– Разумеется, вам не удастся его прочесть. – Люси отрезала два куска хлеба и положила один себе на тарелку, а другой на тарелку Дерека.

Он усмехнулся, ничуть не раскаиваясь.

– Осторожнее, Люси. Вы же не хотите, чтобы ваш острый язычок отпугнул и этого кавалера.

Люси взглянула на него, прищурив глаза.

– Я прекрасно справляюсь с задачей держать свой язык на привязи в присутствии лорда Беркли, ваша светлость. Это с вами мне трудно быть любезной.

– Я догадался.

Неужели он только что подмигнул ей?

– Ничего не могу с этим поделать, – сказала Люси. – Некоторые вещи, которые я говорю… Я всегда была прямолинейной. Это мое проклятие с самого рождения. Ну по меньшей мере с детства.

Он прищурил свои проницательные зеленые глаза.

– Почему с детства? Что произошло?

– Это не имеет значения. – Она покачала головой и взяла гроздь темно-красного винограда.

– Мне хотелось бы знать, – мягко произнес Дерек.

Что-то в ласковом тоне, которым он это сказал, пробудило в Люси желание ответить. Она сунула виноградину в рот, задумчиво прожевала и проглотила.

– Я… мой брат умер, когда мы были детьми.

В глазах Дерека мелькнула слабая вспышка удивления.

– Мне очень жаль, – сказал он, все еще пристально глядя на нее. – Это о нем вы говорили, как о тяжелой потере, в тот день, когда мы катались в Гайд-парке?

Люси печально кивнула.

– Что с ним случилось? – Голос Дерека звучал серьезно и взволнованно.

Люси отвела взгляд. Вопрос немного смутил ее. Впервые в жизни она почувствовала, что ее действительно кто-то слушает. По-настоящему слушает. То, как Дерек смотрел на нее, сосредоточив все свое внимание, и задавал эти трудные вопросы… Прежде, казалось, никого это не волновало. Происходящее приводило ее в замешательство.

Люси сделала глубокий вдох. Она никому не рассказывала эту историю. Ну, Гарретт, Кэсс и Джейн знали, конечно. Но больше она никому об этом не говорила. Никогда.

– Мы оба подхватили лихорадку. Болели несколько месяцев. Ралф умер. Я выжила.

Дерек серьезно кивнул.

– Мне очень жаль, Люси, – прошептал он.

Люси отхлебнула глоток вина.

– Да, так вот. Умер не тот ребенок. По крайней мере, по мнению моих родителей.

Дерек тихо выругался себе под нос и взглянул ей в глаза.

– Вы напрасно так думаете.

Люси отвела глаза не в состоянии встретиться с ним взглядом.

– Все в порядке. Я знала, им хотелось, чтобы выжил мой брат. И поверьте, я бы с радостью поменялась с ним местами, если бы могла.

– Сколько вам было лет? – Он по-прежнему пристально наблюдал за ней. И слушал ответы, словно все это и вправду его волновало.

Люси судорожно сглотнула.

– Семь.

Он потянулся через одеяло и слегка коснулся ее руки.

– Ужасно в столь юном возрасте взвалить на себя такое чувство вины.

Смутившись, Люси медленно высвободила руку.

– У меня не было выбора.

Он все еще смотрел на нее этим проницательным, всепонимающим взглядом.

– Родители дурно обращались с вами?

Она невесело улыбнулась.

– Нет. В некотором смысле мне даже хотелось, чтобы они так поступали. Тогда бы, я думаю, мне легче было это выносить. Но они просто не замечали меня. Как будто я вообще не существовала. Словно у них больше не было детей.

– Это неправильно, – тихо произнес Дерек. – Не замечать ребенка – это самый худший вид жестокости.

Люси затаила дыхание. В первый раз за всю ее жизнь кто-то действительно сказал эти слова. Она всегда чувствовала в душе, что отношение к ней родителей после смерти брата было неправильным. Но ни разу не встретила никого, ни единого человеческого существа, кто бы признал это. Это было приятно. Дарило наконец долгожданное чувство освобождения. Она слабо улыбнулась.

– Благодарю вас.

– Да. Это неправильно. Мне жаль, что такое случилось с вами. Я даже представить себе не могу, каким тяжелым, наверное, было ваше детство.

Люси пожала плечами.

– Я вела себя так, как поступал бы любой невежественный ребенок, всеми силами пытающийся привлечь внимание своих родителей, совершая акты отваги и неповиновения. Я старалась быть мальчиком, которого они лишились.

Дерек наморщил лоб.

– Как вы это делали?

– Вызывала мальчишек на дуэль. Скакала на лошадях в мужском седле. Ходила на рыбалку. Стреляла. Я даже спросила отца, не мог бы он отправить меня в Итон. – Люси откусила крошечный кусочек сыра.

Дерек еле сдержал улыбку.

– Не может быть.

– Боюсь, так и было. – Люси вздохнула.

Он согнул ногу и оперся о колено.

– И что на это сказал ваш отец?

– Он позвал гувернантку и приказал немедленно удалить меня из его кабинета. – Люси отщипнула еще один крошечный кусочек сыра.

Дерек покачал головой.

– Вот так вы и росли, развивая и совершенствуя свою склонность к прямолинейности?

