Шеннон Дрейк - Неповторимая любовь

— Черт возьми, Сабрина, мне незачем бороться с собой!

— Как бы не так!

Он выпрямился и скрестил руки на груди.

— Сабрина…

— А если я стану настаивать на своем желании отправиться куда-нибудь в другое место?

— Куда?

— Не знаю, куда угодно.

— Сабрина, времена меняются, но жены неизменно следуют за мужьями, куда бы те ни направились. Так устроен мир.

— Слоан, времена и вправду меняются, и теперь белые воюют с сиу! Они убивают сиу, а индейцы уничтожают белых. Вот в чем все дело!

Даже если бы Сабрина ударила его, Слоан не был бы до такой степени изумлен ее яростными и небезосновательными нападками.

— Вот как? Боюсь, ты не понимаешь всей сложности происходящих событий. Нет, Сабрина, белые не истребляют сиу только потому, что они индейцы, и даже среди так называемых враждебных племен есть немало воинов, которые отказываются убивать белых женщин и детей, несмотря на то что в войне погибло немало мирных индейцев.

— Неужели в пылу сражения кто-нибудь станет разбираться, кто ведет войну достойно, а кто нет?

Она покачала головой. — Слоан, поверь, я устала от постоянной борьбы. Я не хочу жить в вечном страхе перед индейцами. Я понятия не имею, что значит быть женой офицера, и еще…

— И еще тебе не нужен муж-метис, — вставил Слоан.

Она стремительно опустила глаза. Слоан взял ее за под бородок и вынудил смотреть себе в лицо.

— Я заставлю тебя относиться ко мне иначе, — вкрадчиво пообещал он.

Сабрина покачала, головой.

Они стояли совсем рядом, их тела соприкасались, и хотя Слоан понимал, что должен отгонять от себя всякие мысли о плотской любви, он не удержался. Сохранять спокойствие было невозможно, особенно теперь, когда в глазах Сабрины смешались страсть и гнев. Кровь прилила к ее щекам; губы манили, как терпкое вино. Внезапно схватив Сабрину в объятия, Слоан в диком, неукротимом порыве впился в ее губы. Он впитывал сладость рта, дразнил и ласкал его языком, пока тело Сабрины не стало покорным и податливым… Борьба завершилась.

Слоану казалось, что вместо крови по его жилам струится раскаленная лава. Он так долго мечтал обнять ее, так упорно боролся с вожделением…

Наконец он прервал поцелуй и уставился в поблескивающие глаза Сабрины.

— Сабрина, будь я чистокровным сиу, ты сегодня же отправилась бы со мной домой. Ты дала мне клятву, так не вздумай нарушить ее. Не заставляй меня возвращаться сюда за тобой.

— Слоан… — с дрожью прошептала она.

— Нет, Сабрина, не надо протестовать и спорить. Я уезжаю, спорить нам некогда. У меня нет времени бороться с желанием задушить или овладеть тобой. Но предупреждаю еще раз: не вздумай нарушить клятву.

Он подхватил Сабрину на руки, не обращая внимания на испуганный возглас, бережно положил ее на постель и вышел из комнаты.

В ту же ночь он покинул замок, начав путешествие верхом по горам Шотландии, залитым лунным светом.

Следующий день Слоан провел в Глазго. Ему посчастливилось найти место на корабле, вскоре отплывающем в Америку.

Наблюдая, как удаляется шотландское побережье, Слоан мрачнел с каждой минутой. Он терялся в догадках, не зная сдержит ли Сабрина клятву. Суждено ли им когда-нибудь вновь увидеться друг с другом?

Они непременно будут вместе.

Потому что он вернется за Сабриной, если не дождется ее. Ни шторм, ни ураган, ни война с индейцами не остановят его.

Утвердившись в своем решении, Слоан повернулся и подставил лицо ветру, глядя на запад.

Предположения Джеймса Мак-Грегора полностью оправдались: крепкая здоровьем и юная Сабрина оправилась всего за несколько дней и теперь чувствовала себя превосходно. Казалось, никакой беременности и выкидыша не было и в помине.

Но как ни странно, отсутствие тошноты причиняло ей Душевную боль. Это недомогание было неотъемлемой частью ожидания ребенка. Сабрина изнывала от тягостного ощущения потери и не могла понять себя. Она была здорова, чувствовала себя так, словно могла пробежать миллион миль, и вместе с тем ее мучила немыслимая, болезненная пустота внутри. Ее томило одиночество.

Мир необъятен — в этом Сабрина убедилась, оказавшись в Шотландии.

А Слоану пришлось вернуться в Дакоту.

Она вздохнула и положила голову на подтянутое к груди колено.

— Сабрина!

Обернувшись, она увидела, что за ее спиной стоит Дэвид Даглас в килте цветов его клана.

— Вернись в замок, детка. Ветер похолодал, вскоре ударят морозы.

Она улыбнулась и покачала головой:

— Мне не холодно. Мне нравятся краски земли и воды.

Дэвид уселся рядом с ней на траву, сорвал длинный стебель и зажал его в зубах, глядя на озеро.

— Прекрасная земля… Она похожа на края, которые мой отец полюбил, очутившись на западе Америки.

Сабрина поерзала на месте. Ветер и вправду похолодал, но ей нравилось его прикосновение к коже. Она улыбнулась, глядя на Дэвида Дагласа. Дэвид и Ястреб были похожи, но Ястреб больше походил на индейца. Как странно… Ростом братья почти не отличались, сходство усиливали ярко-зеленые глаза. Разделенные почти половиной земного шара, они ухитрялись сохранять крепкую дружбу.

