– Слушай, а помнишь, этого, компаньона твоего, который тебя кинул тогда?

– А, Мишку-то…

– Ну да. Больше не пересекались?

– А вот представь, забавно… Пересеклись. Точнее, от других людей знаю. Парень, программист, с которым мы начинали, несколько лет назад ко мне устроился, он и рассказал. У Мишки поначалу все было в шоколаде. Наши заказы отработал, получил новые… Но вовремя не сменил направление – продолжал по– накатанному. А те наши первые бухгалтерские разработки вскоре стали не конкурентоспособны. Начал торговать – влип, кто-то кинул… Пытался встать, в девяносто восьмом деньги из банка не смог вытащить. Запил, жена ушла. А сейчас вообще сидит на инвалидности… Кажется, диабет.

– Молодой ведь совсем, – удивилась Катя. – Жалко…

– А мне не жалко! – заявил Серега. – Так ему и надо, с… е.

Лебедев промолчал. Незачем знать друзьям, что он ежемесячно посылает Мишке некоторую сумму – на лекарства. Анонимно, конечно. Никакого подвига милосердия в этом не было – просто Костя слишком хорошо помнил, что значит оказаться в полном одиночестве, без какой-либо помощи.

– Выходит, прав ты был – наказал-то его все-таки Бог… – протянул Звягинцев. – А Вовку почему упустил, интересно?

– Так это хуже намного… что упустил. Безнадежных больных не лечат. Понимаешь, Серый?

Костя потушил окурок и взял следующую сигарету:

– Видишь ли, из трех желаний, которые я когда-то загадывал, сбылось только одно, про работу. Наверное, два других показались Богу излишней наглостью. А я бы предпочел их, но… Мать умерла, а Таня несчастлива. Не, я вроде как существовал – ведь надо было. Занимался горными лыжами, плавал. Турция, Болгария, Кипр… по общей программе. Последние три года нигде не был, работать оказалось намного проще. На отдыхе ведь как – оказываешься в тишине, наедине с собой, а страшнее общества не придумаешь.

– У тебя кто-нибудь был? – осторожно спросила Катя.

– Смотря в каком смысле… Если бы я знал, что Таня не замужем! Конечно, были женщины… но я ни одну не любил. Да не мог я никого любить!!!

– Что есть любовь? – с интонациями Понтия Пилата заявила Машка и полезла в холодильник за новой бутылкой колы. Открыла ее прямо об стол, и уставилась круглыми, как у Кати, глазами, на гостя.

– Прекрати пить эту гадость! – автоматически рявкнул Сергей, но Машка не обратила на него никакого внимания.

– А дальше? – потребовала она, как будто ей пересказывали занимательный роман или кинофильм.

– А дальше… Я должен видеть Таню. Или ничего дальше не будет.

Как бы в подтверждение этих слов у него сильно резануло сердце, и Костя снова схватился за грудь, пытаясь сделать вдох.

Катя испуганно смотрела на него:

– Кость, тебе плохо? Давай, ты ляжешь?

Вместе с Сергеем они отвели его в гостиную, уложив на тахте.

– Может, неотложку вызвать? – предложил друг.

– Вызови, – неожиданно согласился Костя, – а то копыта отброшу, а мне надо ей все объяснить.

Сережа бросился к телефону, а Катя – на кухню, накапать лекарство. Машка еще сидела, рассматривая что-то в футлярчике, принесенном Лебедевым. Катя нагнулась и увидела то самое злополучное кольцо.

– Что еще за антиквариат? – поинтересовалась Машка.

– Положи на место, – приказала мать, вытряхивая из пузырька застрявшие капли.

«Скорая» приехала на удивление быстро. Пожилой врач померил Косте давление, сделал кардиограмму.

– Молодой человек, нельзя так себя доводить, – меланхолично пробубнил он, – рановато еще для стенокардии-то… Пока далеко не зашло, надо обследоваться и последить за собой. Поменьше пейте. Курите?

– Бросил два года назад. А сегодня опять начал.

– Ну вот и зря. И стрессов постарайтесь избегать.

Доктор сделал укол и уехал.

– Простите, ребят, я пойду, мне полегчало, правда. Устроил вам здесь… – Костя начал вставать.

– А ну, лежать! – скомандовал Сережа, как в армии, – завтра пойдешь.

Костя послушно опустился на подушку, а Сергей вышел в коридор и начал одеваться.

– Ты куда? – испугалась жена. – Два часа ночи!

– Отойди, Кать, я скоро.

– Телефон не забыл? – только крикнула вслед она.

Когда муж ушел, заглянула в комнату – Костя дремал после укола. Катя укрыла его одеялом. Сегодня она пропустила по телевизору любимый сериал… Да какой там сериал, если в жизни почище бывает!


***


Таня испугалась, когда брат позвонил на мобильный среди ночи:

– Я сейчас приеду.

– Что случилось? – она сразу предположила сотню ужасов с кем-то из близких.

– Поговорить надо, – только и ответил Сережа.

Она открыла в махровом халате поверх ночной рубашки, глаза красные, лицо опухшее.

– Собирайся, – произнес брат.

Иногда он умел так приказывать, что никто не мог ослушаться. Таня автоматически начала одеваться, потом опомнилась:

– Да в чем дело, в конце-то концов?!

– Узнаешь. По дороге расскажу.

Таня решила, что проще будет подчиниться, и быстро оделась. Они сели в «Жигули». Она вопросительно смотрела на брата, но тот не спешил объясняться. Наконец произнес:

– Ты должна увидеться с одним человеком. Догадываешься, с кем?

