***


Я сжимал руки на своих коленях, мои большие пальцы ерзали, пока я ждал. Другие заключенные уже двинулись шеренгой, садясь напротив своих близких. Их оранжевые комбинезоны были яркими в сравнении с затхлой, серой комнатой.

Если бы кто-нибудь посмотрел на меня, они могли бы подумать, что я близкий родственник, пришел навестить несчастного человека в тюрьме. Никто из них не знал о ярости, гниющей во мне. Кейден не пошел со мной, и я был больше обеспокоен этим, чем чем-либо другим. С каждой проходящей секундой ненависть, злость бурлили и закипали во мне, размножаясь, пока не вышли из-под контроля. Мои ноги подпрыгивали.

А потом появился он, в сопровождении. Он выглядел также. Спокойным. Собранным. Хотя его волосы не были такими гладкими, и он выглядел по-идиотски в оранжевом. Удовлетворение извивалось во мне от очевидно заживающих черных глаз, кровоподтек под которыми был от фиолетового до отвратительно желтого цвета вокруг его носа. Даже с травмой, он все еще носил высокомерное выражение на лице, от чего мои ноги подпрыгивали быстрее.

Тюремный охранник застегнул его наручники на столе, когда тот сел, металлический стул скрипнул по бетонному полу.

- У вас двадцать минут, - сказал он, покидая нас. Я не смотрел, как уходит охранник. Я не мог оторвать взгляд от него, моего отца.

- Ты пришел, - его голубые глаза вонзились в меня, казалось, пробиваясь под мой череп. Я представил, как работал его мозг, как он выкручивал свою ложь, чтобы убедить меня, что он не виноват. Он был хорош в этом, в обмане.

- Я не знаю почему ты хочешь, чтобы я представлял тебя. Мы оба знаем, что ты виновен.

Я ожидал, что он накричит на меня. Подскочит и поставит меня на место. Он всегда так делал, когда я говорил что-то, что ему не нравилось. Он был человеком, который делал все по своему и только по своему. Не было места ни для чьих больше желаний и потребностей. Только его. Он контролировал все в своем мире.

Но он не накричал на меня. Он удерживал взгляд на мне, его взгляд жестокий, губы сжаты в тонкую линию.

- Она хотела этого.

Мое сердце колотилось в груди.

- Пошел ты.

- Она хотела, сынок, - он наклонился ко мне, его глаза уверенные, впивались в меня. – Она всегда хотела этого.

Мои ноги подпрыгивали бесконтрольно, а руки вцепились так крепко в мои колени, что их начало покалывать.

- Она хотела этого? Когда ей было девять лет?

Он наклонился ближе, и я мог ощутить запах пота на его коже.

- Она любит меня, - он казался таким уверенным, не сомневающимся в своих словах, как будто никогда не говорил ничего более правдивого. И тогда это ударило по мне. Он верит в это.

- Ты на самом деле так думаешь?

- Она любит.

- Если она любит тебя, тогда почему ты причиняешь ей боль?- я ненавидел, что мой голос дрогнул. Тогда я оказался здесь, полностью в этом долбанутом месте, мое сердце у меня в горле, умоляя своего отца, отчаянно желая узнать, почему он насиловал мою младшую сестренку.

- Она причинила боль мне, - он ужалил словами, как будто они были ядом. Его глаза теперь были красными, слезы наполнили их. – Она разбила мое сердце.

Я покачал головой, реальность топила меня, действительно топила.

- Ты больной. Ты не причиняешь боль людям, которых любишь. Не так. Не тем способом, которым ты причинял боль Фей. Она рассказала мне о ребенке.

Глаза отца расширились, и он откинулся назад.

- Моем ребенке.

- Ее ребенке, - я обнаружил, что я в одной лодке с Фей, любые мысли о том, что ребенок принадлежит ему, прожигали мою кожу. Это то, о чем я думал, когда ложился в кровать каждую ночь. Как я уехал в тот день, когда она предложила мне. Все, что происходило с ней месяцами, после этого события. Как я не имел понятия. Как я оставил ее там с ним, чтобы уничтожить, разрушить ее. Я позволил этому произойти.

- Она разбила мое сердце. А я взамен причинил ей боль. Вот и все. Ей нравилось это. Даже, когда я делал ей больно. Ей нравилось это.

- Хватит, - я поднял свою руку вверх. Я не хотел больше ничего слышать. Думаю, я больше не мог этого выдержать. – Я не сделаю этого. Я не буду представлять тебя в суде, - я посмотрел на него, прямо в его в его глаза. – Я сделаю все, что смогу, чтобы засадить тебя. Я уже работаю рука об руку с прокуратурой.

Он хмыкнул, красная окантовка слез на его глазах исчезла, как будто ее и не было. Это был тот отвратительный звук, который он издал в туалете.

- Итак, ты собираешься засадить меня за решетку, ага? За избиение знакомой проститутки в туалете. Я выверну все так, скажу, что она была в боли и дерьме. Уверен, что смогу предоставить кого-то, ко засвидетельствует кем она является. Я сделаю несколько фальшивых обвинений и выберусь отсюда, - он наклонился вперед, жестокая ухмылка растянулась по его лицу. – И она вернется ко мне. Она всегда возвращается. Всегда.

