– Поезжай в Москву, найди Ленку мою, вдруг она тебе чем и поможет, а я не могу, – напутствовала ее сестра, перед тем как захлопнуть дверь.

Вот Зоя Сергеевна и отправилась искать племянницу, благо адрес ее имелся у сестры Валентины и она его дала, не пожалела.

– Мне бы работу какую найти, Алисонька, – объясняла она свои надежды внучатой племяннице. – Хоть кем, лишь бы жилье предоставляли, хоть общежитие, хоть койку в углу. Может, консьержкой в каком доме дорогом, а? Я ж понимаю, я пенсионерка, да еще иногородняя, но вдруг получится местечко мне найти какое-нибудь.

– Какое местечко! – возмутилась Алиса. – Будете жить с нами! И никаких рефлексий, пожалуйста!

– Да разве ж это удобно?

– Еще как удобно! И всем радостно! – уверила ее девушка. – Вот прямо сейчас и поедем!

– Так как же, чтобы не в обузу я была? – переживала женщина.

– Зоя Сергеевна! – возмутилась Алиса.

– Ты меня, Алисонька, по имени-отчеству, да на «вы» не называй, ладно?

– А Зоечкой и в единственном числе можно?

– Можно, – кивнула она, одарив Алису своей детской улыбкой, и загрустила. – Только я так не могу: на чью-то шею садиться, приживалкой на старости лет становиться. Мне бы все равно работу какую найти надо, хоть репетиторство, хоть что угодно, пенсия-то у меня небольшая.

– Зоечка, – вздохнула Алиса, – какая пенсия, какая работа, ты что? У тебя теперь семья большая, а это сплошная и забота, и работа, и вечная занятость. И все, тему финансов и трудоустройства закрыли раз и навсегда, а то Павел Наумович обидится и ругаться станет.

– Суровый он? – забеспокоилась Зоечка.

– У-ух! – весело подтвердила ее предположения Алиса.

Они и на самом деле финансовую составляющую устроили наилучшим образом – сдали большую квартиру Головиных внаем на длительный срок одному из европейских посольств в Москве, вполне официально, с налоговыми отчислениями и с материальной ответственностью снимающей стороны за каждую единицу раритетной мебели и обстановки. Алисину квартиру даже и не помыслили сдавать или как-то там еще трогать. Ну, во-первых, Алиса, бывало, оставалась в Москве ночевать, когда требовалось, а во-вторых, впускать чужих людей в намоленный чистый дом и трогать обстановку квартиры было сродни кощунству. Павел Наумович получал очень достойную пенсию по выслуге, и Алиса вносила небольшой приварок к финансированию – переводила и консультировала иногда, сотрудничала с индийским посольством.

А еще Виктор Маркович с Гоа каждый месяц переводил деньги дочери. Прибыль у центра получалась регулярная и вполне себе приличная, много денег вкладывалось в сам центр, поддержание его на должном высоком уровне, и зарплаты персоналу платили высокие, но и чистой прибыли выходило на хорошую сумму, а поскольку отец и мать придерживались в жизни определенной аскезы и очень мало тратили на себя лично, то Виктор Маркович и переводил кое-какие деньги дочери на счет.

Правда, Павел Наумович в категорической форме сурового генеральского приказа объяснил невестке, что он мужик и он содержит семью, а то, что присылает Алисе папа, это ее личные финансы и использовать она их должна только для себя.

Пообещать-то Алиса ему пообещала, да сейчас! Будет она загружать свою голову, с какого счета и сколько сняла, за что и получала регулярные нагоняи и очередные строгие предупреждения Павла Наумовича. Но не об этом.

В Зоечку влюбились все домашние с первого взгляда! Да и не могло быть иначе! Она совершенно необыкновенная и потрясающая личность! Мало того что Зоя Сергеевна уникальный специалист по литературе, обладающая потрясающими знаниями предмета, так она оказалась и выдающейся, необыкновенной хозяйкой! Шьет, вяжет, вышивает, готовит так, что любой ресторан отдыхает, да еще знает кучу каких-то хозяйственных секретов ведения дома – все, за что она берется, превращается в шедевр. Всегда!

Теплота ее души, практически детское светлое восприятие мира и любовь к нему и людям – это нечто уникальное, практически не встречающееся в нашей жизни. Уже на третий день ее проживания в доме семья не могла и представить, как они вообще жили без Зоечки раньше, настолько она совпадала со всеми ними, с их миром и с их жизнью. И с этим домом.

Вот так, постепенно, и увеличивался их Ковчег.

Жили дружно, в любви и согласии. Павел Наумович после окончательного обустройства в доме пошел на поправку, всерьез взявшись за восстановление здоровья, Алиса периодически вывозила все семейство на Гоа, где Павлу Наумовичу помог в этом процессе Виктор Маркович.

И все вроде шло у них хорошо и чинно, да только загрустил товарищ генерал, начав маяться душевно и физически. Кадровый офицер, он привык к непростой службе, к постоянному несению большой ответственности, привык быть командиром и востребованным специалистом, а тут!.. Чуть за шестьдесят, еще боец-молодец, и силы возвращаются, а засел грибом старым в доме – щемило это его в душе и напрягало.