Таня подняла брови от удивления и порывисто схватилась за ручку двери.

– Сидеть! – заорал Сергей, так же, как недавно приказал Косте «лежать». – Придется кое-что тебе рассказать. Чего ты не знаешь.

– Не понимаю, ты же сам…

– Да послушай, тебе говорят! – Сережа завел машину и потихоньку поехал по пустому шоссе. – Помнишь, я сообщил тебе, что Лебедев нашел другую, и чтоб ты больше ему не звонила?

– Помню, – тихо ответила Таня.

Даже сейчас эти слова резанули ее совсем, как тогда.

– Ну, так вот. Можешь убить меня. Но я соврал.

– Как это?? – вскрикнула Таня.

Она ничему не верила и ничего не понимала, но что-то уже оборвалось у нее внутри.

– Не «как», а «зачем». По его просьбе. У него начались серьезные проблемы. Ему угрожали, вымогали деньги и пугали, что причинят зло близким. Он боялся за тебя, и решил, что лучше держать тебя подальше.

– Но почему он не рассказал мне? – недоверчиво спросила Таня.

– А что бы ты сделала?

– Пошла бы к нему, и мы что-нибудь придумали…

– Вот именно! Лебедев не хотел, чтобы тебя у него видели, чтобы ты появлялась. Да и вообще считал себя пропащим человеком.

– Подожди! Что ты мне тут мозги компостируешь! А как же Лена? Я сама видела, как он с ней…

Таня представила сцену, которую столько лет пыталась забыть. Собственно, Костя тогда слегка приобнимал Лену за плечи… Дружеский жест? Да нет, не может быть, он и не отказывался даже!

– В тот день у него сожгли кооператив. Лена успела снять выручку, вечером потихоньку ему принесла. Только она и не предала его. А я… – Сережа резко затормозил, чуть не проехав на красный. – Короче, ничего у него с ней не было, и быть не могло. Но он сам хотел, чтобы ты заблуждалась.

Ошеломленная, Таня не могла выговорить ни слова. Возможно ли такое? Всю жизнь ее мучил вопрос – «почему?» Всю жизнь она не могла этого понять. Ведь было же, было у нее ощущение, шестое чувство, что что-то не так, не правильно, не мог он так с ней. Было чувство беды. Таня вспомнила Ларису Дмитриевну, ее умоляющее лицо: «Деточка, позвони Костику, ему так плохо сейчас!» Но она ничего не видела, не хотела видеть за своей ревностью, за оскорбленным самолюбием! Или это снова обман? Таня уже ничему не могла верить. Может, Костя придумал на ходу новую версию? Хотя брат говорит…

Она не замечала, что вся дрожит, а зуб не попадает на зуб, как при сильном ознобе.

– Тогда… Как ты мог молчать столько лет??

– Не спрашивай… Сначала думал, что так лучше для тебя, и я ведь обещал ему… Потом, когда ты прибежала, тоже поверил про Лену. Захотел поверить, до того боялся, что он втянет меня в свои проблемы.

– Да ты ведь сам всегда говорил: Лебедев такой, Лебедев сякой, что он меня бросит… Говорил или нет?!

– Ну, ошибался я!!! – заорал Сережа во весь голос и добавил уже тише:

– Ошибался, понимаешь?

– А может, теперь ошибаешься?

– Нет, – твердо ответил брат. – Он любит тебя, всегда любил, я знаю это на сто, триста, тысячу процентов. Если честно, я и прежде это знал. Думаешь, мне легко сейчас признаваться? Он никогда тебе не изменял. Ну, в смысле, сама понимаешь – тогда.

– Господи… – застонала Таня. – Что же вы со мной сделали… Сережка! Ты даже не знаешь, что вы со мной сделали… Козлы, идиоты, придурки, сволочи!!!.. Да вы просто уроды, два дефективных урода!!

Некоторое время они ехали молча, и Таня невидящим взглядом смотрела на расплывающиеся огоньки фонарей за окном. Она вспоминала – всю свою боль, ревность, горе, все, что пережила за эти годы, и не могла понять – за что?

– Ну, а потом? – наконец спросила она.

– Никто не давал ему денег. Вовка отказал, компаньон кинул. А кредитор потребовал отдать долг раньше, чем договаривались. Пришлось продавать квартиру. Потом мыкался с больной родственницей, которая их прописала.

– Не вечно же ему угрожали!! Я собиралась за Пашку, а он – даже не помешал…

– Блин, Танька, ну это же Лебедев! – Сережа скривил губы. – Не знаешь, что ли? Как это он заявится к нам нищим, без колечек и лимузина!

– Разумеется… лучше было просто избавиться от меня, – Таня закрыла глаза.

Да, все это в Костином духе… «Ты – принцесса, а я…» – вспомнила она.

– Если честно, без меня тоже не обошлось, – выдавил из себя брат. – Я всегда ему капал, что ты не для него…

Сережа уже парковал машину около дома, прямо за Костиным автомобилем.

– Мы что, к вам приехали?

– Лебедев у нас. Ему стало плохо с сердцем, приезжала скорая, и мы его ночевать оставили.

– С сердцем? – испугалась Таня. – У его мамы было больное сердце…

Она рванула в подъезд, но уже около дверей остановилась:

– Мне все равно туда незачем… Наверняка, у него кто-нибудь есть, или был. Я не знаю, как с этим жить.