ГЛАВА 17Осталось еще девятьсот девяносто семь. Кейт лежала, запутавшись в простынях и ногах. Жаркий рот Роба касался ее поясницы, а руки - попки. - Твоя татушка меня заводит. Его много чего заводило. Само появление Кейт на пороге его дома заставило Роба кинуться на нее как утка на жучка. Но, по крайней мере, на этот раз они добрались до постели. Кейт повернулась, и губы Роба коснулись ее пупка. В животе у нее заурчало, хотя в этот момент она не была уверена, что вызывает у нее больший голод: Роб или то, что она давно не ела. Саттер оторвался от Кейт и сел на пятки. - Хочешь чего-нибудь перекусить? Золотые лучи солнца заливали кровать и Роба, пробиваясь сквозь темные тонкие волоски, покрывавшие плотные рельефные мышцы на его груди и плоские кубики пресса на животе. Темная дорожка вилась вокруг пупка, ведя прямо к низу живота и члену. Длинный красный шрам шел от груди к пупку, нарушая совершенство великолепного тела. - Что у тебя на уме? - Сэндвичи с ветчиной, - Роб встал с кровати и направился к гардеробу. Вытащил пару спортивных шорт для себя и бросил Кейт огромную футболку с логотипом хоккейной команды. По дороге на кухню они наступили на ее трусики и его боксеры, валявшиеся в центре спальни, ее лифчик и его рубашку на лестнице и ее платье у входной двери. Свет на кухне отражался от кастрюль и сковород, и утвари из нержавеющей стали. Роб открыл холодильник и заглянул внутрь. - Твой дед упоминал, что попросил мою мать выйти за него? - Да, - взгляд Кейт остановился на золотистой чешуе, вытатуированной на плече Роба и дальше вниз по его гладкой спине. Татуировка исчезала за поясом шорт и появлялась снова, обвивая правое бедро. Раньше, когда Кейт провела по ней пальцами, Роб задрожал, и казалось, что змея ожила и движется по его коже. У него на спине были два маленьких шрама на расстоянии ладони друг от друга. – Дед сказал мне, когда вернулся домой прошлой ночью. А ты когда услышал эту новость? - Утром, - Роб достал банку майонеза, кочан салата-латтука, упаковку ветчины, две бутылки пшеничного пива и разложил все на столе. – Вот о чем я хотел поговорить с тобой тогда, когда ты принесла мне гранолу, - он подошел к шкафу и взял буханку хлеба. – Но меня отвлекли. Помнишь? О, да, Кейт помнила. - И что ты думаешь об их планах? – спросила она и взяла открывалку для бутылок, которая была прикреплена на магните к холодильнику. Открыла крышку и передала бутылку Робу. - Я сказал, что ей не нужно выходить замуж только потому, что она спала со Стэнли, - он поднял пиво. – А она напомнила мне, что причиной самых серьезных проблем в моей жизни послужил секс вне брака, - Роб сделал глоток, затем слизал каплю с уголка губ. – Думаю, если бы мне было лет девять, она бы меня отшлепала. Кейт засмеялась: - То же самое я сказала своему деду, и его реакция была очень похожа на реакцию твоей мамы. Вообще-то он использовал фразу «связь вне брака», как будто это что-топлохое. Ее смеху вторил смех Роба. Поставив бутылку, он взял из упаковки восемь кусков хлеба и начал намазывать на них майонез. Кейт отрывала листья латтука и исподтишка наблюдала за Робом. Ей нравилось то, как татуировка двигалась, когда он сгибал руку. На самом деле, ей многое нравилось в нем. А в самом верху списка стояли его широкая волосатая грудь и плоский живот. - Если Стэнли сделает ее счастливой, я тоже буду счастлив. Поначалу это будет немного странным, - Роб положил ветчину на хлеб, затем разрезал сэндвичи ножом. – Я стану твоим дядей или кузеном? Об этом Кейт не задумывалась. - Скажем так: