Но, видимо, все же непростые условия работы, в которых они снимали, напряжение последних дней и этот затянувшийся перелет сказались более серьезно, чем он предполагал, и после одной рюмки и горячих щей, которыми его попотчевала Наташа в индивидуальном, так сказать, порядке, разогрев специально для него, Красноярцев почувствовал, что тупо отрубается и может заснуть прямо за столом, чего доброго, еще и лицом в тарелку уляжется.

Его заботливо устроили на хозяйской кровати вроде как покемарить часок-другой, а получилось как в черный омут – мгновенно и беспамятно.

Он не понял, что его разбудило, и минуту, наверное, лежал неподвижно, прислушивался и пытался понять, сколько сейчас времени и что происходит вокруг – темень стояла ночная, но горела лампа на тумбочке у кровати с его стороны, а в квартире царила полная тишина, даже с улицы не доносилось никаких звуков.

И тут Ярый услышал рядом непонятный шорох и что-то похожее на глубокий вздох, он резко повернул голову и… забыл дышать на какое-то мгновение – на кровати, лежа на боку к нему лицом, обняв себя одной рукой за талию, спала женщина его Судьбы.

Алиса.

Он смотрел, смотрел на нее, пока не почувствовал боль в груди, и не сообразил, что уже можно дышать. Дышать он начал и осторожно, чтобы не потревожить спящую, перевернулся на бок и принялся внимательно рассматривать девушку, он уловил ее потрясающий аромат, показавшийся ему знакомым и родным, напоминающим о самом прекрасном – о солнце и теплом морском бризе, о цветущем миндале и еще о чем-то неуловимом, неосязаемом, как само счастье…

У нее чуть вздернутый носик, полные, великолепной формы губы, высокие скулы и изумительно правильный овал лица, словно точеный, прямые брови и упрямый подбородочек, маленькие розовенькие ушки, длинные темные волосы, собранные в пучок на затылке, растрепавшийся во время сна.

Она, его женщина, спала и была прекрасна. И Красноярцев смотрел на нее и чувствовал удивительное умиротворение и ощущение правильности жизни, а еще нежность. Поразительную нежность.

И желание.

Она вдруг распахнула глаза в одно мгновение – не ворочалась, как обычно перед пробуждением, и мимика лица не менялась, – просто подняла ресницы и посмотрела на него своими удивительными светло-зелеными глазами.

И Ярый поплы-ы-ыл…

Что-то говорил ей и радовался, как пацан, слушая ее голос, разговаривая с ней и всматриваясь в ее лицо. И тут же сделал ей предложение выйти за него замуж и даже что-то там пытался разъяснять о том, что это единственно правильное решение – быть вместе.

А потом внезапно выяснилось, что ей срочно требуется уезжать, и он даже горечь во рту ощутил от острого разочарования. Он ужасно не хотел ее отпускать, но было совершенно очевидно, что девушка не пытается играть ни в какие игры и на самом деле очень встревоженна и озабоченна, и Алексей удержал себя от желания начать уговаривать Алису остаться или как-то по-иному решить ее проблему.

Ей надо ехать, это ясно, ему, кстати, тоже пора бы домой, а потом в телецентр. Ярый успокоил себя мыслью, что они обязательно встретятся в ближайшее время – он ее нашел и теперь уж точно никуда не отпустит и не даст ей потеряться.

И все эти его намерения полетели в тартарары самым растреклятым образом, непонятно как рассыпаясь пеплом в руках!

И вот уже десять дней он бьется с Наташей, чуть ли не зубами пытаясь выдрать телефон Алисы, и именно сегодня Красноярцев почувствовал, что достиг определенного предела, за которым хороший Алеша заканчивался и начинался тот самый Ярый, чье имя он некогда заслужил. Он понял, что его уже вряд ли остановят отказы, он просто получит сегодня телефон Алисы, и все.

Вот только захочет ли она с ним разговаривать?

Конечно, Алексей мог подключить кое-кого из своих знакомых и разыскать Алису даже по тем скудным данным о ней, которые он знал: имя, фамилия, возраст, место учебы, кстати, весьма специфичное и непростое – более чем достаточно, чтобы найти человека. Только он прибережет эту возможность на самый крайний случай, который, к слову сказать, уже и наступает. А сначала все же побеседует с Натальей уже всерьез. Пора поговорить с Алисой.

Он должен ей все объяснить! И объяснит!

И вот представить себе невозможно, но на этом самом моменте его размышлений он поворачивает голову и видит ее!! В первый момент, на какую-то секунду, Алексей даже решил, что у него уже глюки начались от переутомления, но эта секунда отстучала, и Ярый понял, что это действительно Алиса, совершенно реальная, живая, настоящая, здесь и прямо сейчас находится перед ним!!

На какое-то мгновение она застыла, как олененок, попавший в свет фар на ночной дороге, на лице у нее отразилась досада со смесью легкого испуга, и уже в следующее мгновение она скользнула мимо него и скрылась за занавесками, отделявшими туалетные комнаты от зала.

Ничего, он дождется.


Алиса стояла перед дверью, держась за ручку, и все не решалась открыть защелку.

Не, выходить-то по-любому придется, это понятно, и чем дольше она здесь сидит, тем неприличней это выглядит во всех отношениях – не то девушка прячется, не то с ней какой конфуз приключился.

Да и чего она, собственно?!