— Значит, ты будешь скучать по этой стране, когда вернешься на родину? Она улыбнулась:

— Моя родина — Мэриленд.

Он покачал головой:

— Сама по себе земля везде одинакова. Мой отец полюбил Дикий Запад потому, что тот край суров, как север Шотландии. Родина — место, куда человек стремится душой и сердцем. Где тебя ждет муж.

Сабрина перевела взгляд на гладь озера.

— Не все сиу — необузданные варвары и убийцы, — продолжал Даглас.

Сабрина равнодушно пожала плечами.

— Дэвид, что странного в моих опасениях и предубеждении? После множества кровопролитных нападений…

— Их совершали и индейцы, и белые…

— Но у меня белая кожа. Я видела, как индейцы напали на караван переселенцев, как убивали женщин и детей…

Дэвид покачал головой, пожевывая травинку.

— Ты наверняка слышала о резне в Сэнд-Крике. Солдаты напали на поселение шайенов, перебили младенцев, стариков и женщин…

— Да, — с вызовом подтвердила Сабрина, — а ты, должно быть, слышал о битве Феттермана, когда был вырезан целый гарнизон…

— Эти солдаты сами убивали, — напомнил ей Дэвид. — Ну хорошо, если забыть о враждебно настроенных сиу из Дакоты, которые не упустили бы случая снять с тебя скальп, что еще тебя тревожит? Прием, который окажут тебе в обществе?

Сабрина сухо усмехнулась.

— Признаюсь, я предпочитаю роскошь Востока, но до общества мне нет дела. Я выросла в доме ублюдка, который убил моего родного отца, однако ухитрился сохранить свое положение в обществе! Нет, мнение света меня мало волнует.

— Похоже, тебе действительно полегчало! — сообщил жене Слоан. — И ты незамедлительно бросилась в сражение со мной.

Сабрина покачала головой:

— Я просто хочу, чтобы ты понял…

— …что ты добиваешься развода.

— …что ты ведешь странную и опасную жизнь и тебе нужна совсем другая жена.

Он поднялся, больше не желая испытывать свое терпение.

— Ошибаешься, дорогая: ты соответствуешь всем моим представлениям о супруге. Ты — моя жена.

— Жена индейца! — истерично выкрикнула Сабрина.

— Метиса, — деловито поправил ее Слоан. — И к тому же офицера. Самая подходящая роль для тебя. Я уверен, ты с ней справишься.

— Но послушай, Слоан… — начала Сабрина, поднимаясь и подходя к нему. Она приложила ладонь к груди Слоана, словно пытаясь заставить его прислушаться к доводам рассудка. — Слоан, как ты не понимаешь…

— Я понимаю все так, как считаю нужным. Я женился на тебе, я хочу тебя, и ты будешь моей.

— Если тебя убьют, ты ничего не получишь!

— Почему ты так уверена, что меня убьют?

— Потому что кто-нибудь — белый или краснокожий наверняка таит на тебя злобу, потому что в этом конфликте ты выбрал ту, а не иную сторону.

Слоан приподнял бровь:

— Почему это тебя так волнует?

— Я не желаю участвовать в…

— Если меня убьют, ты наконец-то будешь свободна.

— Не надо! Пожалуйста, пощади меня! Я повидала слишком много крови, такой ценой свобода мне не нужна. — Она просто желанием добиться лучшей жизни для себя и родных. Сабрина закрыла глаза. Она помнила величие гор Блэк-Хилс, поднимавшихся вдалеке. Их назвали черными потому, что они сплошь заросли могучими соснами с черными стволами. Иногда эти деревья поднимались на головокружительную высоту, а когда на землю падал туман, казалось, что лошади ступают по воздуху. Эта земля была дикой, но прекрасной. Сабрина прикоснулась к губам кончиками пальцев, вновь ощутила сладостный жар последнего поцелуя Слоана и, к своему изумлению, поняла, что… не в состоянии предугадать, что ждет ее в будущем. Она не знала, какое место займет в нем. Слоан взял с нее обещание вернуться в Дакоту, и Сабрина намеревалась сдержать клятву. Но что будет потом?

Не передумает ли он? Захочет ли и впредь считать ее своей женой? Может быть, вернувшись к прежней жизни, в вихре дел Слоан сам пожелает расторгнуть этот брак. Вполне возможно, он поймет, что ему нужна другая женщина. А Сабрина сможет пожить у Скайлар, пока у нее не родится ребенок, а затем вернуться на Восток. Там нечего бояться нападений индейцев. Там нет сурового и требовательного метиса, способного и вызвать в ней неукротимое бешенство, и…

И соблазнить ее. Увлечь за собой в жизнь, полную опасностей и страха.

Она мечтала избавиться от него. Она жаждала свободы, разве не так?

Но теперь Сабрина ничего не знала наверняка, потому что вопреки всем прежним желаниям хотела вновь встретиться с ним.

Слоан прибыл в Джорджтаун в холодный январский день. Майра открыла ему дверь, оживленно расспрашивая о делах. Серо-стальные глаза, безукоризненно уложенные волосы и привлекательное лицо придавали ей вид строгой и опытной экономки. Впрочем, за сорок лет пребывания в доме эта пожилая ирландка стала равноправным членом семьи Трелони, да и чрезмерная строгость была ей чужда.