Герцог подошел к парадной двери и теперь, глядя, как она медленно идет через холл, сказал:

– Вам понравился дом, не так ли? «Сердце королевы» что-то значит для вас.

– Мне чудится, что дом пытается о чем-то рассказать…

– Я тоже ощущаю это всякий раз, когда приезжаю сюда.

Вирджиния с удивлением посмотрела на него.

– Зачем мне притворяться? – неожиданно резко спросил он, как будто она задала ему вопрос. – Я люблю этот дом, и, когда я взволнован или одинок, я приезжаю в «Сердце королевы». Один! – добавил он, как будто угадав, что у нее в уме зреет другой вопрос. – Прощай, Мастере! – сказал он старику, стоявшему у двери. – Я скоро приеду опять.

– Надеюсь, ваша светлость, – ответил дворецкий. – И дама тоже.

Вирджиния улыбнулась ему, в это время другой старик вывел из конюшни лошадей. Вирджиния поискала глазами блок для посадки на лошадь, но герцог поднял ее на руки и сам посадил в седло.

– Вы легкая как перышко, – сказал он. – Немодно быть такой худой, но по сравнению с вами все другие женщины кажутся толстыми и неуклюжими. Когда я смотрю на вас, вы мне кажетесь духом леса или, возможно, следовало бы сказать, духом моря, которого случайно принес ко мне ветер с Атлантики.

Вирджиния улыбнулась, глядя на него сверху.

– Вы очень поэтичны, – сказала она, поддразнивая его.

– Я не знал об этом до сегодняшнего дня.

Они возвращались в замок, едва ли обменявшись и парой слов, и, когда подъехали к конюшням, Вирджиния соскочила с лошади и направилась прямо к замку, не дожидаясь герцога. У нее возникло ощущение, что он намеренно замешкался, чтобы никто не видел, что они входят в дом вместе.

В своей комнате Вирджиния постояла несколько секунд, прижав руки к горящим щекам и глядя на себя в зеркало. Неужели он просто флиртовал с ней? Неужели он из тех мужчин, которые ни за что не пропустят хорошенькой женщины? Или на самом деле его влекло к ней? Было бы просто смешно, подумала Вирджиния, если бы она заставила его влюбиться в себя. И у нее мелькнула мысль, что на самом деле это был бы хороший урок. Он полюбил бы свою жену, на которой женился исключительно ради ее денег. А она могла бы публично объявить его охотником за состоянием, каковым он и являлся. Тогда герцог понял бы, как глубоко она презирает его.

– Он жалкий человек, – произнесла Вирджиния вслух, но почему-то эти слова не показались убедительными даже для ее ушей. – Посмотри, как он вел себя, – сказала она своей совести. И все же она не могла думать ни о чем, кроме того, как красив он был верхом на великолепном черном жеребце. Как ей приходилось отворачиваться в сторону, чтобы избежать его взгляда, потому что он вызывал у нее робость. И как его слова вызвали несомненную дрожь в ее груди, которой она никогда прежде не испытывала. – Мне следует вернуться в Америку, – сказала Вирджиния своему отражению в зеркале и поняла, что никуда не уедет.

Приблизительно через час, одетая в скромное темно-синее платье с белым муслиновым воротником и манжетами, Вирджиния расположилась в библиотеке. Она сняла книги с полок, но ей удалось найти только портреты герцога. Все его предки были удивительно похожи на него: тот же прямой – аристократический нос, широкий лоб, квадратный подбородок, цинично-безразличный взгляд.

Книга за книгой снабжали ее сведениями только об истории семьи Рилл, и ни о чем больше, и все остальное как-то отступило на задний план. Она возвращала на прежнее место тяжеленный том истории замка, переплетенный в кожу, когда дверь библиотеки открылась. Вирджиния бросила взгляд через плечо и поняла, что это герцог и что она почему-то ждала его.

– Как идут у вас дела? – осведомился он, и ей пришлось отвести взгляд из-за выражения в его глазах.

– Оказалось, что мне трудно понять, с чего начать.

– Я должен прийти к вам на помощь. Взгляните, я принес вам старую карту поместья. Я подумал, что вам любопытно будет посмотреть, где мы скакали верхом сегодня утром. Карта составлена непосредственно после завершения строительства «Сердца королевы», и у моего предка были дальнейшие планы, которые, конечно, так и не осуществились после его смерти.

– Мне очень хотелось бы увидеть эти планы, – загорелась Вирджиния.

Герцог положил большой рулон карт на обитый кожей стол посреди комнаты.

– В моем кабинете множество документов и старинных вещей. Я просто случайно захватил эти. Если вам интересно, мы как-нибудь сможем просмотреть их.

Он с энтузиазмом сделал свое предложение. Предостерегая себя от желания пылко поддержать его, Вирджиния заставила себя ответить:

– Сомневаюсь, что у меня найдется время. Мне так много предстоит сделать, прежде чем я вернусь в Америку.

– Почему вы постоянно говорите об отъезде? Вы только что прибыли. История создавалась не в один день, и вы не можете углубиться в нее за несколько недель, да и за несколько месяцев. Вы знаете, что нам с матушкой приятно видеть вас здесь.

– Как вы можете говорить так, когда я только что приехала?

– Мне не требуется много времени, чтобы составить свое мнение о человеке. С той минуты, как я увидел вас в комнате моей матери, я понял, что вы не такая, как все.

Вирджиния промолчала. Она вспомнила, что увидела его прежде, чем войти в замок. Разгневанный торговцами, которых он выгнал, герцог даже не заметил ее. Воспоминание об этой сцене рассердило ее.

