Мэри Патни - Неповторимая весна

– Донован помогает нам по выходным, когда мы занимаемся ремонтом в домах, где живут старики, – объяснил Берк. – Он один из самых ценных наших добровольцев.

– Оригинально вы ему отплатили.

– Я пойду на все, лишь бы такие уютно устроившиеся жители пригородов, как вы, задумались о том, что творится в черте города! Конечно, когда-нибудь в жилом массиве «Конкорд» появятся новые дома, но квартир там будет наполовину меньше, чем сейчас, и где, черт побери, станут жить люди до того, как их построят?

– Это очень серьезные вопросы, мистер Берк. Но вы сейчас судите молоток, вбивающий гвоздь в стену, – пикетируете «Феникс» за то решение, что принял городской совет.

Демонстрант в армейской форме произнес:

– Вот так всегда оправдывались нацисты: «Я всего лишь выполнял приказы». Но именно вашими руками, негодяи, делаются грязные дела.

– Мы с Джо пытались бороться с городскими властями, и безуспешно, – продолжал Берк. – Вот мы и пришли сюда, чтобы добиться гласности. Если повезет, то городские власти устыдятся и найдут новое жилье для некоторых выселенных.

– Ваши цели вызывают у меня уважение, но мне, черт побери, совсем не нравится, что вы сделали из «Феникса» козла отпущения, – парировал Донован.

Пока дискуссия не разгорелась еще жарче, Кейт проговорила:

– До свидания, джентльмены. Не могу сказать, что мне было приятно с вами познакомиться, но это было познавательно.

Она крепко взяла Донована под локоть и повела обратно в здание.

– Спасибо за то, что избавилась от телевизионщиков, – сказал он, когда они вошли в офис. – Ничто не может так напугать репортеров, как основательность.

Кейт улыбнулась:

– Как здесь интересно.

Совершив набег на шкафчик с канцелярскими принадлежностями, Кейт вернулась в свой новый кабинет и постаралась обустроиться. Хотя демонстрация и закончилась мирно, но и Берк, и его подпевала Джо показались ей опасными противниками. Она никогда до этого не задумывалась о политической стороне работы «Феникса». Еще многому предстояло научиться.

Кейт начертила несколько небольших планов предполагаемой комнаты отдыха для персонала, потом положила карандаш и потянулась за телефоном. Поскольку сегодня у нее не много работы, можно будет навестить маму. Джулия подняла трубку после первого же звонка.

– Привет, мам, – сказала Кейт. – Я могу пригласить тебя куда-нибудь пообедать?

– Было бы здорово. Не могу поверить, что увижу тебя во второй раз за два дня, помнишь, и дважды за год не всегда удавалось встретиться.

Они договорились пообедать в ресторане, который находился на полпути между офисом и домом Джулии. Положив трубку, Кейт подумала, как странно, что она так легко может повидаться с мамой. Странно и очень, очень здорово.

Кейт уже сидела за столиком, когда Джулия вошла в «Вэли Инн», старинный местный ресторан.

– Как умиротворяюще действует то, что здесь все, как десять лет назад, – заметила Кейт. – Совсем не то что в Калифорнии, где все часто меняют только для того, чтобы поменять.

– Да, уж в этом-то Балтимор обвинить трудно.

Джулия поцеловала дочь в щеку. Годами она убеждала себя, что ребенок имеет право улетать далеко и надолго из родительского гнезда, но в сердце жило тайное, старомодное желание поселить Кейт и Тома в пяти минутах ходьбы от нее.

Мать и дочь уже покончили с десертом и пили по второй чашке кофе, когда Джулия спросила:

– Ты виделась со своим другом, Алеком, в Сан-Франциско?

– Он как раз вернулся из командировки, поэтому я смогла попрощаться с ним не по телефону.

Значит, Кейт порвала их отношения. Джулия не знала, радоваться или огорчаться этому.

– Он очень привлекательный молодой человек, но три тысячи миль – это слишком далеко, – осторожно сказала она.

– Я так и решила. – Кейт поставила кофейную чашку. – Не знаю, в курсе ли ты, но пожарная комиссия штата все еще расследует обстоятельства гибели отца. Они, похоже, не могут решить, что послужило причиной несчастного случая, но полагают, будто вмешательство какого-то фаната, который проник в здание и нарушил что-то в системе взрывателей.

Джулия с шумом втянула воздух.

– Боже, я совершенно забыла о том, что идет расследование.

– Они стараются изо всех сил.

Джулия намеревалась открыть детям правду, но пока не находила в себе сил. Возможно, она никогда не будет к этому готова.

– Я должна кое-что сказать и тебе, и следователям. За месяц до того, как он погиб, Сэму поставили диагноз: рак поджелудочной железы.

Кейт побледнела:

– Боже мой!

Джулия пережила такой же шок и ужас, когда врач заявил, что у ее мужа одна из самых быстроразвивающихся и смертельных форм рака. Как мог Сэм, такой жизнелюб, носить в своем мощном теле безжалостного убийцу? Но диагноз скоро подтвердился.

– Они сказали, что ему осталось три или четыре месяца. К тому времени, как Сэм погиб, процесс уже стал необратимым. Он не смог бы продолжать вести нормальную жизнь.

