Шеннон Дрейк - Неповторимая любовь

Майкл подошел к Слоану и положил ладонь на его плечо.

— Знаешь, Слоан, когда-то я ненавидел сиу. Когда твою мать взяли в плен, я мечтал отомстить им. Я готов был убить любого индейца, который попадется мне под руку, и не испытывал при этом никаких угрызений совести. Но, пытаясь отыскать Дочь, я много месяцев прожил среди союзников-индейцев — сиу и шайенов. Я узнал, что индейцы прерий — отнюдь не благородные вожди из приключенческих романов восемнадцатого века, но и не грязные, жестокие дикари, какими их изображают современные авторы. Они люди. Индейские дети не слушаются родителей и доставляют им немало хлопот. Молодые мужчины и женщины влюбляются друг в друга. Они вынуждены выживать в суровом мире, они должны есть, смеяться и плакать, жить и умирать. Они просто люди. После смерти твоего отца его последняя воля была с уважением исполнена: его жену и ребенка вернули мне. Вместе с тобой я побывал в селениях сиу. Скажу честно, сынок: как бы я ни жалел об этом, но воины прерий вскоре будут покорены — тут уж ничего не поделать. Я рад, что ты женился на белой женщине. Благодаря ей ты обретешь душевный покой.

Слоан накрыл ладонью руку деда, лежащую на его плече.

— Хотелось бы верить.

— Слоан…

— Тебе известно, что отказаться от участия в этой войне я не в силах. Надеюсь, ты не станешь советовать мне удовлетвориться меньшим?

— Нет, Слоан, не стану. Я прошу тебя лишь об одном: будь осторожен.

— Непременно. Клянусь тебе.

— Жаль, что мне не удалось познакомиться с твоей женой.

— Тебе еще представится возможность ее увидеть.

— Золовка Ястреба Дагласа! Признаюсь, я доволен. Особенно потому, что еще в письмах из Шотландии ты известил меня, что Дэвид жив и здоров. Теперь, когда Дэвид нашелся, Ястребу не понадобится брать под свою ответственность шотландские владения Дагласов. Вы с Ястребом всегда были близкими друзьями, а теперь, когда женились на сестрах, между вами возникли и родственные узы.

— Да, сэр.

— У тебя нет портрета жены?

Слоан грустно покачал головой.

— Все произошло слишком быстро, я даже не успел попросить у Сабрины ее портрет. Свадебная церемония состоялась незадолго до моего отъезда.

Майкл Трелони хмыкнул:

— Так я и думал. В письме ты подробно рассказывал о Дагласе, но ни словом не упомянул о собственной свадьбе.

Слоан пожал плечами.

— Сначала нам было не до того: мы стремились прежде всего выжить. А затем, когда преступление в Крэг-Роке раскрылось, мне пришлось убеждать юную леди ответить на мое предложение согласием.

Майкл помедлил.

— Да, жаль, что ты не привез ее с собой. Уезжая на такую войну, надо… черт побери, Слоан, что же мне делать, если ты погибнешь, не оставив потомства? Надеюсь, твоя жена уже ждет ребенка?

— Вряд ли, сэр.

— Сабрина… — Майкл задумчиво погладил подбородок. — Красивое имя — редкое, но знакомое. Как ее девичья фамилия?

— Конор.

Брови Майкла резко взлетели вверх.

— Падчерица Брэда Дилмана?

Слоан нахмурился, пораженный тем, что его дед моментально вспомнил фамилию. Впрочем, Майкл провел в Вашингтоне много лет; он часто выступал свидетелем в суде и до сих пор участвовал в жизни военных и политических кругов, не говоря уже о том, что обстоятельства смерти Дилмана излагались на первых страницах всех вашингтонских газет.

— Да. Сабрина и ее сестра Скайлар были падчерицами Дилмана. — Слоан опешил, увидев на лице деда неожиданную улыбку. — А в чем дело, генерал?

— Само собой, я читал статьи о смерти Дилмана после его покушения на девушек… Кстати, в них упоминалось и о тебе, причем в самых лестных выражениях. Несколько раз я уже встречался с твоей женой.

— Вот как? — заинтересованно переспросил Слоан.

— Да, это правда.

— Но… она никогда не упоминала о том, что знакома с тобой.

— Наше знакомство было кратким, оно состоялось на ужине в честь нескольких военных в одном из вашингтонских домов. Ужин стал шумным событием. В то время Сабрина была совсем молода — вряд ли она или ее сестра запомнили всех стариков, которых им представили. А может, она помнит о нашей встрече, но не связывает ее с тобой, поскольку…

— Поскольку я похож на индейца?

— Я всегда гордился тем, что между нами есть внешнее сходство, Слоан.

Слоан улыбнулся:

— И я горжусь этим, сэр. Ну и какое же впечатление произвела на вас моя жена?

— Красивое имя, прекрасная девушка. Очаровательная, изысканная, пленительная!

— Вот как?

— Надеюсь, ты согласен со мной.

— Разумеется. Да, мне известны достоинства ее внешности, но каково было твое впечатление… в целом?

Майкл понимал, что его внук с нетерпением ждет продолжения, но не спешил.

