Я просто обалдела. В 99 % из ста меня бы стали ругать, за то, что я, растяпа, потревожила их драгоценные доски. И, вместо помощи, получила бы полную порцию брани. А тут такая непонятная, но приятная любезность. Поэтому я дала довести себя до ближайшей кафешки под открытым небом.

Усадив меня за столик, этот странный человек взял мне и себе кофе и сел напротив. Тут я его разглядела. Симпатичный. Высокий, худой, явно старше меня лет на десять. Веселые карие глаза и чудесная улыбка.

Он представился:

— Алексей. Алексей Дмитриевич Истомин.

— Надежда. Надежда Николаевна Коноплянникова, — ответила я симметрично. Он засмеялся, и взял инициативу разговора в свои руки. Рассказал, что он строитель и архитектор. У него своя маленькая фирма, он проектирует и строит богатым людям деревянные дома. И сейчас как раз занимался закупкой материалов. Я заволновалась: отобранный товар остался брошенным прямо на земле. Но Алексей меня успокоил: он здесь не один. Сейчас его рабочие подгонят машину и все погрузят. Через пять минут разговора я уже не чувствовала неловкости, мы болтали так, как будто знали друг друга с детства. Мы сидели почти час, пока моя нога не почувствовала себя лучше, а потом он проводил меня до машины и попросил телефон. Якобы, чтобы справиться о моей ноге. Я дала, и потом несколько дней с трепетом ждала звонка.

Позвонил он только через две недели. Пригласил погулять в Филевском парке. Я согласилась, с этого все и началось. После прогулки мы не смогли почему-то найти кафе, в котором посидеть, и он отвез меня к себе. Поужинать.

А после ужина обнял, поцеловал, и произошло то, чего я сама не ожидала. У меня, по современному выражению, ¨крышу сорвало¨. Это была самая настоящая страсть, на которую я считала себя неспособной. Как выяснилось, с Алексеем произошло то же самое.

Домой я вернулась только на третий день. И то, только потому, что нужно было провести занятие с учеником. Хорошо, дети, по летнему времени, были на даче с бабушкой и дедушкой.

Мы стали встречаться чуть не каждый день. Правда, время от времени Алексею приходилось уезжать на стройку на неделю, а то и на две. Но когда он был в Москве, мы почти не разлучались. Он был старше меня на десять лет, успел стать дедушкой, но я воспринимала его как ровесника, да и он не настаивал на старшинстве. Зато научил меня многому. Любить себя, не бояться собственного тела, расслабляться, получать удовольствие от самых простых вещей и не стыдиться этого… а еще выключать голову и включать ее по ситуации. У меня как-то сами собой прошли комплексы, вдолбленные с детства маминым воспитанием. В результате мне удалось наладить с ней вполне приемлемые отношения.

Через полтора месяца я познакомила его с моей семьей. Он всех очаровал. Подружился с моим отцом, сумел найти общий язык с мамой, причем гораздо лучше, чем я сама, а с Сережкой они просто стали не разлей вода. Ходили вместе на пруд, ловили рыбу, починили крылечко и поставили на крышу телевизионную антенну. Единственная, кто долго не принимал Лешу, была Катька. Но и она через какое-то время была побеждена его обаянием. Целый год мы жили с ним на два дома. Две ночи в неделю я проводила в его квартире, субботу мы посвящали прогулкам и походам в увеселительные заведения с детьми, а в остальное время приходилось существовать порознь, созваниваясь по три раза на дню. Выдержать такой режим непросто. К следующему лету Леша заговорил о том, что пора уже жить вместе всей семьей. Тем более, что в течение этого года он нас практически содержал. Вообще, Леша был очень толковый и практичный, я была за ним, как за каменной стеной. За лето он должен был заработать на то, чтобы превратить его двушку и мою трешку в четырехкомнатную квартиру для нас и две однокомнатные для детей, чтобы им, когда вырастут, было куда съехать.

Ради этого он взял заказов больше, чем обычно. И в это лето мы проводили вместе гораздо меньше времени. Но в июле он сказал, что цель близка. К октябрю он закончит все дела, получит деньги, мы поженимся и займемся обменом и покупкой квартир.

В начале августа я встретилась с Андреем, моим актуальным шефом, и он предложил мне работу. Об этом я еще расскажу, но потом, это другая история. Главное то, что я поверила: черная полоса закончилась, меня ждет замечательная жизнь: любимый мужчина, хорошая работа, здоровые и умные дети, дом — полная чаша.

А в конце сентября Алексей не приехал с объекта. Я ждала его всю ночь, не смыкая глаз, а под утро, когда, обессилев, уснула, раздался телефонный звонок. Звонил хозяин дачи, которую Леша строил. Они в честь окончания работ пошли в баню, выпили, и у моего любимого случился инфаркт. Его повезли в соседний город Рузу к врачу, но не довезли, по дороге он скончался.

В этот момент моя счастливая жизнь кончилась. Спасло меня, как ни странно, то, что я не была Лешиной законной женой и не имела никаких прав на его имущество. Поэтому расслабляться, отдаваясь горю, я не могла: детей бы стало нечем кормить. Наоборот, я с макушкой погрузилась в работу. А мой, тогда еще новый, шеф, чувствуя ситуацию, подваливал сложные задания, полностью занимавшие мой ум и не оставлявшие места для страданий и переживаний.