ни тем и ни другим. Роб положил сэндвичи на блюдо и посмотрел Кейт в лицо: - Ты знаешь, как говорится? Кейт подняла взгляд по его усам и носу к глазам: - Как? - Инцест - лучше всего, - он легонько взял ее за подбородок и поцеловал в губы. – Конечно, я не знаю, кто был первоисточником. - Я рада, что ты прояснил это. Вместе они прошли в столовую и сели за длинный строгий стол. Жуя сэндвич и картофельные чипсы, Роб рассказал Кейт, что впервые ест в этой комнате. Он говорил о своей дочке и о планах, которые хочет осуществить, когда та станет достаточно взрослой, чтобы приезжать к нему на лето. - Почему ты живешь в Госпеле? - спросила Кейт, отодвигая свою тарелку в сторону, после того как съела один сэндвич. - Моя мать живет здесь. - Но твоя дочь живет в Сиэтле. И ты, похоже, скучаешь по ней. - Я очень скучаю по ней, - Роб откусил кусок сэндвича и запил его пивом. – Сначала я переехал сюда, чтобы восстановиться, потому что моя мать медсестра. Она помогала мне с физиотерапией. Но в основном я уехал из-за того, что не мог оставаться в Сиэтле и при этом не играть в хоккей. Это напоминало мне обо всем, что у меня было, и обо всем, что я потерял, - он поставил бутылку на стол. Зеленые глаза Роба смотрели в глаза Кейт. – Я привык думать, что переехал сюда, потому что моя мать здесь. Но на самом деле я приехал сюда, потому что нуждался в переменах, - он взял чипсы и захрустел ими. – В итоге я остался, потому что мне понравилось, - Роб запил чипсы пивом. – Не хочешь еще сэндвич? - Один – мой предел. - Теперь моя очередь задать тебе вопрос. Кейт отпила пива и поставила бутылку обратно: - Какой? - Почему ты живешь в Госпеле? - Я была нужна дедушке, - на этот вопрос было просто ответить. Роб почесал шрам, спускавшийся по его обнаженной груди, и отклонился на стуле так, что тот встал на две ножки. - Я на это не куплюсь. Твоя бабушка умерла больше двух лет назад. Кейт посмотрела на него, на своего расслабленного сексуального мужчину из фантазий. Разве не все равно, что она скажет ему? Не похоже, что она должна сдерживаться из страха разрушить отношения. Она заправила волосы за уши и рассказала о Рэнди Мейерсе. Как нашла его семью, и что он сделал с информацией, которую ему предоставила детектив Гамильтон. Рассказала, как Рэнди выглядел, и что он казался абсолютно нормальным. - Ты не всегда можешь сказать по внешнему виду человека, что тот псих, - заключила Кейт. Роб кивнул: - Стэфани Эндрюс не выглядела ненормальной, пока не выстрелила в меня. Самое страшное в психах то, что они могут выглядеть такими нормальными. Он был прав. Ты видела Кейти Бейтс[1] в «Мизери»[2]? – спросил Роб, когда ножки его стула со стуком опустились на пол. – Она была страшна, как черт, - взял еще один сэндвич и впился в него зубами. - Точняк, чувак. Роб засмеялся и проглотил. - Итак. Ты оставила работу и переехала в Госпел, потому что психованный придурок убил свою семью? Это было одной из причин. - Я ушла, потому что больше не могла говорить себе, что люди, которых я выслеживаю, преступники и заслуживают того, чтобы их поймали. И почему-то я сразу почувствовала себя лучше. - Ты приехала сюда в поисках перемен, как и я, - сказал Роб так, будто это был факт, не требующий доказательств. - Возможно. - Ты думаешь, что когда-нибудь вернешься? - К работе детектива? – она отрицательно покачала головой. - В Вегас? Кейт на секунду задумалась: Вегас пережевал и выплюнул ее, но иногда она по-настоящему скучала по ярким огням большого города, который действительно никогда не спит. - Может