- Замужем?

- Это не твое дело, - я не почувствовала больше яда в своем голосе, но он был там, и я была благодарна. – Спасибо за речь перед классом, - я отвела взгляд от него. Мне нужно выбираться отсюда и подальше от Ретта до того, как я потеряю свои мозги.

- Послушай, Фей. Мы можем поговорить?

Я моргнула.

- Мы разговариваем.

- Не здесь. Где-нибудь еще, - он сделал шаг ко мне. – Поужинаем.

- Нет, - я даже не позволила самой идее проникнуть в мою голову прежде, чем ответ сорвался с моих губ.

- Потому что ты встречаешься с кем-то? – он сделал шаг ко мне.

- Может и да, - я хотела сделать ему больно. Я хотела разорвать его сердце на миллион кусочков и растоптать их.

В его глазах появилась боль, отчаяние, с которым я знакома.

- Ты влюблена в него?

Я моргнула. Его губы сложились в жесткую линию. Губы, которые я целовала несколько раз. Губы, которые заставляли меня почувствовать себя живой и настоящей первый раз за мою жизнь, за все эти годы.

- Фей?

- Я должна идти, - я поспешила прочь от него. Он было достаточно близко для прикосновения. Слишком близко. Слишком реальным.

- Ты увлечена им? – спросил он в тот момент, когда я сомкнула свою руку на дверной ручке. Я должна была продолжить идти. Я должна была дернуть эту дверь и выбежать. Но я остановилась. Я медлила. Мои пальцы дрожали над медной поверхностью.

- Почему ты спрашиваешь меня об этом? – я посмотрела через плечо, озадаченная. Почему он спрашивает меня об этом? Ретт, которого я не видела шесть лет. Ретт, который теперь стоит в моем классе. Незнакомец.

- Просто хочу знать, что ты счастлива, Фей. Вот и все.

Горечь охватила меня. Его не волновало это шесть лет назад, так почему волнует сейчас?

Я повернулась к нему лицом.

- Мне не нужно быть увлеченной кем-то, чтобы быть счастливой, Ретт, - я остановилась, чтобы он впитал слова. Его присутствие, казалось, поглощало все, пока не осталось больше ничего. – Но, да. Я счастлива, - слова сошли с моих губ гладко, но меня трясло изнутри. Сильнее нервничала, чем тогда, когда представляла свою магистерскую диссертацию. Хотя, полагаю, так было потому, что я знала все о государственном вмешательстве в доступ к общественным парковкам для инвалидов, - моя диссертационная работа. Я исследовала и изучала предмет больше года. Я ездила в другие штаты, чтобы проверить архивы в других библиотеках. Я знала тему, как свои пять пальцев. Но Ретт… Я не знала, как справиться с чем-то, когда дело касалось его. И незнание – вот, что изматывало мои нервы больше, чем что-либо еще.

- Хорошо, - кивнул он. – Рад слышать это.

- Хорошо, - повторила я за ним. Моя голова твердила мне уходить сейчас же, бежать, убираться к чертям собачьим от него. Но мои ноги обутые в каблуки не двигались. Я не накричала на него и не сказала ему идти нахрен, хотя часть меня хотела этого. Уничтожь его. Он уничтожил тебя. Я просто стояла там, уставившись на него, в ожидании. Чего? Я не знала.

- Ты передумала?

Я нахмурилась.

- Передумала о чем?

- Поужинать со мной.

- Я…

- Просто поговорим. Наверстать. Вот и все. Это было давным-давно, Фей, - то, как он произнес мое имя, то, как простой слог скатился с его языка. Это отправило непрошенную дрожь по моему позвоночнику.

- Шесть лет, - сказала я тихо.

Он кивнул. Его глаза уставились пристально на мое лицо.

- Слишком долго.

Я могла сказать нет. Слова были там, на моем языке снова, готовые покинуть мои губы. Это было правильным, что надо сделать. Ужин с Реттом был неправильным для меня по стольким причинам. Он причинил мне боль. Он разрушил меня больше, чем он даже понимает. Но было что-то в его глазах, что привлекло меня. Я осознала это. Это было тем же, что всегда привлекало меня. Я не знала, как это назвать.

- Хорошо, - услышала я себя.

Его глаза расширились, как будто он не поверил в это.

- Я встречусь с тобой где-нибудь, - слова вышли из моего рта по своей собственной воли.

Он кивнул и полез в свой карман.

- Вот, напиши свой номер, - он протягивал мне визитную карточку. Как зомби, я сделала, как он сказал. Все время мозги кричали мне прекратить эту шараду. Идти домой, сделать что-то, хоть что-то, а не то, что я делала, но остальная часть меня не слушала.

К тому времени, как он вышел из класса, у него была карточка с моим номером телефона, а я держала его визитку с нацарапанным на обороте номером. Дверь закрылась за ним со щелчком, и я посмотрела вниз на карточку. Я раздавила ее между своих пальцев. Синие чернила размазались по блестящей, белой поверхности.

Капля жидкости упала на карточку, удивив меня, и я посмотрела на потолок до того, как осознала, что она исходила от меня. Я плакала. Слезы были горячими и тяжелыми на моих щеках. Я давно не плакала. Последние слезы, которые я проливала по Ретту, капали в мои уши и на холодную землю шесть лет назад. Я грустила из-за него годами после этого, но никогда не позволяла себе плакать. Это делало все реальным. Это делало боль хуже. Но теперь я плакала. После всего этого времени. Его спутанный почерк был размазан синими чернилами по моей руке, и я плакала.

