Этот страх и внешне проявился, когда они часом позже покинули салон портнихи и направились домой. Маргарет Дрейк была еще довольно привлекательной женщиной с мягкими каштановыми волосами, слегка тронутыми сединой, с лицом, на котором чуть заметно проступали морщинки, ничуть не умалявшие его красоту, и с живыми блестящими глазами. Она устроилась на сиденье в карете напротив Аннабел и сразу приступила к расспросам.

– Что-нибудь не так?

Аннабел постаралась принять спокойный вид.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

– В последнее время ты выглядишь крайне усталой и вялой, моя дорогая деточка, и едва прикасаешься к еде. Вот и сейчас, на примерке свадебного платья, ты почти не обращала на него внимания, даже когда к тебе обращались с вопросом.

Это правда, и хотя Маргарет была ей как мать, Аннабел не находила в себе силы признаться в том, что на самом деле беспокоило ее.

– Я не думала, что бракосочетание связано с такими сложностями, – пояснила она, испытывая чувство вины, оттого что вынуждена скрывать правду. В то же время ее слова не были в полной мере ложью, так как подготовка к свадьбе действительно стала утомительным делом. Однако ее отрешенное состояние объяснялось совсем не предсвадебными хлопотами.

Маргарет приподняла голову и слегка прищурилась, глядя на Аннабел.

– Лорд Хайатт согласен на любое празднество, какое ты пожелаешь. Нет необходимости устраивать грандиозный бал, если ты предпочитаешь что-то более спокойное.

Альфред был очень любезен, внимателен – в отличие от графа, за красивой внешностью которого скрывался эгоистичный, бесчувственный человек. И это было частью ее проблемы.

– Я хочу большого празднества. – Эти слова были произнесены слишком решительно, и Аннабел сменила тон. – Для меня вступление в брак имеет важное значение, и я хочу разделить свою радость с друзьями и, конечно, с семьей.

Маргарет озадаченно приподняла брови:

– В таком случае ты могла бы проявить больше энтузиазма, готовясь к бракосочетанию. Свадебное платье – один из элементов подготовки.

Аннабел закусила губу и вздохнула:

– Извини, сегодня я плохая собеседница.

– Моя милая деточка, я нисколько не упрекаю тебя. Просто твое состояние меня беспокоит. Если ты жалеешь о помолвке, то еще не поздно...

– Нет, – поспешно прервала ее Аннабел, – я ни о чем не жалею.

Как ужасно лгать тому, кого любишь!

Наступила длительная пауза, нарушаемая лишь грохотом колес и криком торговца товарами на углу улицы. Затем Маргарет кивнула и с серьезным лицом выпрямилась на своем сиденье.

– Если ты уверена, что хочешь торжественную свадьбу, то я сделаю все возможное, чтобы это событие стало незабываемым для тебя.

Аннабел не сомневалась в этом, и потому почувствовала себя вдвойне виноватой, оттого что скрывала от Маргарет правду.

– Альфред добрый, великодушный, благородный. Более того, он, несомненно, будет преданным мужем. Чего же еще желать?

– Тебе действительно интересно знать мое мнение? Если так, то берегись. Я могу ответить.

Аннабел, в свою очередь, сощурила глаза и пристально посмотрела на Маргарет:

– Что ты имеешь в виду?

– Мне кажется, по какой-то причине тебя на самом деле не радует предстоящее бракосочетание, хотя ты делаешь вид, что счастлива. Томас тоже говорил мне об этом, а если, моя дорогая, даже мужчина замечает и говорит о том, что чувствует женщина, то так оно и есть, учитывая, что мужчины вообще не отличаются наблюдательностью.

Аннабел не выглядела бы столь смущенной и несчастной, если бы Дерек не возникал повсюду, где бы она ни находилась. В прошлом году она крайне редко видела его, но за прошедшие пять дней он трижды появлялся за обедом, дважды за чаепитием и даже на небольшом музыкальном представлении, которое давала дочь одной из подруг Маргарет. Его присутствие на таком скучном мероприятии удивило многих, и бедная музыкантша была так взволнована появлением известного графа, что дважды ошиблась при исполнении произведений Баха и Моцарта, что, несомненно, заставило бы обоих композиторов недовольно поморщиться. Аннабел с трудом терпела эту пытку, стиснув зубы, но не из-за неправильно взятых нот, а из-за того, что рядом был Дерек. При этом женщины бросали на него жадные взгляды, а он, одетый в элегантный вечерний костюм, сидел с непроницаемым выражением лица и, слушая музыку, казалось, ни на кого не обращал внимания.

Никто из присутствующих не испытывал такой неловкости, как Аннабел, и она опасалась, что Альфред заметит это.

Отсутствие Дерека облегчало ее существование, однако внезапное возвращение нарушило спокойное течение жизни, а заодно и решимость забыть его. И она презирала себя и его за то, что он заставил ее усомниться в своем намерении.

Все началось с проклятого письма, которое он прислал ей после отъезда. Оно до сих пор лежит нераспечатанным в нижнем ящике шкафа как символ ее равнодушия к Дереку.

Однако не прошло ни единого дня, чтобы она не думала, о чем говорится в письме, и ее постоянно преследовало искушение вскрыть его и прочитать.