быть, я провела там слишком большую часть своей жизни. Там я закончила последний класс средней школы и поступила в Университет Ла Верне. Там я привыкла к вечеринкам в стиле рок-звезд, а позже получила свою лицензию частного детектива. Вегас всегда был для меня домом. Может быть, он станет им снова. Роб быстро расправился со своим и ее сэндвичами, а затем увлек Кейт обратно наверх. Они занимались сексом у гранитной стены в душе, претворяя в жизнь фантазию под номером девятьсот девяносто шесть. После Саттер вытер Кейт, и они отправились смотреть десятичасовые новости. Обессиленный Роб заснул во время репортажа о погоде. Кейт убрала его руку со своей талии, собрала обувь и нижнее белье и посмотрела на Саттера в последний раз: тот спал среди спутанных простыней и серебристого лунного света, струившегося на кровать. Спустившись вниз, Кейт натянула через голову платье, надела туфли и засунула трусики и лифчик в маленький черный рюкзачок. Потом она ушла, бесшумно прикрыв за собой дверь, потому что именно так ты поступаешь с мужчиной из своих фантазий. Ты уходишь до того, как сделаешь что-нибудь глупое, например, останешься до утра. Прежде чем ты сможешь обмануть себя и решить, что это все реально. *** На следующее утро Роб вошел в «М&С» и тут же начал искать Кейт взглядом. Она стояла за кассой и пробивала для Регины Клэдис товары, доставая их из голубой пластиковой корзины. Кейт выглядела хорошо. Хорошо в том смысле, что Робу захотелось взвалить ее на плечо и унести домой. Пожилая женщина что-то сказала, и Кейт рассмеялась: теплый, веселый звук, который проник между ребрами Роба и угнездился у него в груди. - Доброе утро, Роб, - окликнул его Стэнли со своего места у кофейного автомата. - Привет, Стэнли. - Привет, Роб, - сказал Диллон Тэйбер поверх кружки с кофе. - Привет, шериф. Как дела? – спросил Роб, проходя через магазин к кассе. - Не жалуюсь. Кейт подняла глаза на Саттера. Уголки ее губ изогнулись совсем чуть-чуть, как будто она изо всех сил старалась удержаться от улыбки. На ней была белая рубашка, завязывавшаяся шнурками под грудью, и какая-то черная штучка под ней. Рубашка не была по-настоящему обтягивающей и не открывала взгляду ничего любопытного, но все-таки умудрялась быть чертовски сексуальной. - Вы должны попробовать желе «Халапеньо», - сказал Роб Регине, вставая в очередь позади пожилой леди. – Оно на самом деле вкусное. - То же самое говорит Кейт, - Регина повернулась и уставилась на него сквозь толстые линзы очков. – Но я пас. - Ладно, но вчера я видел, как Иона с Адой сошлись в рукопашной. Увеличенные глаза Регины прищурились. - С чего бы это им спорить? Об этом Роб не подумал. - Кто знает, что заставляет некоторых женщин сбрасывать перчатки. - Ха! - Это ваш шанс, Регина, - сказала Кейт с улыбкой, которую больше не могла сдерживать. Как только пожилая леди забрала свой пакет и удалилась, Роб занял ее место у кассы. - Нам надо кое о чем поговорить, детка. Улыбка Кейт увяла: - Ты снова называешь меня деткой. - Я знаю. - Он положил ладони на прилавок и наклонился ближе. – Ты хочешь поговорить здесь или в более укромном месте? Кейт оглядела магазин, потом ее карие глаза встретились с глазами Роба: - В кабинете моего деда. - Показывай дорогу. Обходя прилавок, Роб взглядом скользнул по спине Кейт, обтянутой белой рубашкой, до пояса черных брюк. Прошлой ночью он наконец-то увидел ту татушку: она была голубой и золотистой и покрывала почти половинку прекрасной гладкой попки. Ему нравилась татушка. Ему все нравилось в Кейт. Кроме