— Тогда все в порядке, — облегченно вздохнул Дерек. — Знаешь, дело в том, что в свое время Натали боялась, что твоя семья не одобряет твой выбор. Я всегда был благодарен твоим родителям за то, что они приняли ее безоговорочно.

Но мне иногда приходит в голову, а возможно, и Натали, не было ли это связано с обстоятельствами твоей женитьбы?

Малком усмехнулся.

— Ты имеешь в виду, что мои родители ничего не знали о Натали до того, как я уже женился на ней?

— Именно так, раз уж ты говоришь об этом так откровенно.

— Если у моих родителей и были какие-либо сомнения по поводу моего выбора невесты, они их ни разу не высказали. Может быть, их и не было вовсе.

— Дело в том, старик, что мы никогда об этом не узнаем, — сухо заметил Дерек. — Поскольку ты поставил их перед свершившимся фактом.

Взгляд Малкома упал на Натали, и выражение его лица смягчилось.

— Признаюсь, что в то время это не приходило мне в голову. Она мне нравилась, и я на ней женился. Наверно, мне надо было притащить ее сюда заранее и представить родителям, хотя бы для того, чтобы она успокоилась. Но Натали обладает врожденной утонченностью — и внешней, и внутренней — и хорошо воспитана. И если бы этого было мало, чтобы завоевать расположение моих чопорных родственников, тот факт, что она сделала меня счастливым, не говоря уже о маленькой Саре, был бы более чем достаточен, чтобы я решил заключить этот союз. Ее все обожают, Дерек, и я с самого начала был в этом уверен.

Малком повернулся к своему шурину и так широко улыбнулся, что в уголках его губ появились глубокие морщинки.

— Она и сама это знает, просто сейчас, когда беременность подходит к концу, она часто бывает не в настроении.

Говорят, рождение ребенка влияет на сознание женщины.

— Я тоже об этом слышал. Знаешь, о чем я подумал? Если ты не можешь убедить всех уехать, ты мог бы куда-нибудь увезти Натали. Хотя бы в свое имение…

— Исключено. — Малком потер подбородок и нахмурился. — Как бы привлекательно это ни звучало. Мой отец будет в ярости, хотя и виду не подаст. Ты же его знаешь. — Тут Малкому пришла в голову новая мысль. — Мало того, что у нас здесь болтается вся семья, что уже само по себе плохо. Но известно ли тебе, что у нас в доме есть и посторонние? Ужас что такое. Думаю, что ты скоро с ними познакомишься. Это Эллсуорты. Они давние друзья семьи, но сейчас не самый подходящий момент для визитов людей, которых не знает Натали. В довершение всего на нас свалились леди Баллимер и се дочь, совершенно не знакомые ни мне, ни Натали люди, которым мы должны оказывать гостеприимство.

В течение последнего часа Дерек мысленно готовился к тому моменту, когда кто-нибудь наконец упомянет о Синтии. Но внешне он старался выглядеть расслабленным. Никто не должен заметить, как он напряжен.

— А они-то зачем к вам пожаловали? — небрежно спросил он.

— Синтия, очевидно, была приглашена Ханной — одному Богу известно зачем, — пожал плечами Малком. — Ты, должно быть, помнишь Ханну, Дерек. Она средняя дочь моего брата Артура. Две его старшие дочери вышли в прошлом году замуж, а две младшие еще не выезжали в свет, так что сейчас Ханна считается в семье невестой на выданье. И поскольку она пригласила в Оулдем-Парк леди Синтию, пришлось пригласить и ее мать леди Баллимер. А теперь они собираются остаться здесь до тех пор, пока не установятся дороги. Если учесть состояние английских дорог, — ледяным тоном добавил Малком, — неизвестно, как долго продолжится их визит.

— Но дороги сейчас действительно в плачевном состоянии, — подтвердил Дерек. — Я на себе испытал, когда ехал к вам. Но ты прав — даже если они в прекрасном состоянии, они могут стать непроходимыми, случись неожиданный ливень. В чем же заключается их игра?

— Игра?

— В чем настоящая причина их появления у вас? Если тебе, конечно, она известна.

Дерек понял, хотя и поздно, что в тоне его вопроса слишком явственно прозвучала заинтересованность. Малком посмотрел на него с удивлением:

— Что за странный вопрос? Ты считаешь, что у них есть какой-то скрытый мотив?

Ответ Дерека был «да», но он не мог произнести его, чтобы не заронить зерно сомнения в душу Малкома. Пока он раздумывал, как же ему все-таки ответить, Пиппа, которая все еще была у него на руках, начала вертеться.

— Пусти меня, — потребовала она.

Дерек спустил ее на пол, и девочка, подбежав к матери, уцепилась за ее пышные юбки.

Дверь в гостиную снова открылась, и Дерек напрягся, ожидая появления Синтии. Но это был старший брат Малкома Артур Чейз, лорд Графтон, с женой, леди Графтон. За ними гуськом вошли три — из пяти — их дочери. А еще за ними — и вовсе не знакомые Дереку люди. Это, должно быть, были Эллсуорты — несчастные мишени матримониальных замыслов жадной Синтии. Дерек стал с интересом их рассматривать.

