай с выпускным остался далеко позади. И также она оправится от того, что произошло в Сан-Вэлли. В настоящее время, тем не менее, ее единственным утешением было то, что ей больше никогда не придется увидеть того придурка из «Дучин Лаундж». Кейт направилась к деду, который в конце продуктового отдела разговаривал с мужчиной, стоящим к ней спиной. Посетитель был одет в синюю лыжную куртку с черным мехом на длинных рукавах. Мужчина держал в руке полгаллона молока, а под мышкой была зажата коробка гранолы. Спутанные каштановые волосы касались воротника куртки. Незнакомец был выше шести футов и двух дюймов ее деда. Мужчина, запрокинув голову, смеялся над чем-то, что сказал Стэнли, затем обернулся, и его смех оборвался. Кейт была от него в двух шагах, когда взгляд его темно-зеленых глаз, даже более ярких при свете дня, встретился с ее глазами. Брови нахмурились, а губы, обрамленные превосходными усами в стиле Фу Манчу, приоткрылись. Кейт споткнулась и замерла. Все в ней, казалось, замерло тоже. За исключением крови, которая отхлынула от головы так, что зазвенело в ушах. Грудь сдавило, и точно также, как в первый раз, когда увидела его, она спросила себя, не ее ли мысли об этом мужчине заставили его появиться как по волшебству. Только в этот раз не было никаких теплых покалываний. Никакого желания поиграть волосами. Только в голове у Кейт было такое забавное ощущение, будто она вот-вот упадет в обморок. Сейчас она хотела потерять сознание и очнуться где-нибудь в другом месте. Но ей не повезло. Кейт стояла здесь,желаяупасть в обморок, и была уверена, что парень из «Дучин Лаундж» припоминал каждую деталь ночи, когда она предложила ему себя. Ночи, когда он отказал ей, как будто сделал самую естественную вещь, которую когда-либо совершал. – Это Роб Саттер. Ему принадлежит магазин спортивных товаров, где раньше была старая аптека. Роб, это моя единственная внучка, Кейти Гамильтон. Не думаю, что вы встречались. Именно эти слова произнес ее дед, но из-за звона в ушах и Тома Джонса, ревущего о женщине из забегаловки, Кейт послышалось совсем другое. «Не принимайте это на свой счет, но я не трахаюсь с женщинами, которых встречаю в барах», - пронзило ее мозг подобно тысяче булавочных уколов. Молчание, казалось, тянулось вечность, пока она ждала, что Саттер проинформирует деда о том, чтоужевстречался с ней. Чтобы рассказать тому, что его внучка была пьяна и вела себя, как потаскушка. Этикет-пистолет выпал из руки Кейт и с глухим стуком ударился об пол. Роб посмотрел через плечо на Стэнли и сказал: – Нет. Мы не встречались. – Когда он снова повернулся к Кейт, удивление, которое она видела на его лице, исчезло, сменившись полной любопытства улыбкой, от которой приподнялись уголки его рта: – Приятно познакомиться, Кейти. – Кейт. – Она справилась с давлением в груди. – Только мой дедушка зовет меня Кейти. Саттер приблизился к ней и нагнулся, чтобы поднять этикет-пистолет. Верхний свет падал на волосы Роба и оттенял их золотом. Хруст рукава его куртки заполнил тишину. – Как долго вы уже в городе? – спросил Саттер голосом столь же глубоким и приятным, как помнила Кейт, только на сей раз тот не струился сквозь нее как горячий масляный ром. Роб знал, как долго она пробыла в городе. Что же он задумал? – Пару недель. – Тогда мы просто разминулись друг с другом. Я катался на лыжах с приятелями последнюю пару недель. Она, конечно, знала это. И он тоже знал, что она знала это. Но если он хотел притвориться, что они не встречались, Кейт была более чем согласна. Она посмотрела вниз на его руку, протягивающую ей пистолет с этикетками. Фирменный знак «Арктерикс» [20] был написан белым на застежке-липучке, обвивавшей запястье. – Спасибо, – сказала Кейт, забирая этикет-пистолет. Кончики ее пальцев случайно коснулись руки Саттера, и она отступила на шаг назад, отдернув руку. Ее пристальный взгляд скользил по застежке-молнии на его куртки. – Это действительно сюрприз – прийти сюда и увидеть, что здесь работает кто-то, кроме Стэнли, – сказал Саттер. Моргнув, она уставилась в его зеленые глаза. Ничего. Ни тени насмешки или вспышки узнавания. Сначала он выглядел удивленным. Сейчас и следа от удивления не осталось, и Кейт не могла сказать, притворяется он или нет. Было ли возможно, что