***.

В три часа я вышла из подъезда — машина уже ждала. Молодец, вовремя приехал. Вообще-то для шефа опоздать часа на полтора-два — плевое дело. Для него понятие «время» очень относительное. Зато я омерзительно пунктуальна, и за годы нашего сотрудничества приучила его не опаздывать.

— Куда же мы едем?

— Нам назначили встречу в Якитории. Будешь есть твои любимые суши.

Неплохо, значит, попьем пива по ходу дела.

— А почему не в офисе заказчика?

— Если бы ты утром соизволила выйти из парикмахерской, то встреча была бы у нас в офисе.

— Я надеюсь, ты не нарочно сказал эту глупость. Обычно заказчик принимает у себя. Если он этого избегает, о чем такое поведение говорит?

— О чем?

Я замолчала и сделала вид, что глубоко задумалась. Может и ни о чем, но мне надо, чтобы шеф на встрече не расслаблялся, был настороже. Когда я думаю, он ко мне не пристает: уважает мыслительный процесс.

В ресторане нам указали столик, за которым сидела девица умопомрачительной красоты. Неужели это наша заказчица? Так директор компании выглядеть просто не может. Она поднялась нам навстречу.

Шеф поцеловал ей ручку и представил меня:

— Лариса Юрьевна, разрешите мне представить Вам нашего гениального аналитика Надежду Николаевну. Она будет с Вами работать.

Девица была ослепительна. Любая топ-модель. отдыхает. Ноги, которые никогда не кончаются. Длинные каштановые волосы искусно мелированы, глаза цвета спелого лесного ореха с разрезом как у серны, на красиво очерченных губах естественный блеск. Нежная и удивительная, цветок душистых прерий. Одета скромно и элегантно: зелененький шелковый костюмчик, розовая блузочка, шарфик в тон костюму, и такие же сапоги выше колен.

На розовых губках выражение обиженного ребенка.

Я улыбнулась красотке, поздоровалась и села за стол. Заказала себе роллы и нефильтрованное пиво. Шеф аж покраснел. Он тоже любит пиво, но за рулем себе не позволяет. А тем более в присутствии заказчика.

Красавица открыла свой ротик и тягучим голосом произнесла:

— Надежда Николаевна, мне сказали, что только Вы сможете мне помочь.

— Кто, если не секрет?

— Наш с Вами общий знакомый, Гриша Листвянский.

Я глянула на шефа — он вытаращил глаза. Следовательно, не в курсе.

— Григорий Константинович? — надо задать дистанцию. Барышня играет на разнице в возрасте, прием называется ¨мать и дитя¨. Только мне такое, с позволения сказать, дитя даром не нужно.

Кстати, вышеупомянутый Листвянский мне в отцы годится. Надо с ним созвониться и выяснить, что за чудо природы он нам подсунул.

— Он самый. Он сказал, что Вы его просто спасли.

— Григорий Константинович несколько преувеличивает.

— Пожалуйста, не надо! Если он сказал, значит, так оно и есть, — голосок дрожит, в нем чувствуется слеза. Такая клиентка рассчитывает, что ты для нее выложишься без остатка, а заплатить может с легкостью забыть. А шеф цветет: его сотрудницей восхищаются, реноме его фирмы растет. А уж от красоты этой дамы он просто тает. И не пихнешь его в бок, мол, берегись, акула плывет.

— Не стоит об этом, Лариса Юрьевна. Расскажите лучше, чем мы можем Вам помочь.

— У меня фирма. Ландшафтный дизайн, называется ¨Флора де Люкс¨, может, Вы слышали?

— Мимо Вашей рекламы я езжу на дачу.

Посмотрела на шефа: вот так! Я и неподготовленная лицом в грязь не ударю.

— Ну, мы существуем уже давно, с девяносто девятого года. Сначала развивались нормально, а в последнее время сплошные проблемы.

Девочка насмотрелась телевизора. Там тоже нет ни неприятностей, ни сложностей, ни убытков, одни проблемы. И сколько ей лет, если фирма существует уже так давно? Или… когда она села в директорское кресло?

— Мне нужно, чтобы Вы определили, что мы делаем не так. Как перестроить бизнес, чтобы он снова стал успешным.

— И Вы решили обратиться в консалтинговую компанию? У Вас передовой подход к решению проблем.

— Ну, мне посоветовали…, ведь Вы действительно помогли… господину Листвянскому?

— Вы знаете, те наши клиенты, которые рискнули последовать нашим рекомендациям, все нам благодарны. Господин Листвянский рискнул, и, как видите, не жалеет. Но хочу Вас предупредить: мы не отвечаем за результат. Если наши рекомендации Вы почему-либо найдете неприемлемыми, или не захотите им следовать, то…

Шеф толкнул меня ногой под столом. Пусть не толкается, клиенту сказать это необходимо. Правда, обычно я выбираю более мягкую форму. Но эта красавица меня раздражала. Не знаю чем. Клиенты бывают самые разные, многих я в свой дом не пустила бы, и не наняла бы даже полы мыть. На их фоне Лариса Юрьевна смотрелась вполне прилично, а вот поди ж ты!