Он всегда побеждает, Ретт. Всегда.

Слова Фей прозвенели в моей голове. Я сжал кулаки крепче, понимая, что если не сделаю этого, то размахнусь ими в него. Я буду избивать его лицо, пока не останется ничего. Пока он не превратиться в кровавую массу.

- Ты хочешь ударить меня, не так ли? – он ухмыльнулся.

Я сильнее покачал головой, втягивая с силой воздух.

- Тебе так не повезет, старик, - я встал. – Я закончил здесь, - я кивнул охраннику. – Я не стану представлять тебя в суде, а также никто из моей фирмы.

- Плевать. Я просто хотел увидеть, заботишься ли ты о ней настолько, насколько я думал. Я просто хотел увидеть это на твоем лице.

Я остановился на полуобороте и посмотрел на него.

- И это хорошо. Ты можешь иметь ее, пока я здесь. Но когда я выберусь из этой сраной дыры, ты покойник, а она моя.

Я вжался ладонями в стол и наклонился, оставляя между нашими лицами всего дюйм, мое дыхание затруднено, мой пулсь зашкаливал, мои руки дрожали, в отчаянии разорвать его на части. Но вместо этого, я сделал глубокий вдох и посмотрел прямо ему в глаза.

- Ты никогда не выберешься отсюда. Я знаю насколько запачканы твои руки. И вскоре мир узнает об этом. Обо всем.

Он знал, что я имел ввиду, на что ссылался, и на мгновение, маленькое, крошечное мгновение, я увидел это. Неуверенность в его глазах, панику и страх, которые мои слова разожгли. Что-то темное поднялось во мне и рассмеялось. Взгляд исчез через минуту, перекрываясь этим самоуверенным высокомерием, к которому я привык, но это не имело значения. Я знал, глубоко внутри Тейлор Хейл был напуган, чертовски напуган тем, что я знал, что я мог раскрыть. Что я найду, когда нырну поглубже в его теневую жизнь, которой он жил все эти годы. Если он мог трахать маленькую девочку, он мог сделать все что угодно. И я докажу это. Я, блять, докажу это. Я сожру его живьем.

И когда я отвернулся от него, я улыбался и был уверен, то это была самая зловещая улыбка, которая когда-либо пересекала мое лицо.

Глава 4

Фей


Как кто-то может собрать себя по кусочкам? С чего они начинают? Я не знаю ответы на эти вопросы. Но мне было это интересно с тех пор, как я вернулась из больницы три недели назад. Мне стало лучше, физически. Синяки практически исчезли, а моя щека заживала просто прекрасно.

Но в этот раз было по-другому. Когда я вернулась домой, в квартиру Сары и Ретта, я не питала надежд, что у меня есть будущее, что что-то яркое и светлое ждет меня впереди. Я хорошо знала, что такое надеяться на что-то подобное. Не имело значения, что Тейлор в тюрьме. Ничего из этого не имело значения, потому что он найдет способ выйти оттуда. Он найдет дорогу обратно ко мне. Он всегда так делал. Не имело значения сколько времени пройдет, он всегда приходит за мной. Это просто выжидательная тактика.

Я принадлежу Тейлору. Я всегда принадлежала и всегда буду.

Не важно, что Ретт знал правду, что мир знал правду. От этого все стало только хуже. Теперь каждый раз, когда я смотрю на Ретта я вижу это. Жалость, которая отражается на мне. Печаль. Мне это отвратительно. Это то, к чему пришла моя жизнь? Не думала, что смогу почувствовать себя хуже, но я была не права. Эта жалость в его глазах, в глазах каждого, но особенно в его. Это превратило меня во что-то большее. Я не была просто испорченная сводная сестренка, наркоманка, проститутка, которую он хотел трахнуть. Я была девушкой, которую трахал ее папочка, с девяти лет. Я была девушкой, которую насиловали. Не имело значения, сколько мужчин переспали со мной, или сколько дорожек кокаина я употребила, потому что я навсегда буду ассоциироваться со всем, что сделал со мной Тейлор.

Это потрошило меня, уничтожало меня все эти недели. Видеть это в их глазах. Глазах Ретта. Сары. Жалость. Они не винили меня, но сейчас я была разрушена. Я была ничем большим, чем жертвой. И я ненавидела это больше, чем что-либо еще.

- Уже достаточно поздно, может остановишься и придешь посмотреть с нами телевизор, - голос Сары был добрым и она просила, похлопывая Ретта по плечу. Я наблюдала открытое взаимодействие. Мне не нравилось, когда она касалась его. Это было по-идиотски и безрассудно, но я все еще не могла вносить этого. От ее рук на нем, моя кожа начинала зудеть.

Меня не должно это волновать. Я не должна вообще об этом думать. Они пара. Они могут прикасаться друг к другу. Я вмешалась в их жизнь. Я была тем человеком, который пришел и изменил все.

Но мне плевать.

- Нет, я не закончила.

Какая-то дрожь выстрелила во мне, когда он вывернулся из-под прикосновения Сары. Еще больше дрожи, когда я увидела боль на ее лице.

Она была открытой книгой. Она все еще плакала. Иногда просто глядя на меня, она плакала.