он не вспомнил ее? Нет, она просто принимает желаемое за действительное. Ей не могло так повезти. – Самое время, чтобы помочь ему. – Ах, да, – пробормотала Кейт, отвлеченная своими мыслями. Она была пьяна. Он, вероятно, тоже был пьян. Возможно, удивление, что она видела на его лице несколько секунд назад, было просто удивлением при виде кого-то, кроме ее деда, работающего в «M&C». Господь – свидетель, остальные жители городка были потрясены, увидев ее. – Она приехала, чтобы подсобить мне в магазине. – Стэнли сделал шаг, чтобы встать рядом с внучкой, и потрепал ее по плечу. – Она такая хорошая девочка. Поглядев на ее деда, Роб Саттер медленно повернулся к ней. Она ожидала, что он засмеется или, по крайней мере, выдавит из себя улыбку. Он не сделал этого, и Кейт расслабилась на долю секунды. Может, этот парень, Роб, был настоящим алкашом. Могло ей так повезти? Некоторые мужчины колотят своих жен и громят дома. А когда просыпаются в тюрьме, то понятия не имеют, почему заключены под стражу. Они сидят, обхватив голову руками, и ничего не помнят. Будучи человеком, который помнил все, Кейт никогда не верила в алкогольное беспамятство. Может, она ошибалась. Может, у владельца спортивного магазина было именно оно. Может, он был мертвецки пьян. Возможно, ей следовало чувствовать себя немного раздраженной, что она была так легко забыта. Но сейчас все, что она чувствовала, - это проблеск надежды, что ей повезло, и он оказался настоящим алкоголиком. ***Хорошая девочка, ни хрена себе!Свободной рукой Роб Саттер расстегнул куртку и перенес вес на левую ногу. Хорошие девочки не напивались и не снимали парней в барах. – Как долго планируете пробыть в Госпеле? – спросил он. В прошлый раз, когда они встретились, ее волосы были распущены. Гладкие и блестящие, как жидкий огонь. Ему больше понравились распущенные волосы. Цвет возвратился на ее бледные щеки, и она склонила голову набок. Он почти мог прочитать ее мысли. Она гадала, помнил ли он ее. – Пока мой дед нуждается во мне. – Кейт повернулась к Стэнли: – Хочу закончить ставить ценники на свеклу. Если что-нибудь потребуется, крикни. Как будто Робмогзабыть ее предложение показать ему голый зад. Когда она пошла прочь, взгляд Саттера переместился вниз с «конского» хвоста, который свисал ниже плеч, мимо обтягивающей черной рубашки на округлую попку в черных брюках. Нет, он не забыл ее. Ее образ под мягким светом «Дучин Лаунджа» оставался с ним еще долго после того, как он покинул бар. В ту ночь Робу снились мягкие темно-рыжие волосы и глаза цвета плодородной земли. Длинные ноги и руки, переплетенные с его руками и ногами. Секс столь жаркий, столь реальный, что он чуть не кончил во сне. Такого давно с ним не случалось. Обычно мужчины не склонны забывать подобные вещи. По крайней мере, не сразу же. – На самом деле я не нуждаюсь в ее помощи, – сказал Стэнли, – но все-таки очень хорошо, что она рядом. Роб снова посмотрел на хозяина магазина и подумал, хотя и не был в этом уверен, что заметил свет в глазах Стэнли, когда тот говорил о своей внучке. Слабый свет, которого он никогда не замечал у него прежде. Ему нравился Стэнли Колдуэлл, более того, он уважал его. – Она живет с вами? – Да. Она балует меня, но я стараюсь не слишком привыкать к этому. Она не может оставаться со мной вечно. Девочка должна вернуться к своей собственной жизни когда-нибудь. Роб взял яблоко и направился к кассе. – Откуда она родом? – спросил он. Саттер достаточно долго прожил в Госпеле, чтобы уяснить, что не требовалось слишком многого, чтобы узнать историю жизни человека, не важно, интересует она вас или нет. А в данном случае ему было слегка любопытно. – Кейти из Лас-Вегаса, – ответил Стэнли, обойдя прилавок и пробивая молоко, гранолу и яблоко. Вытаскивая кошелек, Роб задавался вопросом: была ли Кейт Гамильтон танцовщицей в одном из казино? Она была достаточно высокой. И у нее имелась грудь, подходящая для тех откровенных костюмов. В свои прежние распутные дни он выбрал бы именно такую женщину. Высокая. Стройная. Легкодоступная. – Она – частный детектив, – проинформировал его Стэнли, перекладывая коробку гранолы в полиэтиленовый пакет. Это заявление удивило Роба. Почти также, как когда он обернулся и увидел ее, стоявшую в нескольких шагах