одного. - Почему ты ушла ночью, не сказав мне ни слова? – спросил он, как только они оказались одни. Кейт прислонилась спиной к закрытой двери, рыжие волосы спадали ей на плечи. - Ты спал, и я не хотела будить тебя. - Какого черта ты вообще ушла? Когда он проснулся и обнаружил, что ее нет, он был зол. И не только потому, что хотел еще раз принять вместе с ней душ. - Я не могла остаться. Особенно после лекции о прелюбодеянии, которую выслушала от своего деда. В прошлом Роб использовал женщин, и они использовали его. Но он не хотел повторения этого с Кейт. У него был плохой брак. Этого он тоже не хотел. Он хотел чего-то между. Того, чего не имел прежде. Женщину в своей жизни, которая на самом деле нравилась ему вне постели. Он сделал шаг к Кейт и пропустил ее волосы сквозь пальцы, глядя ей в глаза. Глаза, которые прошлой ночью смотрели на него, сверкая от того же мучительного желания, которое он чувствовал к ней. - Если ты не остаешься на ночь, по крайней мере скажи мне. Даже если я сплю. Тогда я не буду слоняться по дому в поисках тебя, думая, что, возможно, ты потерялась в моем особняке. Кейт прикусила нижнюю губу: - Ты это в самом деле делал? - Ну… да. Может быть, он не должен был признаваться в этом. Прежде чем он успел выболтать еще что-то, что могло смутить его, он поцеловал ее. Он намеревался просто легонько коснуться ее губ, но слишком долго был без этой женщины. Желание и нужда, которые не были удовлетворены прошлой ночью, сгустились внизу его живота и закрутились в тугой узел. Губы Кейт раскрылись, ее язык коснулся языка Роба: гладкий и теплый со вкусом какао, взбитых сливок и Кейт. Когда Саттер поднял голову, чтобы вдохнуть, он понял, что его руки были под рубашкой Кейт, на ее груди: соски напряглись под его ладонями. Пальцы Кейт обхватили его запястья. Роб слышал через дверь, как Стэнли ходит по кладовой. - Роб, мы не можем заняться этим здесь, - прошептала Кейт дрожащим голосом. - Ты уверена? - Да. Это кабинет моего деда. А сам он прямо за дверью. Кейт была права. На этот раз. - Прости, - сказал Роб, скользя ладонями к ее талии. – Я снова отвлекся. Кейт облизала губы. Влажные от его поцелуя. - Кажется, это случается с тобой очень часто. Только когда она рядом. Она заставляла его задыхаться. Заставляла его терять разум. Может быть, потому что он чувствовал себя достаточно уютно и безопасно рядом с ней, чтобы потерять разум. Понимание того, что и он заставлял терять голову Кейт, было очень возбуждающим. Роб сжал ее талию, а потом заставил себя убрать руки. - Приходи ко мне сегодня ночью. Ее глаза были немного затуманенными, и она несколько раз моргнула, как будто пыталась вновь обрести ясность мышления. - Мы поужинаем, - добавил Роб, - сыграем в пул. Шесть тридцать? Кейт кивнула, заправляя рубашку в брюки. - Если ты не появишься, - предупредил Роб во второй раз менее чем за двадцать четыре часа, - я пойду искать тебя - Я приду, - Кейт сделала глубокий вдох и открыла дверь. – Я собираюсь надрать тебе задницу в пул. - Ну да, - усмехнулся Роб. Но несколько часов спустя Кейт выиграла четыре игры из шести. Возможно из-за того, что Саттера отвлекал ее вид, когда она наклонялась к бильярдному столу. Поужинали они снова в столовой: Роб поджарил стейки. Затем он забрал Кейт в постель, где значительно увеличил счет в свою пользу. На следующей неделе они одолели еще несколько фантазий, включая быстрый секс в аллее за «Рокки» и – самую любимую фантазию Роба – хаммер (Прим. переводчика: одно из значений слова hummer (в пер. с англ.) – оральный