— Видишь ли, еще десять лет назад я предсказывал, что когда-нибудь имя Брэда Дилмана станет для американского народа синонимом коррупции. Однако этот негодяй умел гладко говорить и увлекать за собой толпу. Он казался непоколебимым столпом общества! Так или иначе, я всем сердцем посочувствовал обеим девушкам, едва увидел их. Обе беспокоились о здоровье своей матери, которое оставляло желать лучшего. Никогда не забуду, как Дилман взял Сабрину за руку и как она застыла от этого прикосновения, каким взглядом ответила ему… Она вела себя безупречно, была очаровательна и любезна с каждым из присутствующих гостей. Но каждый раз, стоило ей только почувствовать минутную свободу — например, танцуя с привлекательным молодым офицером, — Дилман подходил к ней, что-то шептал на ухо и тут же уходил беседовать с кем-нибудь из своих сторонников, чтобы смягчить впечатление. Никогда не забуду, какое выражение было на лице Сабрины, когда Дилман прикасался или заговаривал с ней. Казалось, она воздвигла вокруг своей души нечто вроде стены оборонительных укреплений против него. Ты представляешь себе, как можно год за годом жить рядом с человеком, убившим твоего отца?

— Там, где я вырос, юноша имеет право вызвать на поединок и прикончить убийцу отца.

— Вот именно, а эти девушки были лишены такого права!

Откровенно говоря, я думал, что им вряд ли захочется выходить замуж после долгих лет, проведенных рядом с Дилманом.

— И все-таки Сабрина стала моей женой, — пробормотал Слоан.

— Значит, вы не успели обменяться портретами?

Майкл отошел к письменному столу и вынул из ящика маленький футляр. Достав из футляра золотую цепочку, он протянул ее Слоану.

— Возьми.

Нахмурившись, Слоан подставил ладонь, принимая изящную вещицу. К цепочке был подвешен каплевидный медальон с бриллиантами.

— Ты помнишь его? — мягко спросил Майкл.

Слоан кивнул:

— Этот медальон носила мама.

— Открой его.

Слоан послушался. С медальона на него смотрело собственное лицо — с фотографии, сделанной знаменитым Брэди в конце войны. В другой половине медальона помещалась прядка волос Слоана.

— Я не знал, что хранится внутри… — потрясение пробормотал он.

— Для своей матери ты был целым миром. Я бережно хранил это украшение, но, думаю, оно будет подходящим подарком для жены моего внука. Преподнеси ей медальон от моего имени.

Слоан колебался: вероятно, меньше всего Сабрина нуждалась в таком подарке. Но наконец, сумев улыбнуться деду, он положил медальон в карман.

— Как вам будет угодно, сэр.

Майкл хлопнул Слоана по плечу.

— Желаю вам обоим счастья. Я богобоязненный человек, но Господь наверняка простит меня, если я скажу, что меня обрадовала весть о смерти Дилмана. Так ты уверен, что я еще не скоро стану прадедушкой?

— К сожалению, да, — пробормотал Слоан. — Пока тебе придется удовлетвориться моим обещанием остаться в живых.

Майкл вздохнул.

— Я верю в тебя: в конце концов, ты унаследовал способности лучших военных в нашей семье и воинов сиу, таких, как твой отец. И все-таки я буду непрестанно молиться за тебя. Мы так редко видимся, так давай порадуемся встрече. Надеюсь, вскоре мне посчастливится увидеться с твоей женой… Должно быть, ужин уже готов, а твоей тетушке не терпится обнять тебя.

— Слоан!

Услышав пронзительный возглас тетушки Джорджии, Слоан одновременно поморщился и улыбнулся.

Ему оказали радушный прием.

Все родственники, будь они сиу или белые, одинаковы. Очутиться в кругу семьи всегда приятно.

Внезапно Слоана пронзило щемящее чувство потери.

Некогда он довольствовался одиночеством, а теперь…

Теперь у него есть жена.

Джеймс Мак-Грегор заверил его, что у Сабрины еще будут дети.

Неожиданно Слоан преисполнился решимости создать настоящую, большую семью.

Генерал Шерман, тот самый, который презирал министра Белкнапа, перебрался из Вашингтона в Миссури, а потому Слоану пришлось сначала отправиться в Сент-Луис, чтобы доложить о возвращении из отпуска, а затем вовремя поспеть к Шерману. Слоан прибыл к месту назначения уже в середине января, несмотря на все трудности пути и суровую погоду.

Шерман был жестким, приземленным и донельзя прямолинейным человеком. В бою он действовал решительно и беспощадно, неуклонно двигаясь к выбранной цели. Слоан знал Шермана не только в бою, но и в мирной обстановке, и оба мужчины питали друг к другу взаимное уважение. Шерман твердо верил в великую судьбу народа в целом и был готов защищать его от любых врагов, будь то мятежники с Севера, изменники с Юга или сиу.

Как раз во время войны с Югом Слоана назначили личным адъютантом Шермана. Эта служба многому научила Слоана, а Шерман привык прислушиваться к его мнению, зная, какую пользу способен принести Слоан.

Поприветствовав Слоана, генерал предложил ему бренди и лучшую из своих сигар. Они устроились в кабинете генерала. Шерман подробно рассказывал о последних военных действиях.

— Я рад, что ты вернулся. Если среди нас и есть здравомыслящие люди, то ты один из них, потому что каким-то чудом ухитряешься поддерживать отношения с товарищами, несмотря на то что все они надменные болваны и ослы. Бог свидетель, таких я повидал довольно, хотя, разумеется… — На лице генерала яснее обозначились морщинки, приобретенные за долгие годы службы. Он помедлил. — Но не будем попусту тратить время. Тебе удалось завоевать уважение товарищей, несмотря на то что ты вырос среди враждебных племен, с которыми мы ведем борьбу. Как ни странно, половина наших солдат, даже тех хвастунов, что обещают стереть сиу с лица земли, относятся к индейцам-изменникам более уважительно, нежели к лентяям, как они называют индейцев-союзников. И как это ни прискорбно, большинство не в состоянии отличить мирных индейцев от тех, которых мы преследуем.