– Я должна вернуться к работе, ваша светлость, – холодно проронила Вирджиния. – Благодарю вас за карты.

– Я хочу сам показать их вам, – заявил герцог. Он развернул сверток, но в этот момент в библиотеку вошел дворецкий. – В чем дело, Мейтьюз? – раздраженно спросил герцог.

– Из конюшен прислали сказать, что прибыли лошади, которых вы хотели посмотреть, ваша светлость.

– В таком случае я должен немедленно идти, – заторопился герцог. – Извините, мисс Лангхолм, но я сказал торговцу лошадьми, у которого есть для продажи прекрасные животные, что мне хотелось бы взглянуть на них. Вы извините меня?

– Конечно. – Вирджиния хотела добавить, что ей было бы интересно посмотреть на лошадей, но поняла, что это будет выглядеть слишком самоуверенно.

– Я ненадолго, – тихо сказал герцог и, оставив сверток на столе, вышел из библиотеки.

Вирджиния мысленно заставила себя опомниться и вернулась к книгам. Но едва она успела мельком просмотреть одну из них, как дверь снова открылась.

– Доброе утро, мисс Лангхолм!

Герцогиня вошла в комнату, шурша шелком великолепного серого платья, отделанного кружевом. В ее ушах сверкали бриллианты, и нитка великолепного жемчуга свисала с ее шеи до тонкой талии. Она держала на поводке своего старенького мопса, который был слишком толстым и не мог двигаться быстро, а поэтому едва-едва с сопением и храпом следовал за ней.

– Доброе утро, ваша светлость!

– Как я поняла, мой сын был здесь, – сказала герцогиня, оглядываясь, как бы в поисках герцога, спрятавшегося за книжными полками.

– Он был несколько минут назад, но его вызвали в конюшни, чтобы посмотреть каких-то лошадей.

– Лошади! Лошади! Только об этом и думают все мужчины! Хотя, должна признаться, я сама получаю от них удовольствие, если они участвуют в скачках. Вы бывали на скачках, мисс Лангхолм?

– Только много лет тому назад в Америке.

– Это очень волнительно, – заметила герцогиня, и теперь ее голос внезапно потеплел. – Не знаю большего волнения, чем то, которое испытываешь, когда видишь, как лошадь, на которую поставлена большая сумма денег, мчится мимо финишного столба. – С легким вздохом она добавила: – Конечно, далеко не так забавно, когда лошадь проигрывает!

– Нет, мне не дано понять этого, – улыбнулась Вирджиния.

Герцогиня повернулась, как бы намереваясь покинуть библиотеку, и затем увидела рулон карт на столе.

– Что это? – спросила она.

– Полагаю, здесь какие-то старые карты, которые герцог собирался показать мне.

Герцогиня слегка встряхнула обложку. Внутри рулона старых потрепанных пергаментных карт оказалось несколько вскрытых писем и один конверт.

Герцогиня негромко вскрикнула:

– Но это же для лорда Рафтона! Очевидно, то письмо, которое я ждала несколько недель. Как Себастьян перехватил его? – Она взяла в руки и перевернула конверт. Письмо не было вскрыто. – Не могу понять этого, но, по крайней мере, вот оно! О, я так рада, что нашла его!

Вирджиния почувствовала, что обязана сказать, что рулон карт принадлежит герцогу, а затем напомнила себе, что это не ее дело.

– Я должна немедленно пойти к его светлости, – заявила герцогиня. – Немедленно! Где же мисс Маршбанкс?

– Она предупредила меня во время завтрака, что собирается в деревню…

– О… да, конечно! У меня была записка к викарию. Мисс Маршбанкс сказала, что заберет ее. О, дорогая! Мне придется дожидаться ее возвращения… если только… если только вы не согласитесь пойти со мной.

– Пойти с вами? – смутилась Вирджиния.

– Да, чтобы навестить лорда Рафтона. Вы будете очень добры, если сделаете это. Согласны? Тогда пойдемте! Отправимся немедленно! – заявила герцогиня, не выпуская письмо из рук.

Она открыла дверь библиотеки, прежде чем Вирджиния успела дойти до нее, затем, выйдя в холл, она протянула поводок мопса поджидавшему ее лакею.

– Выведите Диззи на прогулку, Джеймс… А теперь мы пойдем к лорду Рафтону.

Они поднялись по лестнице.

– Понимаете, лорд Рафтон не очень здоров, – объяснила герцогиня, – и порой он немного… беспокоен. Так что мой сын заставил меня обещать, что я не стану навещать лорда одна. Обычно со мной ходит мисс Маршбанкс, но ее нет, а я действительно не могу дожидаться ее возвращения. Если вы окажетесь в комнате со мной, все будет в полном порядке.

– А чем он болен? – спросила Вирджиния.

Я думаю, он просто стар, и временами его рассудок затуманен. Но он очень, очень близкий друг. Многие годы он был моим beau4. – Она издала легкий вздох. – Если бы вы видели меня, когда я была молода! Всегда весела и, хотя мне самой приходится говорить это, очень привлекательна. Мне постоянно твердили, что я самая красивая герцогиня в Англии. И, между нами говоря, мисс Лангхолм, это было правдой! У меня была куча поклонников. В наше время девушки, кажется, не имеют и половины тех развлечений, которыми располагала я. А лорд Рафтон оставался самым преданным из всех. И в старости он приехал жить сюда, и теперь я присматриваю за ним.