секс) в «Хаммере». Как-то Кейт принесла корзину для пикников, и они ели в спальне, смотря матч «Чинуки»-«Эвеланш» на широкоэкранном телевизоре Роба. Кейт устроилась в центре голубого шотландского пледа в футболке Саттера, оставшейся с тех времен, когда он играл за «Ред Уингз». Та укрывала Кейт до бедер, и Роб удивлялся, зачем она вообще надумала одеваться. Он только что провел очень приятный час близко и лично знакомясь с частями тела, которые теперь были прикрыты. - Ох, - Кейт вздрогнула, когда камера приблизила изображение голкипера «Чинуков» Люка Мартинò, который ударил клюшкой по спине Теему Селянне. Финну, как казалось, от этого удара было ни холодно ни жарко. Тогда Люк зацепил крюком его конек и повалил хоккеиста на лед. - Да, вот так! - сказал Роб, смеясь. Кейт положила сыр бри на кусок багета и передала бутерброд Саттеру. - Кошмар какой! - она оторвала зеленые виноградинки от грозди и тоже протянула их Робу. – Этот номер шестьдесят восемь очень даже симпатичный. - Селянне? – Роб бросил виноградины в рот и нахмурился.Симпатичный?Что-то, что было немного похоже на ревность, кольнуло его грудь. Только он не думал, что это была ревность, потому что не был ревнивым парнем. - Селянне дерется, как девчонка, и у него такой ужасный акцент, что ты бы ни слова не поняла. - Кого заботят разговоры, - сказала Кейт, следя за Робом уголком глаза. Он обхватил ее за талию и притянул к обнаженной груди: - Больше не смотри на Селянне. Кейт приподнялась над ним и села верхом на его бедра. - Очень плохо, что я не смотрела хоккей, когда ты играл. - У меня есть много записей игр, - его руки скользнули под футболку ей на талию. – Может быть, когда-нибудь я покажу их тебе. Но не сегодня. Кассеты были упакованы в коробку, где лежали с того момента, как Роб вынужден был закончить свою карьеру. А сегодня у него были дела поважнее. И на следующий день тоже. В первый раз в жизни Роб начал придумывать причины, чтобы увидеть женщину. Он заглядывал к Кейт по утрам, пока она пекла хлеб, и убедил ее в том, что она должна приезжать к нему несколько вечеров в неделю, чтобы помочь приготовить идеальную гранолу. Он настаивал, что должен найти правильное сочетание ингредиентов, так чтобы гранола не была по вкусу как картон или витамины. Роб сказал, что хотел бы нанять кого-нибудь, чтобы этот человек готовил гранолу за него, и можно было продавать ее туристам в «Саттерс Спорт». Он знал, что это затронет предпринимательскую жилку Кейт. Вообще-то в этом не было ни капли правды, но Роб не чувствовал ни малейшего сожаления. В первое воскресенье мая он забрал Кейт из дома в шесть утра, и они направились на маленький островок на реке Биг Вуд, где в это время года, как было известно Робу, форель не могла устоять перед наживкой «Шамуа Нимф». - Онине очень-тосимпатичные, - сказала Кейт, натягивая неопреновые болотные сапоги, которые Роб захватил для нее. Он помог ей натянуть лямки на плечи поверх свитера и надеть рыболовный жилет, которые также принес для Кейт. Та заправила волосы под лыжную шапочку, которой её тоже снабдил Роб, и наблюдала, как он привязывает кремово-бежевую мушку к концу ее наживки. - Мы используем это как наживку? – спросила Кейт, наклоняясь, чтобы рассмотреть поближе. - Нет, детка. Это приманка. Не наживка, - и поцеловал ее в губы, как раз когда она собралась напомнить ему, чтобы он не называл ее деткой, а затем вошел в реку. Кейт следовала за ним по пятам, вцепившись в его жилет, а Роб проверял скользкие камни ногой, прежде чем перенести на нее свой вес. Ледяной