– Ну что вы, Павел Наумович? – как-то застала Алиса свекра на малой веранде в глубокой задумчивости. – Так тяжело?

И он признался ей, рассказав, что его скребет и мучает, что спать не дает и не видит он смысла такого своего существования.

– А вы займитесь вплотную вашим обществом ветеранов, там же работы непочатый край: и финансирование находить, и ребятам помогать раненым и ушедшим в отставку. Да много чего. Вот ваши генеральские связи и характер и пригодятся.

– Да я думал об этом, но все как-то…

– Масштаб маловат? – поняла Алиса.

– Вот-вот, – покивал он невесело.

– А вы начните, может, понравится, а масштаб и сам появится по ходу или вы его придумаете. И, знаете, может, вам преподавать пора идти в училище или в академию.

– И над этим думал и даже почву проверял на этот предмет. Но надо пройти медицинскую аттестацию.

– А мы и пройдем! – уверила его Алиса со всей убежденностью. Придвинулась, прижалась к нему, обхватив руками его руку, положила голову ему на плечо и пообещала: – А я вам еще внука или внучку рожу. Хотите?

– Да хорошо бы, чем больше детей, тем лучше, – согласился Павел Наумович и грустно заметил: – Да только ты ж к папе того внука и уйдешь от нас жить и Темку небось заберешь с собой. Совсем уж дедовская тогда старость у меня начнется – по выходным и праздникам видеться с вами.

– Не уйду, – твердо пообещала Алиса. – Я от вас всех никуда не денусь. А внука рожу для нас, – подумала и уточнила: – Или внучку.

– Тут ты не права, Лисонька, – возразил он. – Ты молодая, замечательная девушка, тебе жизнь нужна, мужчина, нормальная семья и, уж извини, секс.

– Без секса обойдусь, а семья у меня уже есть.

Поэтому, когда они с Темкой были на Гоа и ей приглянулся этот Никита Золотарев, будущий лауреат Нобелевской премии, она не раздумывала и сомнениями не терзалась – провела с ним ночь и ради общения, и ради удовольствия физического, что скрывать. А когда узнала, что беременна, так сама сильно удивилась: вроде одна только ночь была – и вот тебе подарочек! Но обрадовалась и сообщила сразу эту новость всей родне, заодно и не утаив, как и от кого забеременела.

И все у них шло по плану и нормально – Павел Наумович становился сильней день ото дня и даже начал с разрешения врачей заниматься не просто лечебной физкультурой, а спортом, в разумных, понятное дело, пределах, и уже вел переговоры с руководством военной академии о своем преподавании. Темка рос, осенью собирался в школу, и все ждали ребеночка и прибавления в семействе…

Тут и ворвался в их размеренную жизнь Алексей Красноярцев.


– Теперь ты понимаешь, что, когда там, в кафе, попросил выйти за тебя, чтобы спасти Мишку от родственников жены, это было даже не смешно, – завершала свой рассказ Алиса. – Это было какое-то дурное дежавю. Такое ощущение, что спасать маленьких мальчиков от злых родственников становится моей нехорошей привычкой.

– Представляю, что ты подумала, – отозвался Красноярцев.

Они давно уже вернулись с прогулки и сидели на садовой лавке у жасминового куста, что рос у малой веранды, укрытые темнотой, и тихо разговаривали.

– А ты… – хотел что-то спросить Алексей и запнулся. – Вы со Стасом, вы… были близкими людьми? – все-таки сформулировал вопрос он.

– Ты про духовную близость или про физическую спрашиваешь? – усмехнулась Алиса его скованности.

– Я про обе, – кашлянул от неловкости Красноярцев, замявшись бестактностью своего прямолинейного интереса.

– Нет, – отвернувшись от него и посмотрев в темноту перед собой, ответила Алиса. – Думаю, это не твое дело, но я все же отвечу: у нас не было со Стасом интимных отношений, хотя он был еще способен на них, когда мы поженились. И я не стану объяснять тебе почему. А что касается духовной близости, то полного совпадения душ у нас тоже не произошло. Мы стали хорошими друзьями, нам никогда не бывало скучно вдвоем, и мы оказались интересны друг другу как личности и очень много разговаривали, общались. А потом началось его стремительное угасание, и Стасу приходилось каждый день бороться с болью и с самим собой, чтобы сохранять достоинство даже в такой ситуации. Он был сильной личностью. – Она снова повернулась, посмотрела на Алексея и твердо сказала: – Все, Красноярцев. На этом все. Устала и пойду спать, – и поднялась со скамейки. – Массажа сегодня не будет, ложись в гостевой комнате.

– Извини, – поднялся он следом за ней.

– За что? – удивилась Алиса.

– За бестактный вопрос.

Она посмотрела на него, о чем-то задумавшись, и он отчетливо увидел, что Алиса и на самом деле устала, видимо, рассказ о своей жизни дался ей не так легко, как ему казалось. Да и правду сказать, вспоминать все то, через что она прошла…

– Извиню, но оставлю за собой право задавать тебе столь же бестактные вопросы. – Она направилась к лестнице на веранду, на ходу подняв руку, помахала ему и сказала, не поворачиваясь: – За тобой теперь большой должок, Красноярцев.

– Какой? – улыбнулся он.