Знаешь, на днях я нашла его тяпку у себя в кладовой.

Они обе рассмеялись. Блю что-то сказала про мужчин и кризис среднего возраста. Марианна ногой откинула в сторону вибратор. К счастью, в данный момент ее больше интересовала Блю, чем садовые инструменты.

– Я очень рада, что ты здесь, – прошептала она Блю. Слезы блеснули в ее глазах. – Я просто хотела, чтобы ты знала. Джесс рассказал мужу, как встретил тебя и отдал цветы. Когда Армандо узнал, что его сын молился Святой Екатерине, он заплакал. Да, заплакал. А потом мы поговорили – Армандо и я. По-моему, все будет хорошо. Ему было так больно, но он понял, что нам от этого становилось еще больнее. – Она расцвела улыбкой. – Он придет сегодня на мессу, а потом отправится искать работу.

Блю прижалась к Марианне и крепко обняла ее, радуясь, что кому-то сумела помочь, хотя бы случайно. А может, вступилась Святая Екатерина?

– Я так рада за тебя, Марианна, так рада!

– Мой мальчик, Джесс, – отозвалась Марианна, когда они выпустили друг друга из объятий, – считает, что во дворе перед входом в церковь надо поставить твою статую, говорит – ты святая.

– Скажи ему, что я думаю о нем то же самое.

Жаль, что он не на двадцать лет старше. Они взяли друг друга за руки и улыбнулись. Потом Марианна подошла к Рику – помочь одеться. Он натягивал церковные одеяния одно за другим, спеша и путаясь. Женщина помогала застегивать крючки и пуговицы. Рик повернул голову и подмигнул Блю через плечо.

– Жалкое зрелище, да? Священник-лентяй, опаздывает к мессе и даже одеться не может сам.

Лентяй? Вот уж нет! Это единственное, в чем она твердо уверена. Блю не знала, каким образом он связан с делами Мэри Фрэнсис, не догадывалась, что ему известно такое, о чем он не может ей сказать. Однако Рик просил довериться ему. И у нее нет другого выхода. Идти за помощью больше не к кому.

Рик Карузо, что за тайны ты хранишь?

Блю знала, что этот вопрос будет мучить ее до скончания века. Но сейчас она не будет гадать. Сейчас она впервые за много-много лет пойдет к мессе. Одному ее знакомому очень нужна ее молитва.

Глава 22

– Никому еще не удавалось одурачить меня дважды! – Мэри Фрэнсис изо всех сил сдерживалась, чтобы не закричать. Алекс Кордес больно ущипнул ее.

И с угрозой в голосе повторил, почти касаясь губами ее шеи: – Никому!

Алекс стоял у нее за спиной, лицом к огромному, во всю стену зеркалу, и отражение Мэри Фрэнсис частично перекрывало его отражение. Лицо Кордеса превратилось в странную, неподвижную маску. Это напоминало затишье перед бурей.

Она знала, что бывает после того, как на мужчин находит такое холодное спокойствие. Они становятся безжалостными. Просто убить им мало. Сначала надо помучить жертву. Кордес жаждал унизить ее публично, как это проделала с ним она. Он собирается отдать ее на потеху ворам и контрабандистам.

Мэри Фрэнсис не надеялась сбежать. Кордес не был крупным мужчиной, И ростом он был чуть выше нее, но одно неверное движение – и он прикончит ее на месте. Наверное, ей повезло, что ему так страстно хочется не просто расправиться с ней, но отомстить унизить. По крайней мере у нее есть еще время.

– Приведи себя в порядок, – сказал он, недовольно оглядывая ее. – У тебя вид, как у нищенки из романов Диккенса. А мне нужна роковая женщина.

Приведя Мэри Фрэнсис на сваю виллу, Кардес запер ее в одной из спален. Что-то слишком много времени за последние дни она проводит в спальнях. Он сказал, что вернется за ней, как только прибудут гости. И предъявил ультиматум: если сделка пройдет хорошо она умрет легко и быстро., если нет – долгой, мучительной смертью.

Спустя немного времени вернулся в спальню и объявил, что вечер в разгаре, гости собрались в музыкальной гостиной. Алекс предупредил ее, что они все очень крупные предприниматели, и намекнул, что один даже из ЦРУ, но никаких подробностей не раскрыл.

– Сделай так, чтобы они были готовы на все, велел он ей, – тогда я первый окажу тебе услугу, прежде чем отдам на потеху охранникам. – Он погладил ее по бедру. – Вместо последней трапезы последняя поездка верхом, а? Я даже разрешу тебе встать на четвереньки. Говорят, бывшие монахини обожают это..

Мэри Фрэнсис чуть не стошнило от отвращения.

Лучше уж долгая, мучительная смерть, что бы это ни значило, чем ублажать похоть этого подонка. Она с трудам переносила его смрадное дыхание. Все в нем вызывало у нее отвращение, отталкивало.. Она знала, что под маской чувственности скрывается чернейшая, злобная душа. Мэри Фрэнсис не понимала, как женщины, включая Брайану, могли добровольно отдаваться, ему. Она подумала, что. Брайана, возможно., бессознательно искала наказания, причиной тому – сложные отношения с отцом, не один раз во всеуслышание называвшим ее шлюхой.

– Сделай что-нибудь с этим, – сказал Кордес, имея В виду беспорядок на голове у Мэри Фрэнсис. Пока они боролись на берегу, парик слетел, собственные волосы Мэри Фрэнсис примялись, слиплись. – Взбей волосы, придумай что-нибудь.