поток толкал под колени, пока Роб показывал своей спутнице, как держать удочку. Он стоял позади Кейт, его руки на ее, обучая основному броску, так же как отец когда-то учил его. - Держи кончик между часом и одиннадцатью, - сказал Роб, а когда Кейт освоила базовый бросок, показал ей, как добавить леску. – Теперь мы отмотаем примерно двенадцать футов. – Он вытянул леску из катушки и оставил ее плавать на поверхности в потоке перед ними. Затем показал, сколько лески нужно для заднего и переднего броска. – Смысл в том, чтобы мушка едва коснулась воды, прежде чем снова поднять ее. Нимфа Кейт запуталась в кустах позади них, и, не тратя времени на ее освобождение, Роб залез в карман жилета, вытащил ножницы и обрезал леску. - Прости, я потеряла твою мушку, - сказала Кейт, пока он вытаскивал другую из кармана. - Не извиняйся. Я их все время теряю. Это часть рыбалки, у меня таких тысячи, - Роб снова занял место позади Кейт, обняв ее за талию, пока ученица вытягивала леску и делала бросок. – Нет, ты дергаешь запястьем. Плавные движения, - он приблизил рот к ее уху. – Ты ведь кое-что знаешь о плавных движениях, не так ли, детка? - У тебя не получится отвлечь меня, - сказала Кейт, старательно держа спиннинг между часом и одиннадцатью. – И не зови меня деткой. - Почему нет? - Потому что у тебя в жизни, вероятно, была куча «деток». Роб задумался на секунду: - Нет. Только ты. Когда они отправились рыбачить в третье воскресенье, Кейт поймала свою первую рыбу. Одиннадцатидюймовую радужную форель, которая рвалась вниз по течению и задала Кейт жару. Яркое утреннее солнце рассыпалось искрами по воде, кружившей вокруг длинных ног Кейт, упакованных в темно-зеленые болотные сапоги. Ее смех смешался со звуками течения реки и биения волн, пока она боролась за то, чтобы вытащить форель на берег. Пока Роб удалял из рыбы крючок, он наблюдал, как восхищается переливающимися красками радуги Кейт, проводя пальцами по скользкому боку форели: - Она прекрасна, Роб. Сияющие глаза Кейт встретились с его, а ее щеки были розовыми от прохладного утреннего воздуха. Роб никогда не встречал женщину, подобную Кейт. Такую, которая надевала браслеты от Тиффани и кружевное белье, чтобы стоять рядом с ним с удочкой в ледяной воде. Кейт взяла рыбу из его рук и осторожно опустила ее в реку. Рыба взмахнула хвостом, обрызгала болотные сапоги своей освободительницы, а затем исчезла в глубине. Кейт сполоснула руки в холодной воде, посмотрела на Роба с выражением истинного наслаждения и сказала: - Это было потрясающе. Он почувствовал укол в груди. Приводящее его в смущение легкое давление рядом с правым желудочком. Не то чтобы Роб никогда не видел выражения удовольствия на лице Кейт. Он видел его много раз, потому что сам и был его причиной. Он вытянул еще десять футов лески, поднял спиннинг и забросил мушку, так что та оказалась почти на поверхности. Нимфа стала уходить на глубину, поэтому Роб развернул спиннинг против течения и подправил леску. Он краем глаза взглянул на Кейт, пока та проверяла готовность своей нимфы. В этот раз никаких уколов или давления. Ничего, что бы могло смутить. Роб повернул голову из стороны в сторону и расслабился. Здесь не было ничего, в чем он должен был бы разобраться. В следующее воскресенье был День матери, и они не рыбачили. Роб и Кейт поужинали с Грейс и Стэнли. Лакомясь поджаренными с мятой бараньими отбивными и красным картофелем, они выслушали свадебные планы. День свадьбы был назначен на вторую субботу июня. Стэнли и Грейс собирались пожениться в