– Почему ты не сказала мне раньше? Зная, что Сэм потерял не десятилетия, а только недели или месяцы жизни, можно было немного легче принять его смерть.

– Я все никак не могла с этим смириться. Понимаешь, я все это время подозревала, что его гибель не была несчастным случаем. Я… почти уверена, что он сам устроил этот взрыв.

– Понятно… – проговорила Кейт, потрясенная. – Я читала, что люди не так боятся смерти, как умирания. Сэму, должно быть, невыносимо было представлять, что его ждало впереди, и он предпочел гибель в самом сердце взрыва, в то время и там, где он сам выбрал.

– Он погиб как раз после того, как закончил наводить порядок в делах, – продолжала Джулия. – Я не верю, что это совпадение. Я все устроила так, что, когда пришло бы время, он получал бы уход дома, вместо того чтобы умирать под капельницей в какой-нибудь жуткой больнице. И даже была готова начать запасать болеутоляющие лекарства, если… если они потребуются. – Ее пальцы сжались вокруг кофейной чашки. – Но Сэм добился того, чтобы мне не пришлось делать ничего трудного. Он всегда заботился обо мне, требовалось это или нет. Он бы сказал, что не хочет нагружать меня. Но он… лишил меня возможности показать, что я могу быть женой не только благополучного человека. Я могла бы заботиться о нем. Сделать то, что каждая женщина сделает ради любимого.

– Ой, мама, как же тебе было тяжело! И как типично со стороны Сэма решать за тебя, чего ты хочешь.

Долгое время они оставались просто двумя женщинами, которые любили одного и того же упрямого мужчину. Джулия почувствовала, что их отношения изменились, стали не только ближе, но и более равноправными, как между людьми одного возраста.

– Ужасно эгоистично с моей стороны, правда? Как будто он должен был умереть в мучениях, лишь бы я смогла доказать свою верность. Конечно, я этого не хотела. Но когда он погиб так внезапно, я почувствовала, будто… меня обманули.

– И рассердилась. Я тоже на него сердита, – сказала Кейт.

– Я не сержусь на твоего отца, дорогая. – Джулия замолчала. – Нет, это не так. Я действительно сержусь. Более того, я в гневе. Этот толстокожий итальянец украл то время, что еще нам оставалось. Я не была готова отпустить его!

Долго сдерживаемая ярость охватила ее, сильная и очищающая. Вот как, значит, ощущается взрыв итальянского темперамента. Может, в те моменты, когда Сэм кричал на нее, ей надо было кричать в ответ?

Кейт держала мать за руку, пока та не успокоилась.

– Он не дал мне возможности попрощаться, – тихо проговорила Джулия. – Сказать, как сильно я его люблю.

Дочь смотрела на нее глазами, до боли напоминавшими глаза Сэма.

– Если и есть что-то, в чем я абсолютно уверена, так это то, что Сэм знал, как сильно ты его любишь. Ты была великим чудом и радостью всей его жизни. Даже большим, чем динамит.

– Ну конечно, я не котировалась настолько высоко.

– Я полагаю, Сэм никому больше не говорил о своей болезни?

– Только мне и Чарлзу Гамильтону. – Джулия убрала ладонь из руки Кейт, со смущением подумав о том, чем занимались они с Чарлзом. – Адвокату надо было это знать, чтобы помочь Сэму завершить все его дела. А тебя не удивил странный способ, которым он решил соединить вас с Патриком?

– Да, безумные условия приобретают гораздо больше смысла сейчас, когда я знаю, что он не мог загадывать надолго вперед. Это было завещание не такого человека, который собирался прожить еще тридцать лет. Он знал, что мы с Донованом по-прежнему одиноки, поэтому его неуклюжее сватовство имело по крайней мере слабый шанс удаться.

– Правда? Кейт покраснела.

– Конечно, нет. Я думаю, мы с Донованом сможем ужиться под одной крышей в течение года. Мы даже начали примиряться с прошлым. Но того, что разлучило нас, это не меняет.

– Так что же вас разлучило? Люди сильно меняются за десять лет. Если Патрик сделал тогда какую-то глупость, то это не означает, что он не мог стать хорошим мужем. Он был очень молод. Люди ошибаются.

Кейт прикусила губу, явно балансируя на краю признания. Но момент был упущен.

– Мы оба допустили ошибки.

Возможно, это был правдивый ответ, но он, конечно, ничего не объяснял.

Донована снова допрашивали следователь Стански и детектив полиции штата лейтенант Миллер, чернокожий мужчина средних лет с обманчиво ласковым выражением лица и острым взглядом. К тому времени, как они ушли из офиса, все уже разъехались по домам.

Все, кроме Кейт. Донован проводил следователей до дверей, а потом устало вернулся к себе в кабинет за пальто и ключами от машины. Кейт сидела на краешке его стола. Эта картина придала ему новые силы.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он. – Здание опустело так быстро, что я решил, будто ожидается новый снегопад.

– Вообще-то ожидается дождь со снегом. Дженни спросила, можно ли сотрудникам разойтись немного пораньше, и я сказала – да.