Сэр Питер выглядел добродушнейшим человеком. Такой же приятной казалась и леди Эллсуорт. Однако наиболее пристальное внимание Дерека привлек третий член семьи Эллсуортов — их сын. Он оказался моложе, чем предполагал Дерек, и абсолютно ничем не примечательным. Среднего роста, скромно одетый, он держался с известной долей высокомерия, но это ничего не добавляло к его совершенно заурядной внешности.

Дерек почувствовал себя немного уязвленным: его самолюбие было задето. Он надеялся, что Джон Эллсуорт будет необыкновенным человеком — либо вызывающим явное отвращение, каким был Джеймс Файли, либо, наоборот, очень достойным. Но ничего такого в мистере Эллсуорте не было. Он был обыкновенной посредственностью.

Если не считать его денег, было ли что-нибудь в мистере Эллсуорте, что могло бы по-настоящему привлечь женщину? Особенно такую блестящую, как Синтия Фицуильям?

Дерек сгорал от нездорового любопытства. После того как были соблюдены необходимые приличия — он поздоровался с лордом Графтоном и его многочисленным семейством и поклонился сэру Питеру и леди Эллсуорт, — он подошел к Джону Эллсуорту, чтобы пожать ему руку. Он был решительно настроен на то, чтобы разговорить молодого человека.

Дереку было немного стыдно за ту цель, которая им руководила, но он ничего не мог с собой поделать — он должен был понять, что это за человек.

У мистера Эллсуорта было круглое лицо и мягкие руки.

Он был настолько ниже его ростом, что Дерек без труда разглядел, что волосы мистера Эллсуорта, несмотря на его молодость, уже начали редеть на макушке. Все же в целом он производил впечатление достаточно безобидного человека.

Здороваясь, он дружелюбно улыбнулся Дереку.

— Уиттакер? Как поживаете? Мне сказали, что вы брат леди Малком.

— Да, правильно.

— Думаю, она будет довольна, что в такое время рядом с ней будет родной человек.

— Я надеюсь. — Дерек напряженно думал о том, что бы такое еще сказать. — Насколько мне известно, вы живете в Дербишире.

— Да. А вы бывали в Дербишире?

— Нет.

— А-а.

Больше говорить было не о чем. Мистер Эллсуорт засунул большие пальцы за проймы жилета и стал раскачиваться на каблуках, тихо напевая себе что-то под нос.

— Вы занимаетесь спортом, мистер Эллсуорт?

— Что? Ах нет, очень редко. Люблю иногда порыбачить.

Время от времени закинуть удочку в какое-нибудь озерцо или речку. — Он проиллюстрировал свои слова жестом — словно закидывает удочку.

— А в Дербишире хорошая рыбалка?

— Вполне приличная. — Он снова покачался, напевая. — Но мне не удается так часто выбираться, как хотелось бы, — добавил он.

Беседа снова застопорилась. Дерек было открыл рот, чтобы сделать еще одну попытку оживить разговор, но дверь в гостиную в очередной раз открылась, и он сделал ошибку — поднял глаза.

Слова, которые он собирался произнести, застряли у него в горле. Ему показалось, что его мозг отделился от головы, поплыл к потолку, да так и остался там, на недосягаемой высоте. А он сам стоял внизу с открытым ртом.

Синтия. При виде девушки его пронзила неподдельная физическая боль. Как будто над ним витала тень порочного Купидона, который выпускал в него свои отравленные стрелы. Может ли сердце мужчины устоять против такой красоты? Все, что ему остается, — это стоять и принимать один за другим уколы стрел. Дереку казалось, что он даже слышит, как они с тихим звоном впиваются ему в сердце.

Он с трудом отвел глаза от этого неземного видения и заставил себя сосредоточиться, хотя у него все плыло перед глазами, на женщине, вошедшей вместе с Синтией. Это, должно быть, была леди Баллимер. Она была худенькой миловидной женщиной с немного нервной манерой держаться и похожей на норовистую и грациозную чистокровную кобылку.

Войдя в гостиную, она слишком громко и неестественно рассмеялась:

— Боже мой! Кажется, мы всегда приходим последними.

Надеюсь, мы не заставили вас ждать, ваша светлость.

— Вовсе нет, леди Баллимер, — спокойно ответила герцогиня. — У нас еще есть несколько минут до того, как подадут обед. Скажите, вы со всеми знакомы? Возможно, вы не встречались с мистером Уиттакером. Он приехал только сегодня днем.

Леди Баллимер повернулась к Дереку с лучезарной улыбкой:

— Нет, полагаю, мы не знакомы.

Герцогиня протянула руку, показывая Дереку, что он должен сделать шаг навстречу гостье.

— Позвольте мне представить вас. Леди Баллимер, это брат леди Малком, мистер Уиттакер. Мистер Уиттакер, леди Баллимер.

Дереку удалось поклониться, как того требовали приличия, и сказать то, что от него ожидали:

— Для меня это большая честь.

Да будут благословенны светские ритуалы! В трудные минуты им нет цены. Нет необходимости раздумывать. Надо лишь совершить заученные движения и сказать дежурные слова, как ты уже делал сотни раз.

Леди Баллимер окинула Дерека изучающим взглядом. Ее и без того натянутая улыбка стала еще фальшивее.

— Как поживаете? — холодно произнесла она.