– Разумеется, я немного нервничаю в связи с предстоящей свадьбой. – Аннабел расправила свои юбки, стараясь выглядеть беспечной. – Уверена, большинство невест испытывают различного рода опасения.

– Вполне возможно. Мы очень хотим, чтобы ты была счастлива.

Когда в последнее время она чувствовала себя счастливой?

Карета свернула за угол, и Аннабел ухватилась за поручень, чтобы удержаться. В этот момент в голове ее возникли непрошеные и столь неуместные воспоминания о теплом летнем дне в тихой библиотеке в Мэндервилл-Холле и о волшебном поцелуе. Дерек, такой привлекательный со своими светлыми, слегка взъерошенными волосами и небесно-голубыми глазами, каких она никогда не видела прежде, повернулся к ней, а потом склонил голову с явным намерением...

Его губы, такие мягкие и нежные, коснулись ее губ, отчего у нее перехватило дыхание.

Затем вторглось другое воспоминание – о том, как Дерек, недавно державший ее в своих объятиях, обнимал другую женщину.

Аннабел безжалостно прогнала эти мысли и вслух произнесла:

– Я счастлива.

Маргарет взглянула на нее и тихо сказала:

– Если ты так говоришь, я верю тебе.


В конце дня Дерек вышел из своего любимого табачного магазина на Бонд-стрит и едва не столкнулся с одним из прохожих.

– Прошу прощения, – пробормотал он.

– Мэндервилл! Как хорошо, что я наткнулся на вас. Не в буквальном смысле, конечно. – На лице мужчины отразилась попытка принять легкомысленное выражение.

Боже, подумал Дерек, почему из всех людей, идущих по тротуару, ему встретился человек, которого он меньше всего хотел бы видеть?

Альфред Хайатт тоже нес сверток.

– Я только что вышел от перчаточника. Очень утомительно выполнять многочисленные поручения, однако, полагаю, выбора нет.

– Этого не избежать, – согласился Дерек с мрачной учтивостью. – Однако я...

– Может быть, выпьем немного? Здесь неподалеку есть небольшая таверна, где предлагают приличное виски. – Дружески настроенный жених Аннабел смотрел на него с ожиданием.

Мимо проходили люди и с грохотом проезжали кареты, и, возможно, из-за отвлекающего шума или из-за помутнения сознания в тот момент, когда его соперник сделал любезное предложение выпить, Дерек не смог сразу найти предлог, чтобы отказаться и не выглядеть грубым.

Чёрт возьми, Хайатт, вероятно, не знает, что они соперники.

– Виски – то, что надо, – пробормотал Дерек, и это не было ложью. Сейчас он готов выпить целую бутылку, подумал Дерек, когда они двинулись вперед.

В таверне было полно посетителей, включая изысканно одетых джентльменов, как они, а также владельцев магазинов и лавочников. Им удалось найти тихий уголок и сесть за столик. Официантка с явным ирландским акцентом быстро приняла их заказ.

Хайатт улыбнулся своей обычной приятной улыбкой, сидя напротив, за столом. Он прекрасно выглядел в модном, но неброском костюме, и его манера держаться была лишена позерства и фатовства. Поэтому мужчины относились к нему дружески и, очевидно, если Аннабел согласилась выйти за него замуж, женщины считали привлекательным.

Проклятие!

– Мне повезло, что я случайно встретил вас сегодня, – сказал Хайатт, сложив руки на столе в ожидании их заказа. – Я собирался обратиться к вам за советом по очень важному для меня вопросу.

Дерек не ожидал услышать это и вопросительно приподнял бровь:

– Вот как?

– Из области, в которой вы имеете больше опыта, чем я. – Хайатт усмехнулся. – Я уверен, что вы поможете мне решить проблему.

– Какую?

– Вы хорошо знаете Аннабел. И могли бы посоветовать, что купить ей в качестве свадебного подарка.

Дерек смотрел на него, размышляя: чем он так провинился, что судьба решила наказать его, устроив встречу с мужчиной, помолвленным с девушкой, которую он любил, чтобы тот спрашивал у него совета, каким подарком порадовать свою невесту в день бракосочетания? Вспоминая свою жизнь, Дерек решил, что даже в те моменты, когда он вел себя далеко не ангельски, он не совершил ничего такого, что заслуживало бы этой ниспосланной ему кары.

Поскольку он медлил с ответом, Хайатт добавил:

– Я хотел бы сделать хороший подарок. Думаю; вы понимаете меня.

«Где же, черт возьми, виски?» Дерек откашлялся.

– Подарок для любовницы и подарок для жены – разные вещи. Сомневаюсь, что я смогу помочь вам. Аннабел чуждо тщеславие, и потому она едва ли жаждет драгоценностей или дорогих духов.

– Вот видите, я был прав, – заметил Хайатт. – Вы уже помогли мне. Продолжайте.

Появление официантки с виски оказалось даром небес. Хотя на лице ее видны были следы от оспин, и она была немолода, Дерек готов был расцеловать ее. Он схватил свой стакан и сделал такой большой глоток, что едва не поперхнулся, однако испытал удовольствие, когда обжигающая жидкость проникла внутрь.