Она попыталась. Тряхнула головой, потом попробовала взбить их пальцами, но толку почти не было.. И не только из-за того, что голова вспотела под париком и была полна песка. Смертельная схватка вытянула из девушки последние силы. Это отразилось и на волосах. Под глазами залегли темные круги, кожа приобрела грязно-серый оттенок.

Кордес с отвращением смотрел, как Мэри Фрэнсис послюнявила палец и попыталась стереть размазанную по лицу грязь.

– Ладно, хватит, – сказал он. – Ради тебя самой будем надеяться, что среди моих гостей найдется педофил, которому нравятся грязные маленькие девочки. – Он опять больно ущипнул ее за бедро.. – Пошли! – Кордес вцепился пальцами ей в руку и подтолкнул к двери.

Мгновение спустя он уже тащил ее по коридору. Мэри Фрэнсис не была знатоком живописи, но даже она поняла, что стены увешаны дорогими старинными картинами, да и мебель тоже старинная. Вполне возможно, что эта вилла принадлежала Кордесу и Брайана не раз бывала здесь. Догадка встревожила Мэри Фрэнсис: если она верна, значит, Брайана вела двойную игру – была связана и с Кордесом, и с Кальдероном.

Об отношениях сестры с Кальдероном Мэри Фрэнсис знала из дневника, причем больше, чем ей бы хотелось, но она совершенно не понимала, что могло связывать Брайану с Кордесом. Его мольбы о прощении на берегу, когда он принял ее за сестру, были вызваны либо воплем разбитого сердца человека, собиравшегося взять ее в жены, либо чувством страшной вины. Мэри Фрэнсис заранее решила для себя, что убрать Брайану хотел Кальдерон. Все свидетельствовало против него, включая информацию, полученную от Кордеса. Кальдерон разумеется, отрицал свою вину, и сейчас, сопоставив факты, Мэри Фрэнсис впервые подумала, что он мог говорить правду.

Через распахнутые двери Мэри Фрэнсис увидела музыкальную гостиную. Огромная комната, отделанная мрамором и зеркалами. Высокие пальмы в кадках, удобная мягкая мебель с нежно-розовой обивкой. Стеклянные двери вели на террасу из белого камня. Почти все гости собрались около бара.

Мэри Фрэнсис лихорадочно поправила платье и, насколько можно, привела в порядок лицо. Почему-то ей вдруг стало важно не быть похожей на «грязную маленькую девочку». Она не желала выглядеть беспомощной перед этими мужчинами. Ей хотелось держаться хладнокровно и бесстрастно, как держалась бы Блю, и бесстрашно, как Брайана.

Она втянула воздух, лихорадочно соображая, чего ей не хватает. Она ощущала внутри себя зияющую пустоту. Ее лишили всего, что имело для нее значение: призвания, талисмана, возможности разгадать загадку смерти Брайаны. Даже брачные узы, связавшие ее с Кальдероном, были разрублены. У нее не осталось ничего. Она понимала, что теперь на карту поставлена сама ее жизнь – жизнь Мэри Фрэнсис Мерфи, и сейчас нет ничего важнее. Сейчас она должна позаботиться о себе, Но вот как это сделать – неизвестно. Надо представить себя Брайаной – сдержанной, бесстрастной, бесстрашной. Именно такой была ее сестра. Но главное – она всегда считала себя центром вселенной, всегда выдвигала себя на первый план. Пятеро мужчин В музыкальной гостиной – слишком маленькая аудитория для Брайаны. Ей нужен был зрительный зал размером с римский Колизей, где она кормила бЫ с руки львов.

Это было красивое видение, но Мэри Фрэнсис заставила себя вернуться к реальности. Стоило ей появиться в гостиной, как взоры всех пятерых мужчин устремились на нее. Только теперь она поняла подлинное значение слова секс-объект. Оно перестало быть абстрактным понятием, которое девятое издание толкового словаря Вебстера объясняло как «объект сексуального интереса». Прищуренный взгляд десятка мужских глаз не только раздел ее догола, но и мгновенно оценил ее возможности. Ей показалось, что ее разобрали на фрагменты, как на иллюстрациях в главе о строении женского организма в учебнике по анатомии.

Мэри Фрэнсис на секунду замешкалась в дверях. Кордес крепко сжал ей локоть и втолкнул в гостиную. От боли в руке она невольно вскрикнула, чем вызвала улыбку сидевшего ближе всех к ней мужчины. Это был худощавый, славянского типа мужчина, с сединой в волосах. На нем были круглые очки в тонкой металлической оправе. К лицу, казалось, приклеилась циничная ухмылка. Он свободно расположился в одном из мягких кресел и потягивал ледяную водку из высокого запотевшего стакана. Замешательство девушки доставляло ему плохо скрываемое удовольствие.

Холодный ужас охватил Мэри Фрэнсис. Боже правый, они не удовольствуются одним просмотром, что бы она не проделала перед ними! Она слышала, что происходит с мужчинами, когда они оказываются в подобной ситуации. Даже невинные холостяцкие пирушки часто заканчиваются насилием, если участники переберут спиртного и возбудятся сверх меры. А тут далеко не холостяцкая пирушка. Если Мэри Фрэнсис И таила в душе надежду, что, возможно, найдет у них сочувствие то теперь поняла, что надеяться не на что. За исключением азиата, который не отрываясь изучал дно своего стакана, все они с нескрываемым интересом разглядывали ее, словно только что купленную машину, которую собирались незамедлительно опробовать. Или кусок отличной вырезки для вечернего гриля. Хорошо еще, что у Кордеса нет зверинца, а то они вполне могли бы предложить ей «составить компанию» зверушкам.