– Да. На самом деле я видела мало женщин, с которых могла бы брать пример. Мать меня полностью игнорировала. Тетушка позволяла делать все, что пожелаю. А гувернантка почти не обращала на меня внимания. Я была целиком поглощена попытками превратиться в мальчика. И стала чересчур прямолинейной.

– Как вы подружились с леди Кассандрой? – спросил он с искренним интересом.

Этот вопрос о Кэсс напомнил Люси, почему они здесь. Дерек был не ее поклонником. Он ухаживал за Кэсс. И Люси следовало не забывать об этом. Она откинулась назад, опершись ладонями о мягкую траву за одеялом, и вздохнула.

– Кэсс – чистый ангел. Она жила в соседнем поместье. Я приезжала туда на лошади и проводила время с Кэсс. Она была единственной девочкой моего возраста, которая не презирала меня и не считала слишком грубой и глупой из-за моих манер и внешнего вида.

Дерек усмехнулся.

– А как относилась к этому ее мать?

Люси тихонько фыркнула.

– Ох, боюсь, мама Кэсс никогда мной особенно не интересовалась. По правде сказать, мое первоначальное намерение отправиться к ним в поместье объяснялось попыткой побудить Оуэна играть со мной.

– Оуэна?

– Старшего брата Кэсс.

– И он согласился?

– Нет. Он всегда был очень тактичен, но леди Морланд настаивала, чтобы я держалась от него подальше.

– Но не от ее дочери?

– Полагаю, Кэсс, только взглянув на меня, сразу решила, что может помочь мне стать более похожей на леди. Поэтому мы стали близкими подругами. Она в каждом видит самое лучшее. Особенно во мне. Я всегда доставляла неприятности. Матери остальных юных леди даже не позволяли им общаться со мной. Но Кэсс всегда оставалась мне верна.

– А вы глубоко преданы ей?

Люси судорожно сглотнула.

– Навсегда.

– Понимаю. – Дерек кивнул. – Поэтому вы так яростно вступились за нее, когда я начал ее обхаживать?

Люси выпрямилась и пробежалась кончиком пальца по краю одеяла.

– Да. Поэтому. Я люблю Кэсс. И, повторяю, готова ради нее на все.

Он убрал руку с колена.

– А что насчет другой вашей подруги? Джейн, не так ли?

Люси радостно улыбнулась.

– Ах, Джейн присоединилась к нашей веселой компании немного позже. Она была в свете таким же изгоем, как и я. Поэтому мы подружились с ней на нашем первом балу.

Дерек удивленно поднял обе брови.

– Изгоем?

Люси сокрушенно вздохнула.

– Да. Об этом мало кто знает, но во время первого представления ко двору меня выставили из апартаментов королевы.

Брови Дерека снова взлетели вверх.

– В самом деле?

– Правда. Я терпеть не могу притворяться и подхалимничать. Я выдернула перья из своей безумно замысловатой прически и бросила их на пол к ногам королевы.

– Не может быть! – Широкая улыбка Дерека противоречила удивленному выражению его лица.

– Да. Я это сделала. Мама сказала, что после этого отказывается иметь какое-либо отношение к моему дебюту. Она оставила меня с тетей Мэри и удалилась в сельское поместье.

– А Джейн тоже выпроводили из королевских апартаментов?

– Нет. Нет. Джейн все сделала, как ей велели. Хотя позже она сказала, что, на ее взгляд, я действовала блестяще. Просто ее больше привлекает обучение и чтение, чем перспектива стать чьей-либо женой.

– А леди Кассандра, она принимает вас обеих такими, как вы есть?

Люси положила в рот еще кусочек сыра и кивнула.

– Безоговорочно. Вот поэтому мы обе так преданы ей. Кэсс абсолютно к любому может относиться по-дружески. Ее знакомства и манеры безупречны. Ее все обожают. Но она предпочитает проводить время с нами двумя, и за это мы ее очень любим.

– Я могу это понять, – сказал Дерек в ответ. – Преданность невозможно переоценить.

Люси отвела взгляд, всматриваясь в покатые холмы за городом.

– Поэтому вы так настойчиво ухаживаете за Кэсс? Потому что дали обещание Джулиану и преданы ему?

– Да. – Дерек кивнул. – Джулиан очень беспокоился, что о ней некому будет позаботиться. Он знал, что у нее еще нет жениха.

Люси печально вздохнула.

– И Джулиан так и не догадывался почему?

Дерек пожал плечами.

– Если и догадывался, то не говорил мне об этом. Хотя Джулиан человек чести. Если он дал слово другой, то останется верен своему обещанию, несмотря на чувства к леди Кассандре.

Люси согласно кивнула.

– Полагаю, это достойно одобрения, но, по-моему, это ужасно печально.

– Почему?

– А вдруг Джулиан тоже любит Кэсс? Что, если они созданы друг для друга? Я знакома с кузиной Кэсс, Пенелопой. У нее совершенно нет мозгов в голове. Ее больше интересуют безделушки и мода, чем Джулиан. Для нее важнее свое приданое, чем вопрос, с кем она в действительности проведет остаток своей жизни. Она написала Кэсс о том, что Джулиан при смерти, и была в полном отчаянии. Но не от известия о его неминуемой смерти, а от перспективы искать нового жениха.

Дерек мрачно кивнул.

– Может, и так, но Свифт принял решение.