Я настоящая. Он настоящий.

Это настоящее.

И я не знала, что чувствовать из-за этого.

5.

Ретт.

Я сжал свои руки по бокам и посмотрел на цифровые часы на краю тумбочки рядом с диваном. Было только пять часов. Я не должен был встречаться с ней до семи. Два часа. Два часа до того, как я снова увижу ее.

Фей.

Мое сердце колотилось в груди, угрожая взорваться. Так продолжалось все дни с того момента, как она вошла в класс.

Я никогда не думал, что увижу ее снова. Это было так легко. Я отпустил ее шесть лет назад. Я позволил ей уйти. Я сделал тогда выбор, и не имело значения сколько раз, сколько мгновений я хотел пойти за ней все последующие годы. Я не сделал этого.

Я был уверен, что она в порядке. Я проверял ее раз в год. Только раз. Это жалко, когда я считал дни до того, как смогу посмотреть на ее жизнь, увидеть, что она делала. Одновременно я ждал этого и ужасался. Я боялся, что посмотрю и обнаружу, что она замужем, что кто-то любил ее всеми теми способами, которыми я никогда не буду способен.

Но она не вышла замуж. Я переживал об этом с того дня, как впервые увидел ее. Я не знал, что она стала учителем. Но когда она вошла, ее темные волосы были завиты, ее тело соблазнительнее и сексуальнее, чем я помнил, я был уверен, что нет ни единого шанса, что она будет одинокой спустя все это время. Но ее ответ на мой вопрос сказал обо всем. Мне не нужно быть увлеченной кем-то, чтобы быть счастливой. И я никогда, блять, не был настолько благодарным за всю мою жизнь.

Я знал, что она начала ходить в школу. Я мог вспомнить первый раз, когда я это выяснил. Я сидел за компьютером, тогда в своей квартире. В той, которую я делил с Сарой и Фей. Я лежал в ее старой кровати, в кровати Фей, просматривая записи и другую классифицированную информацию, которая не имела отношения к работе. Но там было все. Ее зачисление в колледж, сумма денег, которую она получила в качестве финансовой поддержки. Это все было там, на экране моего компьютера. Я мог вспомнить то, как мое сердце раздувалось в груди от гордости и любви. Она была невероятной, даже издалека.

- Эй, чувак….оооооо, выглядишь шикарно.

Я посмотрел на Кейдена, когда он прошел через входную дверь моего дома, звук его голоса сопровождался Бадгером, моей собакой, счастливо гавкающим на него. Это было обычным явлением. Кейден был в своих шортах для бега и футболке Nike. Его волосы все еще были уложены соблазнительно в это утро.

- Ну, так, - я кашлянул в руку и поправил часы.

Кейден посмотрел на мой выключенный телевизор.

- Думал, что мы собирались заскочить в Хедли сегодня, чтобы немного выпить и поесть крылышек. Я умираю от того, что хочу провести вечер подальше от Кэти, чувак. Она сводит меня с ума.

Он плюхнулся на другое кресло. Это стало обычным для нас, хотя шесть лет назад я просто думал, что Кейден сопливый малолетка, которому повезло с его работой в компании, потому что его папочка был владельцем. Я был с ним милым тогда, конечно же, но это было просто терпимостью. Роджер полюбил сопляка больше, чем я, несмотря на его хорошие намерения. Я всегда находил его бездельником, который проводил слишком много времени, поднимая свой телефон и просматривая ролики на YouTube, чтобы восприниматься всерьез.

Но это было не так теперь. Кейден стал моим лучшим другом. Звучит глупо для тридцати шести летнего мужчины, как я, говорить о том, что у него есть лучший друг, но это то, кем был Кейден. Он помог мне больше в последние шесть лет, чем любой другой на планете. Вот почему я жил через улицу от него и его невесты Кэти. Он стал причиной того, что я наконец-то вытащил себя из могилы, которой начала становиться моя квартира.

- Я не могу пойти сегодня, - я поправил свой костюм.

Кейден изогнул свою бровь.

- Собираешься на свидание?

Я пытался ходить на свидание. Кейден и Кэти пытались снова и снова свести меня с женщиной, которая, они считали, подходила мне, но я всегда заканчивал встречи, просто желая свалить нахрен домой, - в отчаянии и в поисках другого способа освобождения.

- Не совсем, - я не знал, как назвать сегодняшний вечер. Я не мог поверить, что Фей вообще согласилась на это. Поужинать со мной.

- Не совсем? Не, блять, совсем? – Кейден подпрыгнул в своем кресле, зубастый оскал растянулся по его лицу, в то время как Бадгер обслюнявил его колени. – Звучит, как будто у тебя состоится одно, мужик, - Он наклонился и шлепнул меня по спине. – Кто эта счастливица?

- Не хочу говорить об этом, - я не хотел. Не мог. Я не знал, как даже начать разговор о ней. Что я вообще скажу? Я видел ее, Фей. Мою, блять, Фей. Я позволил ей уйти, и она ушла, но теперь она вернулась, и мы идем на ужин. Я тосковал по ней все эти годы. Я желал ее. А теперь у нас долбаный ужин. Ужин, просто еда, просто пища на тарелках, приготовленная незнакомцами, но это значило все для меня. Сегодня значило все.