от него, выглядевшую столь же ошеломленной, каким он чувствовал себя. Он протянул Стэнли десятку и сказал: – Она не похожа на тех сыщиков, которых я когда-либо встречал. А он знал нескольких. – Это то, что делает ее настоящим профи, – похвастался Стэнли. – Женщины разговаривают с ней, потому что она одна из них, а мужчины говорят с ней, потому что мы просто не можем устоять против красивой женщины. В последнее время Роб довольно хорошо научился не поддаваться женщинам. Красивым или каким-то другим. Это было нелегко, никогда не было легко, но он думал, что преодолел худшее - постоянное желание. Пока одна рыжуля не предложила ему себя. Уход от Кейт Гамильтон дался ему так тяжело, как ничто другое, что он совершил за долгое время. Положив чек в кошелек, Роб засунул его в задний карман. – Вот ключи от твоего магазина, – сказал Стэнли, закрывая кассу. – Пока тебя не было, пришла пара коробок заказной почтой. А вчера я поднял твою почту с пола. – Не стоило делать этого. – Саттер взял ключ от своего магазина и надел его на брелок. Прежде чем Роб отправился кататься на лыжах, Стэнли предложил свою помощь. – Но я ценю это. Я сделал кое-что, чтобы отблагодарить вас за ваше беспокойство. – Расстегнув нагрудный карман внутри куртки, Роб вытащил рыболовную муху. – Это бусинка-нимфа, я связал ее как раз перед отъездом. Радужная форель не может сопротивляться этим штучкам. Стэнли взял подарок и поднял поближе к свету. Концы его длинных подкрученных вверх усов приподнялись. – Красота, но ты знаешь, я не ужу на муху. – Пока нет, – сказал Роб, подхватив пакет с продуктами. – Но я планирую привлечь вас к этому. – Он двинулся к двери. – Увидимся, Стэнли. – Увидимся. Передавай своей матери привет. – Передам, – сказал Роб и вышел из магазина. Утреннее солнце выпрыгнуло из-за сугробов и ослепяло яркими пронзительными лучами Свободной рукой Саттер порылся в кармане своей тяжелой куртки в поисках солнечных очков, нацепил «Рево» [21] на переносицу, и немедленно темно-синие поляризованные линзы устранили яркий свет. Саттер припарковал свой черный «Хаммер» [22] на первом парковочном месте. Он легко скользнул на переднее сидение. Его не заботило, что именно кто-либо думал о его «Хаммере». Ни его мать, ни, разумеется, защитники окружающей среды. Ему нравилось пространство для ног и ширина салона автомобиля. Роб не ощущал себя настолько огромным в «Хаммере». Сдавленным. Как будто занимал слишком много места. Ему нравились вместимость автомобиля и тот факт, что машина пропахивала снег и без малейшего труда взбиралась на песчаные утесы, и что в ней имелось достаточно настоящей мощи. И да, ему нравился тот факт, что он мог проехать по крышам других автомобилей на дороге, если в этом была необходимость. Заведя автомобиль, Роб полез в пакет с продуктами, чтобы вытащить яблоко. Откусив кусок, он дал задний ход. Внутри магазина «M&C» Роб мельком увидел рыжий хвост и черную рубашку. Ее звали Кейт, и в ночь, когда он вышел из «Дучин Лаундж», он никогда бы не подумал, что увидит ее снова. Ни за что на свете! Но вот она здесь, в Госпеле. Внучка Стэнли Колдуэлла работает прямо через автостоянку от Роба, наклеивая ценники на банки, и выглядит лучше, чем он помнил. А то, что он помнил, было чертовски хорошо. Роб включил первую передачу и направился к служебному входу своего магазина. Рыжуля была не рада видеть его. Не то чтобы он мог винить ее. В ту ночь он мог бы легко ее уложить. Очень легко, но то, что она пыталась снять его, вывело Роба из себя. Это напомнило ему то время в его жизни, когда он откликнулся бы на ее предложение. Когда он не стал бы даже колебаться перед тем, как поцеловать ее и запутаться пальцами в волосах. Время, когда он смотрел бы в ее ясные карие глаза, пока занимался бы с ней сексом всю ночь напролет. Время в его жизни, когда женщины были легко доступны, и ему не приходилось обходиться без них. Тогда его жизнь была быстрой и неистовой. Шла полным ходом. На бешеной скорости. Была всем, чего он всегда ожидал и всегда хотел. Да, его били исподтишка и прижимали в углах больше раз, чем он мог сосчитать. Он совершал ошибки. Делал вещи, которыми не гордился, но он любил свою жизнь. Каждое ее чертово мгновение. Вплоть до той секунды, когда она полетела ко всем чертям.