— Но, дорогая, — нежно сказала она, — женщины не становятся капитанами кораблей.

— Некоторые становятся, — ответила Пэйтон.

— Ну, конечно, некоторые становятся. Но только по необходимости. И эти женщины они не… скажем, не вполне приличные.

— Откуда ты знаешь? Ты знакома хотя бы с одной женщиной, которая была бы капитаном корабля, Джорджиана?

— Вообще-то, нет. Но одно, Пэйтон, очевидно. Не подобает женщине выходить в море на корабле полном матросов и без родственника-мужчины, который мог бы защитить её…

— Защитить от чего? — Пэйтон сердито посмотрела на невестку. — Не думай, что я не понимаю, о чём ты говоришь, Джорджиана. Но я считаю, со стороны команды, нанятой женщиной, было бы довольно глупо где-нибудь в море вдруг забыть обо всём и изнасиловать её. Я хочу сказать, ведь, кроме всего прочего, она платит им жалованье. Вряд ли они получат свои деньги, если сделают что-либо подобное.

— А если они не смогут удержаться? — в волнении Джорджиана постукивала веером по столбику кровати. Разговоры, похожие на этот, у них с Пэйтон происходили слишком часто и уже раздражали её. Иногда она тосковала по тем дням, когда ещё не была замужем за Россом, и такие слова как «кровавый» или «изнасилование» никогда не произносились в её присутствии.

— Мужчины отличаются от женщин, — продолжила Джорджиана. — Мы можем владеть собой. — Она пожала обнажёнными плечами. — А они — нет.

— Ещё одна причина, — отрезала Пэйтон, — по которой именно мы должны командовать.

Джорджиана посмотрела скептически.

— Пэйтон, ты путешествовала по миру. Ты видела культуры и страны, о которых я только читала. Станешь ли ты утверждать, будто можешь выйти в море с командой, состоящей из мужчин, грубых строптивых матросов, искренне веря, что ничего предосудительного не произойдёт?

— Да, — пылко произнесла Пэйтон. — Потому что хоть я и верю в то, что мужской род в целом достоин сожаления, как отдельные личности мужчины вполне способны прислушиваться к голосу разума…

— Ох, Пэйтон, ну, в самом деле…

— Ну, хорошо. Я намереваюсь обращаться к их разуму, но, кроме того, не собираюсь ни на миг расставаться с заряженным пистолетом.

Джорджиана посмотрела на свою золовку с грустной улыбкой.

— Я восхищаюсь твоим упорством, Пэйтон, правда, восхищаюсь. Но, думаю, будет лучше, если ты выбросишь из головы эту сумасшедшую мысль стать леди-мореплавателем и спустишься вместе со мной выпить немного шампанского. Внизу все приятно проводят время — за исключением Мэтью Хэйфорда, который очень расстроился, когда я сказала ему, что ты не придешь.

— Мэтью Хэйфорд, — с горечью повторила Пэйтон. — Полагаю, ты была бы счастлива, если бы я и правда спустилась вниз. Мэтью смог бы сделать мне предложение, и ты бы от меня избавилась.

— Мистер Хэйфорд, конечно, приятный молодой человек, Пэйтон, но он не относится к тем мужчинам, за которых следует выходить замуж такой девушке, как ты. — Джорджина возилась с пуговицами на своих перчатках до локтя. — В конце концов, он всего лишь офицер, дорогая. Тебе нужен кто-нибудь с титулом и землей. Не понимаю, почему капитан Дрейк не пригласил сегодня ни одного пэра. Да что там, у Мэтью Хэйфорда нет даже собственного дома!

— Если он когда-нибудь получит под свое командование корабль, — злобно предположила Пэйтон, — мы сможем там жить.

— Жить на корабле! — фыркнула Джорджина. — Ну и выдумала! И потом, Пэйтон, зачем ты носишь эту ленту? Сними её.

Пэйтон посмотрела на розовую шёлковую ленту, обвязанную вокруг её запястья.

— Нет, — сказала она.

— Что значит нет? Зачем ты её носишь? Это, случаем, не лента от меню?

— Да. И нет, я её не сниму. Она нужна мне как напоминание.

— Напоминание о чём?

Перевернувшись на спину, Пэйтон подняла одну из подушек и уронила её себе на лицо.

— Я не хочу говорить об этом, — сказала она. Её голос звучал приглушённо из-под подушки.

Джорджина закатила глаза.

— Не знаю, о чём думал капитан, усаживая тебя между твоими братьями. Я определённо сказала ему посадить тебя между капитаном Гейнсфортом и мистером Рейборном. Из всех его гостей они самые подходящие. Я так надеялась, что ты получишь представление о том, что будет во время следующего сезона в Лондоне. Но, нет, ему понадобилось посадить тебя между братьями. А они взяли и позволили тебе напиться. Что бы ты там ни думала, Пэйтон, но ты не мужчина. Ты не можешь выдержать столько же крепких напитков, как твои братья.

Пэйтон приподняла уголок подушки.

— Я не пьяна.

— Когда мы отправимся в Лондон на твой первый сезон, — продолжила Джорджина, — тебе придётся помнить, что на светских приёмах не состязаются, кто больше выпьет. Ты не должна пытаться перепить своих поклонников, понимаешь? Господи, как я могла сердиться на капитана Дрейка за то, что он не пригласил ни одного пэра! Нам только не хватает, чтобы кто-нибудь, вернувшись в Лондон, начал разносить о тебе сплетни, — она прищёлкнула языком. — Думаю, устраивать пышную свадьбу сейчас, когда тело его брата ещё не успело остыть в могиле, это очень дурной тон. И даже если бы Ричард не был мёртв, это все равно бестактно…

— Почему?