Ну, поговорят они, она на все предложения и вопросы ответит весомое «нет», и разрешатся все возникшие недоразумения, подбодрила себя Алиса такими размышлениями и, глубоко вдохнув, выдохнула и открыла дверь.

Красноярцев никуда не делся, не дематериализовался и даже не оказался плодом ее воображения, а стоял, опершись плечом о стену, сложив руки на груди и совершенно очевидно ожидая Алисиного появления.

– Здравствуйте, Алиса, – улыбнулся он ей грустно.

– Здравствуйте, Алексей, – в тон ему ответила девушка.

– Мне необходимо с вами поговорить, – перестав улыбаться, посмотрел он ей в глаза каким-то непонятным, напряженным взглядом.

Она не стала язвить в ответ или еще как-то блистать умом и юмором, а молчала и рассматривала мужчину. Он изменился за то время, что они не виделись, усталость, глубокая печаль и непростые переживания ясно обозначились на его лице, словно пеплом припорошили. И Алиса вдруг почувствовала острое, сильное сопереживание, словно неосознанно настраивалась на его струны, на его энергию и душевную волну.

– Хорошо, – согласилась спокойно она и указала рукой на эркер, – я сижу вон за тем столиком, присоединяйтесь.

Он кивнул и совсем легко, даже осторожно взял ее под локоть, будто боялся, что она все же убежит или исчезнет. В полном молчании они прошли через зал и сели за столик у окна друг напротив друга. Алиса, глотнув сока из своего стакана, внезапно почувствовала странную горечь в его вкусе. Горечь той смеси чувств и эмоций, что переживала.

– Наталья… – хрипнул горлом Красноярцев, прокашлялся и продолжил фразу: – …отказывается давать ваш номер телефона. Уверяет, что вы не разрешаете. – Он помолчал, снова чуть грустно улыбнулся. – Я понимаю, как выглядит мое столь затянувшееся молчание, после того как я уговаривал вас выйти за меня замуж. Я должен объяснить свое отсутствие.

– Никому вы ничего не должны, Алексей, – возразила Алиса – По вашему виду ясно, что вы ужасно устали, и мне кажется, у вас случилась какая-то беда. Поэтому не стоит предавать какое-то значение и так переживать из-за простой шутки, может, и немного неудачной.

– Это была не шутка, – нахмурился Ярый и посмотрел ей прямо в глаза. – И вы это понимаете, Алиса. Я очень хочу, чтобы вы стали моей женой, и надеюсь, что это случится. И предлагаю вам себя со всеми руками, сердцами и чем там еще полагается, со всем, что у меня есть. Хоть я и не бог весть какой подарок: работаю много и ненормированно, часто в экспедиции уезжаю и отсутствую дома месяцами, да теперь еще и с неким жизненным дополнением. И все же вы мне нужны. Очень. Уверен, что и я вам тоже. Не может быть иначе.

Она ничего не ответила. Слушала, чуть-чуть наклонив набок голову, ожидая продолжения его речи, и по выражению ее лица совершенно невозможно было догадаться, что она думает.

– Но сейчас о другом, – продолжил Алексей. – В тот день, когда мы с вами встретились и расстались так внезапно, у меня на работе случился некий форс-мажор…


Алиса прислала ему СМС о том, что благополучно доехала до дома, и Ярый испытал удививший его приступ романтизма. Он несколько раз перечитал коротенькое послание и, улыбаясь, как влюбленный деревенский паренек, подумал, что это первое сообщение от Его Женщины и надо его обязательно сохранить.

А потом закрутился-завертелся день, полный хлопот и неприятных сюрпризов.

Красноярцева вызвал генеральный директор канала и в просительно-приказном тоне распорядился немедленно лететь в такую… не будем выражаться. В общем, в далекие места, все больше дикие, жаркие, пыльные и весьма опасные.

– Все понимаю, Леша, – сочувствовал и ему, и себе генеральный. – И про задержку самолета, и как вас там мытарили в аэропорту, и что до студии только добрался, даже материал еще не отсмотрел, выше крыши своей работы, и все аврально, и графики у тебя поджимают – все понимаю! Но, кроме тебя, некому. Группа Казанцевой в Сирии по заказу Администрации Президента две полные серии снимает, ты в курсе. Конечно, работают только там, где доступно, но ты же ее знаешь: «танки грязи не боятся», вот она и лезет всюду, где только малейшая возможность есть. Они отсняли классный материал. Но вчера Палыч заработал ранение в бедро. Шальная пуля прилетела, и ведь практически три километра от зоны боевых действий. Его уже эвакуируют наши. Вторым оператором у нее мальчишка совсем, кадр, конечно, держит, иначе я б его на канал не взял, сам понимаешь, но до нужного уровня недотягивает. Из тех, кого мог бы послать, все в «полях» со своими работами. А материал надо сделать на заданном уровне и в жесткие сроки. Некому, кроме тебя, Леш. Ну некому! Придется лететь. Выручай. Фильм надо сдать кровь из носу, ты же понимаешь! Премиальными, разумеется, не обижу, ты знаешь, – и устало развел руками. – Уж извини, но другого выхода не вижу. Казанцева как узнала, что, возможно, ты прилетишь, так чуть не рыдает от счастья, говорит: если надо уговорить, то на колени встану, – и закончил, перейдя с дружеского тона на приказной: – Так что, Леша, извини, но вылет у тебя вечером, трансферт весь состыкован, Казанцева тебя ждет, – и «подсластил»: – Это не надолго, ей по графику осталось дней пять отснимать, думаю, управитесь в эти сроки.