парке у озера и планировали прочитать стихи друг для друга. И попросили Роба и Кейт быть их шаферами. - Конечно, - сказала Кейт, хотя уголок ее рта изогнулся. - А эти стихотворения длинные? – спросил Роб. - О, - ответила его мать, - пятнадцать-двадцать минут. Саттер внутренне застонал, а Кейт закашлялась, прикрывая рот салфеткой. Когда с едой было покончено, и все отставили свои тарелки, Кейт предложила матери Роба помочь с уборкой посуды. - Нет, ты останься здесь и составь деду компанию, - настояла Грейс. - Мне поможет Роб. Следующим утром он уезжал в Сиэтл, так что решил, что мать хочет поговорить с глазу на глаз об этой поездке. - Что происходит между тобой и Кейт? - вместо этого спросила Грейс. - Что? – Роб поставил тарелки в раковину и посмотрел на мать. Он не ждал этого вопроса, но не был удивлен. - Не играй со мной в игры, - она поставила сервировочное блюдо на стол, затем потянулась к буфету и достала банку с кофе без кофеина. – Я вижу, как ты смотришь на нее. - И как же? - Как будто она особенная для тебя. Роб открыл шкаф и вытащил несколько пластиковых контейнеров с крышками. - Она мне нравится. - Ты смотришь на нее так, как будто она больше чем просто нравится тебе. Он переложил красный картофель в контейнер и ничего не ответил. - Ты не обдуришь меня. Я знаю, ты заигрывал с ней под столом. Вообще-то его ноги не находились столь уж близко к ногам Кейт, но его рука была на ее бедре большую часть вечера. Ничего сексуального, просто прикосновение. Он пожал плечами: - Ну, она мне очень нравится. - Тебе тридцать шесть. – Грейс наполнила графин водой, затем сказала: – Через три недели тебе будет тридцать семь. - А в следующем году мне будет тридцать восемь. И что? – спросил он, хотя знал ответ. - Просто то, что Кейт - милая девушка. Может быть та, к которой ты бы мог отнестись серьезно. - Она замолчала, но Робу не пришлось слишком долго ждать продолжения: – Может быть, жениться. - А может, нет. Я уже женился и облажался по-полной. - Ты женился, потому что Луиза забеременела. - Это не значит, что я не любил ее. – Он взглянул на мать и спросил: – Где пирог? Тема была закрыта. Не было ничего, что могло испортить что-то хорошее лучше, чем разговоры о женитьбе. Слава богу, Кейт не подталкивала его в этом направлении. Она никогда не спрашивала, когда снова увидит его или куда он собирается. Она не ревновала, когда он разговаривал с другими женщинами, и не становилась подозрительной, если ему приходилось задерживаться на работе и они не могли увидеться. Она не была совсем уж гламурной дамочкой, которая хочет поговорить об их «отношениях». Насколько Роб понимал, это делало их отношения почти идеальными. Его поездка в Сиэтл превратилась в путешествие в ад. Со времени его последнего посещения Амелия решила на полную катушку насладиться кризисом двухлетнего возраста и все время устраивала припадки, как будто была одержима. Первый признак того, что девочка перешла на темную сторону, Роб увидел в тот день, когда взял малышку поиграть с Тэйлор Ли, дочкой своего бывшего товарища по команде. Они пробыли у Брюса Фиша всего около получаса, когда Амелия отняла Генри Октопуса у Тэйлор Ли, а затем бросила игрушку ей в голову. Припадок в доме Рыбки был разминкой по сравнению с показательным припадком, который Амелия продемонстрировала следующим вечером в городе, когда Роб взял ее на «Старую фабрику спагетти». Дочка вела себя идеально во время ужина, ну, настолько идеально, насколько может вести себя двухлетний ребенок. Но на выходе Роб сказал малышке, что