Кто-то постучал в дверь спальни. Когда ручка повернулась прежде, чем она успела сказать «войдите», Пэйтон поняла, что это мог быть только один из её братьев. Росс просунул голову внутрь.

— О! — воскликнул он, увидев свою жену. — Вот ты где!

Он открыл дверь шире, и показалась манишка, полностью залитая какой-то блестящей тёмно-коричневой жидкостью.

— Ага! — Пэйтон села. — Ты получил по заслугам, ва-анючий кусок галеты!

У Джорджианы перехватило дыхание.

— Росс! Что случилось?

— Это не кровь, — брат Пэйтон стал стаскивать свой фрак. — Это всё Хадсон. Он бросил в меня чашку с шоколадным кремом. Думаю, он целился в Рэли, но я оказался на пути.

— Боже мой! — Джорджиана соскочила с кровати и пошла помогать мужу избавляться от вечерней одежды. На ее лице отразилась досада.

— Росс, ты должен с ними поговорить. Из-за их глупых выходок Пэйтон лишится малейшей возможности когда-либо найти себе подходящего мужа. С этим нужно что-то делать.

— Я уже думал об этом, — Росс вытянул руки, в то время как проворные — и трезвые — пальчики его жены порхали над запонками манишки. — Я отошлю их обоих в плавание на Дальний Восток. К тому времени, когда они вернутся, Пэйтон уже будет формально обручена.

— Что? — Пэйтон слезла с кровати. — О чём ты говоришь? Ты обещал, что я смогу пойти в следующее плавание на Дальний Восток! Сначала ты отбираешь у меня мой корабль, а потом ещё и моё плавание?

Росс посмотрел на неё через плечо.

— Это судно никогда не было твоим, — невозмутимо произнёс он. — Не знаю, почему ты решила, что это так. А что касается Дальнего Востока нет, ты не сможешь пойти в плавание. Джорджиана говорит, тебе придётся стать на якорь в Лондоне, пока ты не найдёшь себе мужа.

Пэйтон издала сдавленный вопль:

— В последний раз говорю, я не хочу мужа!

— Пэйтон, дорогая, — Джорджиана сорвала грязную рубашку с тела своего огромного мужа. — Не кричи так. Мы уже это обсуждали. Ты останешься в Лондоне вместе со мной и найдешь себе в мужья приятного виконта. А, может быть, герцога, если повезёт.

— Я не хочу герцога! — заявила Пэйтон. — Я хочу… хочу… — Она резко замолчала, поражаясь сама себе. Господи, что это с ней случилось? Похоже, она расползается по швам. Она чуть не выложила — причём в лицо одному из своих братьев — чего она хочет на самом деле.

— Я знаю, чего ты хочешь, дорогая, — мягко сказала Джорджиана, — но ты ведь знаешь, что этого ты получить не можешь.

— Почему? — потребовала Пэйтон.

— Ты знаешь, почему, дорогая. По той самой причине, по которой мы здесь.

— Но этого-то я и не понимаю, — Пэйтон потрясла головой, и на этот раз из её волос вывалились уже оба гребня. — Почему он на ней женится?

— Об ком речь? — с любопытством спросил Росс. — О Дрейке, что ли?

— Да, — раздражённо ответила его жена в тот же момент, как Пэйтон выкрикнула: «Нет!»

Росс фыркнул.

— Думаю, — сказал он — это ясн’, как божий день.

— Росс, — предостерегающе произнесла Джорджиана.

— Нет, — сказала Пэйтон, — мне бы хотелось услышать. Почему он на ней женится, Росс? Из-за её локонов? Из-за её приятных манер? Потому что она говорит только «Да, дорогой» или «Нет, дорогой» и «Как скажешь, дорогой»? Хотелось бы мне знать, что в этом такого неотразимо, мать его, замечательного! По-моему, надоедает до чёртиков!

— Да эт’ваабще здесь не при чём, — с отвращением произнёс Росс, — я думал, это очевидно. Причина в том…

— Росс! — закричала Джорджина, хватаясь за щёки.

— …что она носит его детёныша.

Пэйтон моргнула. Ей показалось, что она неправильно расслышала слова брата. Ей послышалось «детёныша». Но, наверняка, это не так. Он, должно быть, сказал «зверька», крысёныша.

Однако это лишено смысла. Почему мисс Уитби должна носить крысу Дрейка? У Дрейка вовсе и нет крысы. И не особенно он их любит, хотя, в отличие от её братьев, никогда не убивает их каблуками, предпочитая, как и Пэйтон, чтобы с этим делом справлялись судовые коты.

Наверное, он всё же сказал «детёныша».

Но это тоже не имеет никакого смысла.

— Детёныша? — повторила она.

Джорджина метнула на мужа оскорблённый взгляд.

— Вот, Росс, я же просила тебя не…

— А почему, собственно, она не должна знать? — пожал плечами Росс, стоя уже без рубашки. — Ради бога, ей уже девятнадцать. И раз уж ты собира’шься выставить ‘ё на ярмарку невест, то, черт подери, лучше б ей иметь представление, как такое случается. И вряд ли Пэйтон совсем ничего не знает о том, откуда берутся дети. Мэй Линг ей всё эт’ расписала. Правда, Пэй?