не может ей дать спасателей, которые, как она знала, лежали у него в кармане. Амелия упала на землю и стала молотить пятками по полу, а Роб мог лишь стоять и смотреть, боясь, что если попытается поднять дочку, она ударит его прямо в пах своими маленькими розовыми ботиночками. Его сладкая малышка превратилась в демонического ребенка, а ко всему прочему Луиза тоже лишилась разума. Когда Роб уже собирался возвращаться домой, Лу упомянула, что они с Амелией должны приехать и остаться с ним в Госпеле. Не навсегда, а лишь на выходные. В летние месяцы бизнес не позволял Робу приезжать к Амелии так часто, как он хотел. И он был не против лишний раз повидаться. Но не хотел, чтобы Луиза жила у него. Если она снова начнет этот разговор, он даст ей список местных риэлторских агентств. К тому времени как около полудня самолет из Сиэтла приземлился в Бойсе, Роб был вымотан и не ждал ничего хорошего от долгой поездки за рулем до Госпела. За час до приезда в город он позвонил Кейт по мобильному. Она появилась через пятнадцать минут, после того как Роб оказался дома, и смотреть на нее, стоявшую на его крыльце, было так же, как смотреть на солнечный свет. Едва лишь закрылась вторая дверь, Кейт притиснула Роба к твердому дереву. Удивленный возглас сорвался с губ Саттера, когда она взяла его за запястья и прижала его руки над головой. Золотой «Ролекс», который ему подарили, когда был подписан контракт с «Чинуками», впечатался в деревянную стену и врезался ему в кожу. Робу было все равно. - Что ты задумала? – спросил он. - Возьму тебя силой. Кейт поцеловала его в шею, и прикосновение нежных губ заставило дрожь пробежать по его позвоночнику, снимая напряжение, которое Роб чувствовал в последние дни. - Ты собираешься причинить мне боль? - Да, но не думаю, что ты будешь жаловаться. Он закрыл глаза: - Значит ли это, что ты скучала по мне? - Нет, - сказала Кейт, но то, что она делала, свидетельствовало об обратном. – Я была слишком занята, чтобы скучать по тебе. – Она отпустила его запястья и провела рукой вниз по его груди. – Ммм, - прошептала она, мягко втягивая в рот кожу на мощной шее. Расстегнув рубашку Роба, Кейт вытащила полы из брюк. Затем обхватила рукой его пах и легонько сжала. – А это значит, что ты скучал по мне? - О, Боже, да, - выдавил Роб, с трудом переводя дыхание. Засмеявшись, она поцелуями проложила дорожку вниз по шраму на его груди. Опустившись перед Саттером на колени, Кейт прижималась лицом к его животу пока расстегивала брюки. Она подняла на Роба взгляд и обхватила его возбужденный член рукой. Затем поцеловала головку, и Роб расставил ноги шире, чтобы не упасть. Кейт взяла его в свой жаркий влажный рот и оставалась с ним до самого конца. Когда все закончилось, она вернула на место нижнее белье и брюки Роба. - Думаю, я влюбился, - сказал он, расслабленный донельзя. Кейт потянулась к его ширинке и застегнула ее: - Нет, не влюбился. Это просто посторгазменные разговоры. Возможно, она была права, но существовала какая-то маленькая часть Роба, которая желала, чтобы Кейт не отвергала так поспешно то, что он сказал, как будто он не мог в самом деле иметь в виду любовь. Он не знал, почему это должно волновать его, но это его волновало. Кейт очень нравилась ему. Ему нравилось быть рядом с ней. Нравились те чувства, которые она вызывала в нем. Ему нравилось заниматься с ней сексом, но это была не любовь. Любовь не вызывает чувство такого спокойствия. Такого удовольствия. Жизнь Роба в Госпеле была почти идеальной. Зачем ему было портить все любовью?